Харлей не знал, куда его несёт, но остановить вселившегося в него идиота не мог.
— Тебе бы не о парнях думать, а об учёбе.
— Учёбе, — задумчиво повторила девчонка и прыснула. — Ну ты прям как моя мама.
Харлей тоже не выдержал, усмехнулся. Да, походу он и вправду двинулся мозгами. Может ещё тогда, у Разлома? Сильно же его контузило…
Когда юное дарование достало из внутреннего кармана курточки с бахромой что-то продолговатое, замотанное в пищевую плёнку, демон иронично приподнял бровь. А когда принялась это что-то разматывать и тонкое обоняние демона отличило сладко-душистые нотки, уставился на ребёнка во все глаза.
Ребёнок же извлёк самокрутку размером с сигару, и, с жадностью обнюхав её, медленно прошёлся языком по тонкой папиросной бумаге.
— Эй, — только и выдавил из себя демон, когда волчонок чиркнул зажигалкой и глубоко, с удовольствием, затянулся.
Через несколько секунд клубы ароматного дыма наводнили тамбур, а демон прошипел сквозь зубы:
— Сдурела?! Если сюда проводник выйдет, тебя ж, дуру, закроют нахрен из-за этого дерьма?
Девчонка с блаженным видом затянулась снова и, выдохнув, пробормотала:
— Класть я хотела на твои советы, дядя.
Харлей часто заморгал. По большей мере от «дяди», но ещё и от того, что девчонка протянула самокрутку ему. А уж то, что рука-предательница рука цапнула, не задумываясь, и вовсе шокировало.
Что ж. Секс с двумя охотницами прямо под носом у Пандоры, раскуривание (судя по запаху, чистая «колыбель феи») с ребёнком… ниже, казалось бы, падать некуда, но кто-то наверху, кто, похоже над ним довольно-таки жестоко шутит, может решить завтра, что очень даже есть куда…
А раз так, есть ли смысл в сопротивлении?
Когда можно просто вот так расслабиться и плыть по течению…
Через пару минут мир вокруг демона замедлился, так, что он мог теперь сосредоточиться буквально на каждой его детали. Мысли при этом обрели приятную глубину, а в центре мозга кто-то словно включил прожектор.
И юное лицо девчушки в фенечках рядом с ним не казалось больше таким уж юным, появилась в её взгляде какая-то вековая мудрость и рассудительность, что ли.
— Я такой козёл, — выпалил ни к селу, ни к городу демон и зашёлся смехом.
Подхватила смех и девчушка, а отсмеявшись, добавила:
— Пиндец ты салага.
Это её хамство вызвало почему-то новый приступ смеха, а потом мозг демона как молнией прошибло: ему срочно нужно обратно, к Пандоре. Им пора объясниться!
Но сидеть вот так, на полу в компании малолетки, втягивать полные лёгкие сладкого, ароматного дыма, было в этом что-то умиротворяющее, что-то в крайней степени необходимое. И демон решил подождать ещё пару минут. Пока, по крайней мере, тлеет уголёк на самокрутке.
В голове роился калейдоскоп картинок, которые сами собой складывались в восхитительные, немыслимые узоры: то в распахнутые, словно паруса, серые крылья, то в кое-чей гордый, непримиримый профиль… Нежные губы, огромные, изумлённо распахнутые глаза, которые, как два зеркала, отражали его, Харлея лицо… и всё это было так просто и так мудро, глубоко, что у демона вырвался какой-то восторженный полувздох-полустон.
Пигалица смерила его понимающим взглядом.
— А ты не хотел, демон.
Харлей отмахнулся от неё с таким видом, мол, не напоминай, самому стыдно. И затянулся снова.
Проснувшаяся в нём ясность напополам с мудростью помогали осознать, что весь этот мир со всеми его Разломами, карающими призраками, многомиллионными империями, да даже с этими вот двумя… как их… ну, шлюхами — полная и безоговорочная чушь. Хрень собачья.
Настоящее в нём лишь эта морозная свежесть… Чувство полёта и хлопанье пары крыльев рядом. И упоительный восторг от разящих, как стальные перья, эмоций.
Нет, ему срочно нужно обратно, к Пандоре. Она, наверное, волнуется…
Мысль о том, что эта стальная крылатая леди, эта маленькая Ледяная Королева волнуется о нём, ненавистном ей демоне, вызвала нервный смех, но, впрочем, не была лишена очарования. Думать её было приятно.
Забыв поблагодарить девчушку, демон поднялся на ноги и взялся за ручку двери.
— Ты куда, дура? — беззлобно позвала пигалица и, рывком оказавшись на ногах, накрыла его кисть своей ладонью.
Инкуб оглянулся, нахмурившись.
— Так обратно, — брякнул он.
— Так тебе не туда, — передразнивая демона, вздохнул подросток и развернул его в обратном направлении.
Открыв перед ним дверь, легонько подтолкнула в спину.
Харлей шёл между рядов с довольно глупой улыбкой, которая, впрочем, сходила на нет по мере приближения к своему месту.
Пандора была там же, где он её оставил.
Правда, не одна. На соседнем сиденье расселся светловолосый парень с острыми чертами лица и чуть оттопыренными ушами, что делало его здорово похожим на новую знакомую демона. Это и уйма фенечек на обеих запястьях и амулетов на груди.
Нахмурившись, инкуб занял своё место напротив гарпии. Не спрашивая приглашения, девчонка опустилась рядом с ним, отчего инкуб испытал стыд и облегчение одновременно и вытянула ноги, забросив их на колени к соседу гарпии.
Никто из троих не проронил ни слова и Харлей прямо кожей ощутил повисшую в воздухе неловкость. Это была неловкость того вида, что давила и потрескивала от напряжения.
Весь его храбрый настрой и несгибаемое намерение объясниться, наконец, с Пандорой, сошли на нет, стоило ему взглянуть на её точёный, бесстрастный профиль. И ощутить волну ненависти, которая накрыла его с головой, стоило ему приблизиться. А ведь она даже не посмотрела на него, даже головы не повернула. Глаза её были красными, а веки припухшими, надо думать, от продолжительного отсутствия сна и усталости.
В остальном она была всё такая же: гордая, отстранённая, не скрывающая своего презрения к нему. До безумия, до умопомрачения желанная!
— Зря отказалась, — вдруг нарушил тишину паренёк и Харлей грозно воззрился на него: что это он ещё предлагал гарпии?!
Та, не отрывая взгляда от окна, ответила:
— Один из нас должен сохранять ясную голову. И поскольку я при исполнении, обсуждать тут нечего.
Голос её был глухим, а ещё создавалось ощущение, что она тщательно подбирает каждое слово.
— Уважаю, — хмыкнул подросток, но прозвучало это как-то очень целенаправленно, словно этим словом он хотел не только выказать уважение гарпии, но и презрение к её спутнику.
До конца поездки Пандора не произнесла ни слова.
Харлей позволил увлечь себя беседой о какой-то ерунде, как то элементалистика, боевая магия, как её преподают в Галдур Магинен и даже об Огненных Землях — правда ли, «что там любому, кроме огненного демона, кранты» и насколько эффективны костюмы марки «Огненная пыль».
