Самозванке? О чем это она? Но Селена уже замолчала и поджала губы, будто жалея о своих словах.
— О какой жизни ты толкуешь? Какой еще самозванке?
— Тебя это не касается, — процедила сквозь зубы лейра, а я хмыкнула.
— Знаешь, здесь, в Осчесте, я единственная, с кем ты можешь поделиться этим. Я ничего о тебе не знаю, и мне некому передавать твои слова.
Селена фыркнула, но я уловила в ее глазах сомнение.
— Да и о ком ты говоришь? — продолжила я. Почему-то казалось важным достучаться до нее. Селена вела себя как настоящая стерва, но сегодня впервые я рассмотрела в ее взгляде настоящее отчаяние. — Слуги не любят тебя за характер, тут уж ничего не попишешь. Зато остальные? Лейра Беатрис с тебя пылинки сдувает! Да она родной дочери меньше внимания уделяет.
Селена, не выдержав, вскочила с места.
— Но она любит не меня! Она любит мать внука и вдову сына, аристократку из другого мира. Когда Рай провел брачный ритуал, ее первым вопросом было «А к какому роду вы принадлежите?». Я испугалась и соврала. Сказала, что из обнищавшего графского рода, хотя это ложь от первой до последней буквы. Я всего лишь торговала фруктами на рынке, и одна пожилая леди пожаловала мне платье со своего плеча в благодарность за услуги. Брачный ритуал выдернул меня из мира как раз в тот момент, когда я примеряла его.
Не ожидавшая такой тирады, я ошарашенно распахнула глаза. Теперь я лучше понимала Селену — она пыталась закрепиться в мире тем способом, который ей известен — через брак. Мне Беатрис не задавала такого вопроса — видимо, решила, что я безнадежна.
Договорив, Селена рухнула в кресло и дрожащей рукой дотянулась до бутылочки Мариссы. Вылив оставшуюся настойку в бокал, прикрыла глаза, а потом неожиданно улыбнулась. Впервые я видела ее настолько расслабленной, наверное, на самом деле она давно желала доверить кому-нибудь свою тайну.
— Пусть ты не аристократка… Это не делает тебя хуже!
Селена горько усмехнулась и открыла рот, но вдруг дверь в спальню распахнулась. На пороге возник плачущий Эрик, позади него замаячила няня.
— Простите, я никак не могу его успокоить!
— Мама! — Мальчик бросился к Селене и забрался к ней на колени. Мое сердце болезненно дернулось в груди. Неужели она его прогонит?!
Губы Селены дрогнули, а по щекам полились слезы. Няня сравнялась цветом лица с белой формой и нервно сглотнула, ожидая взбучки.
— Мама, я не хотел тебя расстраивать! — упавшим голосом сказал Эрик. — Я сейчас уйду…
— Все хорошо, малыш! — тихо отозвалась Селена, и я не поверила ушам. — Я, конечно, занята, но все самое важное мы с лейрой Алисой обсудили. Ты можешь остаться, если посидишь тихо.
Эрик быстро-быстро закивал — как у него голова не оторвалась? — а я улыбнулась. Кажется, Селена наконец поняла, что как минимум один человек в Осчесте любит ее просто так. Я махнула рукой няне, и та етировалась.
— А теперь о самой церемонии, — заговорила Селена. — В ней ничего особенного, но нужно понимать, как все происходит…
Лейра принялась объяснять, а я сжала руки в кулаки. Я сделаю все, чтобы выполнить волю стихии. Хотя бы ради Эрика, который, кажется, даже не дышал, прижавшись к матери.
Глава 19
Взглянув на собственное отражение, я покачала головой, не веря глазам. Неужели эта симпатичная девушка в нежно-голубом платье я? Лиф украшала вышивка и крохотные камушки, напоминающие капли воды, а ниже бедра подол разлетался волнами шелка и кружев. Волосы были собраны в простой узел, на лице почти не наносили макияжа, лишь губы мазнули помадой. Правильно, мне все равно предстоит окунуться в океан!
— Ты такая красавица! — восторженно выдохнула Кэтрин, приложив руки к груди. Селена сдержанно улыбнулась, а лейра Беатрис промолчала. И на том спасибо!
Под потолком раздался плеск, в водолайне появились Фиона и Ворчун. Я привычно зашарила взглядом в поисках Троя, и сердце сдавила тяжесть. Надеюсь, он в порядке — насколько может быть в порядке стихийный дух, потерявший разум.
— Просто чудесно! — пискнула Фиона, Ворчун что-то неразборчиво пробормотал, но переспрашивать я не стала. Наверное, на него повлияли предсмертные слова Троя, прежде дух и вовсе не удостоил бы меня вниманием.
Кивнув в знак благодарности, я искоса глянула в окно — день клонился к закату. Небо переливалось алыми и оранжевыми красками, намекая на то, что совсем скоро я отправлюсь к алтарю. Если бы меня ждал только Даймонд…
— И последнее. — Селена подвела меня к столу, на котором лежали атласные ленты. — В Осчесте есть обычай — жених и невеста повязывают друг другу ленты как символ любви и послание.
— А посланием является цвет? — догадалась я.
Кэтрин кивнула и принялась объяснять:
— Розовый — нежность, зеленый — доверие, желтый — обида, фиолетовый — отстраненность…
Когда она закончила, я, улыбнувшись, вытянула две ленты и переплела их между собой. Пожалуй, одним посланием тут не отделаться.
— Правильно! — неожиданно поддержал меня Ворчун.
Кэтрин удивленно выдохнула, а Селена хмыкнула. Лишь будущая свекровь недовольно поджала губы, но, впрочем, так и не сделала замечание. Даймонду понравится — это главное.
С улицы вдруг донесся грохот барабанов, следом запели флейты. По коже пробежал озноб, и я быстро облизала губы.
Ирма выглянула в окно.
— Пора! Праздничное шествие выдвинулось к океану, а для Алисы уже приготовлена карета.
Сердце пустилось вскачь, едва не выпрыгивая из груди. Я справлюсь. В конце концов, на празднике Арианы не обязательно должно что-то случиться — пророчества так легко понять неверно. Мне отчаянно хотелось верить в это.
— Пора… — тихо повторила я.
Коридоры особняка опустели, все обитатели и гости устремились к океану, громко прославляя стихию и Ариану. В одном из залов мне встретился Трой. Он деловито плыл в водолайне, не обращая внимания ни на меня, ни на других духов. Куда больше его интересовали мальки, которых он поглощал без тени сомнения. Кажется, теперь Трою требовалась материальная пища, а не стихия. С трудом заставив себя отвернуться, я обратилась к Фионе:
— А вы идете на праздник?
— Нет, — буркнул Ворчун. — После случившегося с Троем мы больше не можем покидать особняк, ведь мы трое едины, а он точно не в состоянии перемещаться по стихии.
— Удачи вам с Даймондом! — шепнула Фиона, в ее глазах я разглядела искреннее участие.
Поблагодарив духов, я поспешила за Беатрис и Селеной. Возле особняка нас уже ожидали кареты. Взобравшись по ступенькам, я упала на обитое бархатом сидение и попыталась унять сбившееся дыхание. Подушечки пальцев зудели, а в животе ворочался склизкий комок сомнений и страхов. Как бы я ни отрицала, интуиция подсказывала, что вечер выдастся непростым.
