Прислушаться к интуиции фальшивой нечисти он не счел нужным, да и я, узнав о геройских подвигах новеньких оборотней, тоже перестала доверять своему чутью. Даже стыдно стало за то, что я о таких смелых молодцах плохо подумала.
— Они ж седмицу тому как поперли, — с приятным удивлением, словно не веря еще в то, что увидел, пересказывал нам случившееся Берн.
Медведь с трудом дождался, пока Свер разберется со всеми делами и сможет присесть за один из тяжелых столов в своем доме.
На дворе стоял ранний вечер, но на первом этаже уже было не протолкнуться. Князь приехал, вожак вернулся, у всех сегодня намечалось гулянье.
Я же, притаившись в углу, сидя между радостной Ашшей и каким-то задумчиво-рассеянным Наи, так же, как и двадцать оборотней, ходивших со Свером за податью и не заставших очередное открытие прохода, с любопытством слушала рассказ Берна.
— Мы только вернулись, камни еще разобрать не успели, как они под наше солнце вылезли. Повезло, никак Волчица нас подгоняла, замешкались бы хоть на день, могли не к себе в дом – на пепелище вернуться. На сей раз выходцев трое было.
При этих словах Наи напрягся и рассеянно потёр плечо. Там, под одеждой, нанесенная глефой хту-наа, медленно заживала глубокая рана.
Как он ее заработал, Наи не сказал, только улыбнулся странно, а Ашша пообещала, что скоро я все узнаю. В подробностях.
И вот, сидела, узнавала.
— Если бы не этот доходяга, — Берн бросил благодарный взгляд на нашего личного, обжившегося уже, выходца. Тот все еще не понимал большую часть слов, но как-то уловил, что его только что грубо приласкали, и оскалился, — с меня бы шкуру сняли. Пока мы одного со стены сбросить пытались, второй уже с другой стороны лез. И все легкие, быстрые, тихие. Мерзость иномирная. Одного из этих Трав подстрелил, у парня глаз меткий.
Похлопав по плечу своей огромной ручищей худого и хмурого парня, отличавшегося от своих приятелей не только темным волосом и глазом, но и звериной сутью.
Если светлоглазые и русые оборотни перекидывались в волков, то этот был рысью.
— Еще и твари их мешались, будто яростнее предыдущих были. Сами под топоры бросались, от стрел не думали уворачиваться, и ударов камней не замечали.
В голосе оборотня слышалась тревога. Не было такого раньше, чтобы за раз сразу три выходца прошли, да еще с войском, увеличенным в разы, а теперь приключилось.
И значить это могло только одно — проход расширяется.
— Яра, — тихо позвал Наи, крепко сжимая мою руку холодными пальцами, — тропу необходимо закрыть как можно быстрее, иначе беда будет. Я чувствую.
— Не ты один, — ответила я, не отводя взгляда от потемневшего лица Свера. Что-то изменилось, это понимали все, но немногие знали, как можно это исправить.
Вожак знал. Не до конца верил, что получится, но знал. Оставалось только решить, кто при следующем открытии прохода пожертвует своей жизнью, чтобы навсегда его закрыть.
Надежды на то, что хоть кому-то удастся подорвать туннель с той стороны и вернуться домой живым, не было.
Свер это понимал, Наи это понимал, и даже я это прекрасно понимала, вот только изменить ничего не могла.
А новая кровь, сидевшая рядом с Берном, спокойно слушала его историю о том, что они пережили.
* * *
Утро не задалось.
Наш неутомимый вожак, поднявшийся ни свет ни заря, застал на пороге своей комнаты пушистого вредителя. Латису скучно жилось, ему хотелось экстрима, он решил вздремнуть под дверью самого главного оборотня. Нерастраченные девять жизней жали глупую кошачью душу.
Свер нежданной встрече был не рад, вот только попытка за шкирку вынести наглого вторженца во двор, успехом не увенчалась.
Латис взвыл, стоило только сильной руке вздернуть его вверх, и именно от этого воя я проснулась. Подскочила на кровати с быстро бьющимся сердцем, пытаясь понять, закончился ли снившийся мне кошмар, в котором толпа беззвучных настойчивых ведьм гнала меня по ночному лесу, или этот страшный звук — его неутешительное продолжение.
Истошный мяв убедил в том, что я уже не сплю, и кого-то нужно спасать.
К тому моменту, как я выбралась из кровати и, ежась на холоде, на пальцах добежала до двери, Латис успешно спас себя сам.
Разодрав в кровь руку Свера, он быстро и совсем не гордо сбежал, впечатавшись в стену на повороте к лестнице. Занесло котяру, тяжелый уж больно.
— Руку обработать… надо, — пробормотала я, любуясь глубокими, длинными царапинами. Латис постарался на славу.
— Откуда в моем доме это отродье?
— Ну так… как бы… — лицо у Свера сделалось просто непередаваемо угрожающим. Настолько, что я с трудом удержала себя на месте. — На кухне, наверное, опять дверь неплотно прикрыли. Она же там даже от ветра отвориться может, если ее не прижать. Вот кот и пробрался.
— Шкуру с Ралы спущу, — кивнул своим мыслям Свер.
О том, откуда он узнал, что у наглой отъевшейся туши существует хозяин, и кто он есть, я даже не думала спрашивать. И так ясно, что по запаху. Это мне, с моим сопливым носом можно сколько угодно нюхать, я все равно ничего не унюхаю, а у Свера все по-другому. Он любой запах чует. Волчий сын, как его с нежной ненавистью назвала жена Бельника. Сказано, разумеется, это было не мне. Так, вырвалось случайно у бедной женщины крайне точное замечание. Потом, правда, осознав, что ее высказывание слышала я, она очень пожалела и долго боялась, что я по доброте душевной и из верноподданнических чувств расскажу все Сверу. А я не рассказала. Не потому, что мне недружелюбную и неприятную женщину было жалко, просто вожака не хотелось расстраивать, если «волчий сын» - это все же ругательство.
— Спустишь, — покорно поддакнула я, — только давай сначала руку тебе обработаем.
Выйдя из комнаты, я уже морально готовилась морозить пятки, но была остановлена усталым приказом вожака:
— Оденься.
Обеззараживающий отвар хранился внизу, на кухне. Что меня совсем не удивляло, я с детства привыкла видеть бюджетный филиал аптеки в холодильнике, и соседство лекарств с едой казалось мне вполне естественным.
— Ага, ты только кровью не истеки, — потребовала я, метнувшись обратно в комнату. Сонный мозг сам, без подсказки, как-то не смог сообразить, что его непутевой хозяйке неплохо было бы утеплиться, прежде чем спускаться на первый этаж.
* * *
Этим утром я придумала для себя новое суеверие: день, начавшийся с обрабатывания ран вожака, окажется неудачным.
— Ты, что ли, Пограничная Огневица?
И «новая кровь» охотно и с видимым удовольствием, подтвердила мое суеверие.
— Ну, предположим.
— Нечисть, — не унимался один из пришлых волков. Я не запомнила, как его зовут. То ли Рашис, то ли как-то еще.
