Борис Михайлович волновался, ибо понимал — если на записи именно то, чего он опасается, он может не успеть покинуть город. И никакие деньги, никакие связи ему не помогут. Но оставался и небольшой шанс, что запись от 4 июля содержит какую-то другую информацию. Или вообще сделана не 4 июля.
Свин подъехал к кофейне без пяти двенадцать. Ему позвонил Коготь и сообщил, что Вадим уже 15 минут как приехал. Припарковал серый «Опель» в квартале от места встречи, занял удобный столик в углу кафе и жрет второй чизкейк.
После того как Свин пожелал шефу своей охраны ни пуха ни пера, а тот послал Бориса Михайловича к его ближайшему родственнику, основная фаза операции началась.
* * *
Настя не могла найти работу уже третий месяц. Сбережения не просто подошли к концу, они давно его миновали, и девушка все это время жила на заемные деньги. Конечно, если бы рядом было надежное мужское плечо, было бы полегче. Но после некрасивого разрыва со своим последним парнем начинать новые отношения с молодыми людьми она не торопилась. Да и подходящей кандидатуры, если честно, не было.
Впрочем, обстоятельства личной жизни ее сейчас не волновали. Сейчас ее волновали исключительно финансовые проблемы. Настолько, что она уже дважды ловила себя на том, что пристально разглядывает в газете объявление про «высокооплачиваемую работу для девушек». Конечно же, она никогда бы не клюнула на подобный вариант продажи души — в конце концов занялась бы какой-нибудь неквалифицированной деятельностью.
Но хотелось чего-то более достойного и лучше оплачиваемого, чем неквалифицированный труд. Диплом экономиста не особенно помогал этому желанию — без протекции устроиться в банк, или налоговую инспекцию, или страховую компанию было невозможно. А работать бухгалтером, как последние два года, не хотелось категорически: ну не ее это — дебет с кредитом. Вот бизнес-план составить или просчитать предполагаемую прибыль от вложений — это с превеликим удовольствием!
С такими невеселыми думами брела Настя сквозь объевшуюся моросящим дождем площадь в сторону областного казначейства, где договорилась встретиться с подружкой, там работавшей. Подружка обещала помочь — у них в отделе внутреннего контроля и аудита освободилась вакансия.
Было время обеденного перерыва, и возле входа толпились служащие, уходящие и приходящие, курящие и жующие. Просто вышедшие вдохнуть осенней влажности и обменяться новостями под широким козырьком казначейства. Настя, чтобы не мешаться среди незнакомых ей людей, перешла на другую сторону площади. Оксана, ее подружка, позвонит, когда освободится.
Девушка не очень-то верила в свою счастливую звезду. Если не возьмут на работу сюда, то оставались еще две потенциальные возможности заработка. Первая — работа экономистом в молодой аудиторской фирме — была сопряжена либо с полным переездом в Новочеркасск, либо с ежедневными челночными поездками туда-сюда. В общей сложности более 50 км в один конец. Вторая — опять трудиться бухгалтером. В одном мутном ИП за смешные деньги да еще и у грубоватого и пошловатого предпринимателя.
Ни про один из оставшихся вариантов даже не хотелось думать, не то что устраиваться туда на работу. Настя вздохнула и посмотрела на окна двухэтажного дома, рядом с которым стояла. Окна были давно немытые, краска с них порядком облупилась, а старые рамы даже в этот пропитанный влагой день просто вопили многочисленными трещинками о своей рассохшейся судьбе.
«Вот и у меня как-то по судьбе не складывается», — подумала девушка и снова вздохнула, скользя взглядом по старомодным нестираным, но когда-то определенно белым занавескам высотою в пол-окошка. Такие же, только с рисунком, бывают в поездах. Их обычно сразу же раздвигают по концам веревочки, на которой они висят, собрав по бокам окна — чтобы не мешали обозревать мелькающие окрестности. «А здесь, наверное, живет какая-нибудь бабушка. С котом», — начала фантазировать Настя, чтобы хоть немного отвлечься от невеселых мыслей.
Занавески висели, полностью закрывая от постороннего взора внутренности комнаты. Конечно, если бы Настя захотела подпрыгнуть, можно было бы заглянуть поверх этих сероватых кулис — но, во-первых, это было неприлично, а во-вторых, прыжки в высоту на каблуках — дело сомнительной полезности. И, в-третьих, Настя не была настолько любопытной, чтобы заглядывать в чужие окна. Просто сейчас ей было скучно и немного грустно.
Она уже собиралась отворачиваться, когда внутри комнаты гулко пробили часы, и одна из кулис дрогнула, как бы приглашая к представлению. Настя взглянула туда, и кулиса-занавеска дрогнула снова, а из-за нее выглянула хитрющая мордочка котенка. Он уставился на нее янтарными глазами, моргнул, облизнулся и вылез на «сцену» полностью. Усевшись на открытой взорам прохожих части подоконника, которая составляла в ширину примерно 30–40 сантиметров, и обернув вокруг себя хвост, маленький проныра стал внимательно глядеть на гостью.
Это было забавно. И то, что Настя почти точно угадала «про бабушкиного кота», и то, что котенок был симпатичным. А, судя по лобастой башке и плутоватым глазам, еще и довольно умным зверьком. Настя улыбнулась и негромко побарабанила по стеклу ноготками с бирюзовым, в цвет сумочки, маникюром. Пушистик тут же встал на задние лапы, пытаясь поймать Настины пальцы сквозь стекло, корча забавные рожицы. Девушка коротко рассмеялась, убрав руку от окна, а котенок почему-то тут же исчез.
Это было обидно. Что ему стоило посидеть на подоконнике? Однако Настя не успела толком расстроиться — котенок появился вновь. Да не один, а с каким-то зеленым мячиком. Почему-то овальным. Он футболил его передними лапами, и девушка признала в мячике крохотный кактус.
То, что вытворял юный виртуоз с этим кактусом, описанию не поддавалось. Он когтил его — но кактус в ответ когтил котенка, и тот стряхивал прилипшую колючку, чтобы тут же броситься ее догонять. Причем по дороге поскользнуться, упасть с подоконника и снова туда залезть с очумелым видом. Потом, лежа на спине, угрожающе прижав полосатые уши и нервно прядая хвостом, в результате неудачного жонглирования всеми четырьмя лапами отправить зеленый мячик на противоположную сторону подоконника. Вернуться с другой стороны и в примиряющей усталости придавить кактус лапой, начав лапу вылизывать — и зацепить языком колючку!
Настя рыдала от смеха. Весь «Ютуб» не стоил тех трех минут, которые ее развлекал этот полосатый футболист. Она никогда не видела, чтобы кот сводил глаза к переносице, пытаясь разглядеть наличие заноз на языке! Она даже не заметила подошедшую со спины Оксану.
— Чего рыдаешь! Все пока нормально, анкета прошла. Пообщаешься с начальником отдела кадров и все. Думаю, процентов семьдесят, что тебя возьмут — толковый человек срочно нужен, а в кандидатах только туповатые девицы, ищущие синекуру! Ну, и среди них ты — умница и разумница!
— Я не пла́чу… в смысле это от смеха! — Настя попыталась показать рукой на чудо-котенка, но того уже и след простыл. Поэтому она просто озвучила краткое содержание просмотренного спортивно-юмористического шоу, дав себе клятвенное заверение, что если ее возьмут на работу в казначейство, то она обязательно принесет зверьку какую-нибудь вкусняшку.
