Дома из фотографий пальчиков Свина я отобрал три самых лучших, поработал с ними в фотошопе и распечатал на лазерном принтере. Но не на бумаге, а на пленке. Получился своего рода негатив отпечатка с объемной текстурой, созданной тонером. Черная краска как раз соответствовала впадинам, а ее отсутствие — бороздкам папиллярных линий.
После этого залил картинку древесным клеем и, когда он застыл тонкой рельефной пленочкой, получил вполне себе годные пальчики моего недруга. Далее я действовал в перчатках. Из обнаруженной дома упаковки хозяйских маленьких пакетиков с защелкой вверху я вытащил один, из серединки. Даже невооруженным взглядом было видно, что он девственно чист и никаких отпечатков на нем не имеется. Вспомнив название такого пакетика — гриппер, я покатал его на языке и усмехнулся. Свина посадят из-за триппера… Я даже пропел на мотив хита Кола Бельды «Увезу тебя я в тундру» пародию какого-то народного умельца, застрявшую в моей башке еще с ранней юности, лишь немного ее изменив:
Мы поедем, мы помчимся
В венерический диспансер
И отчаянно ворвемся
Прямо к главному врачу.
Ты узнаешь, что напрасно
Называют гриппер страшным,
Он теперь почти как насморк,
Я тебе его дарю!
Затем взял каждую пленку с полученным прообразом пальца и слегка смазал салом. А потом просто приложил несколько раз по очереди к пакетику. В полученный безупречный вещдок отправил всю «Шизу», что была у меня в наличии, и защелкнул его. Сам пакетик вложил в другой, побольше. На котором уже можно было оставлять собственные отпечатки.
Таким образом, у меня на руках был полиэтиленовый мешочек размером чуть больше визитки с отчетливыми отпечатками пальчиков Свина на своей поверхности и шестью дозами его же наркоты внутри. Это просто не могло не сработать как подстава. Я потирал руки и ощущал себя расчетливым и безжалостным мстителем, перед которым бледнел даже сам граф Монте-Кристо. Потому что у того были несметные сокровища, а у меня даже со сметными были большие трудности…
Угонщик при личной встрече оказался вовсе не угонщиком, но мне его специализация подходила. Звали его Кира, и он легко мог взломать любую сигнализацию. Работал он качественно, о чем заявил сам, да и запрошенный им гонорар впечатлил — потому как должен был обнулить мои финансовые запасы.
Поскольку выбор был классический — «кошелек или жизнь», я всего лишь для порядку прошепелявил тихонько: «Кофелек, кофелек… Какой кофелек?» — но выбрал все-таки жизнь и на запрошенную сумму согласился. Дав информацию об интересующем меня автомобиле, его завтрашнем ожидаемом местонахождении у «Кармины», ориентировочном времени операции и прочих мелочах, я пожал Кире руку и отбыл.
Мне просто необходимо было попробовать воплотить в жизнь очередной пункт собственного наполеоновского плана. Причем я должен был успеть это сделать, пока не начались продолжительные холода, которые выморозят с улицы моего подопытного торговца фруктами.
Тыкая в сенсорный экран своего любимого плеера с целью найти подходящую композицию, я переходил площадь Толстого. Впереди по курсу маячила спина искомого продавца витаминного товара. Покупателей вокруг него не было, и старательный работник ножа и арбуза занимался приведением витрины, несколько выщербленной недавними покупками, в привычно-соблазнительное аппетитное состояние.
Не знаю, кстати ли я тогда вспомнил, что в случае с киллером дядей Вовой старательно щипал себя за левую ляжку, но я чисто интуитивно ущипнул несколько раз левую ногу через карман, и было мне за это счастье. Когда до обладателя шикарной бейсболки оставалось метров пять, тот вполне заслуженно отвлекся на «Союзпечать». Я находился на одной линии между ним и свежим номером «Максима», когда в мозгу клацнуло, и песня сразу же перестала отыскиваться, ибо рука моя вместо уютного пластика плеера уже сжимала хорошо пропарафиненное яблоко сорта «Ред Делишес». А в ушах хрипловатым кавказским акцентом звучало: «Вай, какой хороший дэвушка!»
Обложку журнала с моего места видно было, мягко говоря, плохо. Но зато очень хорошо раскрылась причина моих неудачных попыток обуздать собственный дар на примере Большой Кепки, который видел журнал с 5 метров так же нечетко, как я с 10 метров. Другими словами, продавец был однозначно близорук, а я — неимоверно обрадован. Конечно, эйфорию мне доставил не сам факт его глазных проблем, а собственный удачно завершившийся эксперимент. Как же я сразу не догадался — ведь сам не так давно делал операцию по поводу близорукости и всякие нечастые, но характерные прищуривания Кепки должен был раскусить моментально!
Мне хотелось делиться своей радостью, и я в обнимку с одной свеженькой идеей нырнул в людской поток. Опасаясь зацепить кого-нибудь в густой толпе своей широченной улыбкой, я скользил по близлежащему рынку, отыскивая необходимый моей идее товар. Готовые очки продавал очень похожий внешне на Луи де Фюнеса мужчина.
Предложенную мне табличку из кабинета окулиста с пресловутыми буквами «ШБ» наверху я отказался рассматривать с положенного рубежа напрочь. Вместо этого я отошел на расстояние вдвое большее, чем несколько озадачил продавца. И продолжил его шокировать, когда очки с подходящим количеством диоптрий были уже подобраны. С загадочной улыбкой разыскивая свой черный бумажник в многочисленных карманах, я промурлыкал:
— Вот. Мне такие же, только затемненные и рассчитанные на периметр вашего лица! — я имел в виду, что овал лица продавца и расстояние между его зрачками гораздо более схожи с теми же параметрами Большой Кепки.
Когда я удалялся, сжимая подарочные окуляры, продавец волшебных стеклышек смотрел мне вслед, глубокомысленно качая головой и искренне считая меня наркоманом.
Не складывались этой осенью отношения с работниками аптек и оптик…
ГЛАВА 41
Аншлаг на подоконнике
В каждом коте есть что-то от мультяшного.
Терри Пратчетт, «Кот без прикрас»
Встреча Свина с шантажистом была назначена на полдень. Несмотря на всю важность этого события, Борис Михайлович не собирался пропускать обед в «Кармине», а обедать он начинал обычно не позже часа дня. Толстяк вез деньги, но расставаться с ними не планировал. Он прекрасно понимал, что шантаж — это всерьез и надолго. Что бы там ни пел этот пройдоха Вадим, дядя Лешича.
Люди были расставлены по местам и проинструктированы. Операцию разработал Коготь, начальник свинской охраны, он отслеживал ее точное выполнение из микроавтобуса у кофейни. Идеальной реализации этого действа соответствовали три пункта: 1) отбор видеоматериала, 2) сохранение денег и 3) несчастный случай для шантажиста.
Изначально Борису Михайловичу отводилась далеко не главная роль. Он всего лишь проверял актуальность видео, отдавал деньги в «хитром» кейсе и уходил. Но сам Свин предлагаемый сценарий подправил, и его стараниями вполне статистический реквизит — сигара, неизменный спутник дяди его бывшего химика, должна была серьезно и очень разрушительно выстрелить. И, при правильном раскладе, обеспечить наилучшее выполнение пункта № 3 за счет исключительных свойств «Шизы» и общей нервности обстановки.
