- Сочувствую, - я задумалась на вдох, а потом все же решилась. - Слушай, а как так получилось, что я о тебе никогда не слышала? В том плане, что я же жила какое-то время в Физалии, но про тебя ничего не знаю, - фея закашлялся.
- Ты ведь не отстанешь? - с надеждой спросил он. Я радостно кивнула. - Хорошо, тогда откровенность за откровенность. Как получилось, что ты стала членом стаи?
- Я не могу рассказать тебе все подробности, таковы законы СВАМа.
- Но что-то ты можешь? - прищурился он, потягивая ароматный напиток.
- Могу. Я нашла и устранила убийцу волчат. В благодарность они сделали меня своей сестрой, научили слышать и чувствовать Зиму.
- Как это было? - в глазах посла снова блеснул тот знакомый мне практически маньячный интерес исследователя.
- Самые острые ощущения в моей жизни, во всех смыслах, - усмехнулась я.
- Расскажи мне о Ледяных.
- Что конкретно?
- Они действительно дети Зимы?
- Да, и даже больше, они сами - Зима. Ты бы только видел, как они охотятся, словно зимняя буря обретает в этот момент форму и разум. Очень красиво.
- А Ледяное пламя, это тоже правда?
- Да, правда.
- Значит и они не вечны, жаль, наверное, когда столь прекрасное существо умирает.
- Они не умирают, они просто снова возвращаются в изначальную форму и становятся одним целым со своей матерью. И они..., - я замялась, не зная, как лучше объяснить, - ну для них это вроде как праздник. Они не плачут и не скорбят, они радуются за своих братьев и сестер. В общем, это сложно объяснить, но, как правило, Возвращение Ледяного - радостное событие, - посол сначала нахмурился, а спустя некоторое время неуверенно кивнул.
- Ты сказала, как правило, значит не всегда?
- Нет. Иногда бывает так, что волк еще не должен умирать, он еще молод, его тело здорово и полно сил, но и остаться в живых он уже не может.
- Например?
- Например, если Ледяной теряет свою пару, он умирает почти сразу же следом за ней. За всю долгую жизнь у них может быть лишь один партнер, и это даже больше, чем любовь, это связь, на уровне тел, душ, сердец. Не уверена, что могу объяснить, я через такое никогда не проходила.
- А волчонок?
- Он.., - я сглотнула и тряхнула головой. - С щенками сложнее. Они не могут контролировать стихию, и до момента их первой инициации над ними в большей степени властвуют инстинкты, нежели разум, - посол серьезно кивнул, показывая, что понимает.
- Когда наступает первая инициация?
- У каждого по-разному, но в основном это период между десятью и пятнадцатью годами. А до этого, стихия внутри них очень нестабильна. Впрочем, так же как и разум.
- Разум?
- Да. Любая мелочь, незначительное действие или событие могут повлиять на их сознание и отнюдь не в лучшую сторону. Им нельзя надолго разлучаться со стаей, нельзя находиться вдали от места рождения и главное, нельзя пробовать чужую живую кровь.
- Запрет на охоту? - искренне удивился Арон. - Но это глупо, они же хищники, в конце концов.
- Ты не понимаешь! Всего одна капля и они навеки теряют разум. Представляешь, на что способен разъяренный зверь, в котором столько силы, что он может превратить в ледяную пустыню целый город, не запыхавшись, только потому, что голоден? Более того, он полюбит убивать, просто так из забавы, - челюсть стрекозла упала ему на колени. - Я не преувеличиваю, - пожала я плечами.
- Так это был страх за него?
- Страх?
- Когда он укусил тебя. Я видел твое лицо, ты испугалась.
- Наверное. Я не знаю.
- Но почему? Ты ведь одна из них.
- Я не была рождена волком, хоть и признана Зимой как равная. Я не такая, как они и кровь у меня другая.
- Но он же был абсолютно нормальным, он не превратился в монстра, каким ты его описываешь.
- Это может проявиться не сразу, ему почти четырнадцать.
- И что теперь?
- Его отведут к Хрустальному озеру, там Зима примет решение.
- А если оно будет не в пользу щенка.
- Стая его разорвет, а кровь отдаст озеру.
- Но...
- Без "но", это закон. Они убивают потерявших разум щенков, иначе не выжили бы, даже несмотря на всю свою силу.
- Закон, - невесело усмехнулся посол. Я промолчала, пытаясь найти что-то на дне своей кружки, но кроме вязкой, липкой и такой же черной, как и моя душа, гущи ничего там не нашла. Из леса вышел Стэр, и медленно, тихо ступая большими лапами по еще влажной от росы траве, направился к нам. В воздухе легкой дымкой по-прежнему висел туман, меняя очертания деревьев и предметов, забавно ломая фигуры демонов и четко обрисовывая силуэт моего кота. Я и забыла, как он красив, как опасен. Его изумрудные глаза все еще довольно поблескивали после удачной охоты, а под черной шкурой перекатывались тугие мышцы.
"Ты так странно смотришь, что-то случилось?"
"Нет, мой хороший, просто любуюсь".
"Мне, конечно, приятно, но это попахивает чем-то нездоровым", - фыркнул он.
"Так говоришь, словно тебе есть что терять".
"А вдруг есть?" - возмутился он.
"Тогда я тебе сочувствую".
"Фу, такое настроение испортила", - проворчал он, устраиваясь рядом со мной и кладя голову мне на колени.
"Сам виноват".
- Хорошо. Теперь моя очередь, - прервал нашу перепалку Арон.
"О чем это он?" - я открыла талу доступ к памяти.
- Начинай.
- Я такой же как ты Диана, - я с трудом удержала на лице вежливо заинтересованное выражение и отпустила Утреннюю. Нет, не Теневой. - Я полукровка, - вот теперь я удивилась по-настоящему.
- Да ну нет... У тебя же крылья.
- Отклонение, - пожал он плечами. - Я единственный в своем роде.
- Но ты... Отец признал тебя?
- Нет, конечно. Мой отец - Принат Амаал, - я присвистнула. Если мне не изменяла память, то его цветок-хранитель гвоздика - самый сильный, самый важный для фей, - цветок ветра. Фея из этого клана ни при каких условиях не признает полукровку. - А мать была такой же как я.
- Каким чудом ты тогда очутился среди знати? - я просто отказывалась верить ушам.
- Мне повезло... Ну или не очень, это как посмотреть. Отец никогда не афишировал свою "ошибку молодости", а мать умерла от родов, и так как я выглядел практически нормальным, меня на воспитание взяла тетка. Не скажу, что жизнь с ней была похожа на сказку, но все могло быть и хуже.
- Кем она была, тетка?
- Обычная крестьянка, чуть богаче, чем другие потому, что неплохо умела шить. В наследство от папаши мне передалась кое-какая сила... В общем, я был исключительно полезен в хозяйстве. Но годам к двадцати меня это достало. Не знаю, может, молодость виновата, может еще что, но я ушел. Просто вышел за калитку и больше не вернулся. Куда толком пойду, и что буду делать, тогда даже представления не имел. Через два дня скитаний на меня наткнулись купцы, я увязался с ними в Ногат.
