– Знал. Остальные работали, Иван фотографировал, вторая девушка, ее зовут Влада, позировала. А Лидия… Она пошла смотреть фигуры.
– И никто ничего не видел и не слышал? Какие фигуры?
– Речь идет о музее восковых фигур, Савелий. Никого и ничего подозрительного они не заметили. Кроме Ивана, его подруги, той девушки и восковых кукол в натуральную величину, была еще молодая пара, группа из нескольких человек и два иностранца. Не одновременно, а на протяжении почти двух часов. Еще присутствовал скульптор, он же руководитель музея, некто Мирона, но он в основном сидел у себя в каморке. А потом Влада нашла подругу на полу и стала кричать. Я как раз вошел…
– Музей восковых фигур? Это произошло в музее восковых фигур? О господи!
– Да. Он в здании старого молодежного театра.
– Я знаю! Зося как-то вытащила, я их видел. Это… даже не знаю, как сказать. Они жуткие, эти фигуры. Как живые, и вместе с тем мертвые. Я не мог досмотреть и ушел, ждал Зосю на улице. Странное место для фотосессии. Подруга Ивана модель?
– Фигуры жутковатые, согласен. Место для фотосессии удачное, в стиле Ивана. Ты же его знаешь. Он хотел снять живую девушку и неживые фигуры, причем так, чтобы зритель не понял, кто есть кто. Типа крутая готика и сюр.
Савелий покачал головой:
– Иван… А эта девушка? Ничего не понимаю! Как это могло случиться? И никто ничего не слышал и не видел?
– Никто ничего.
– Дикая история… Говоришь, ты знал ее? – Савелий почувствовал что-то в тоне Федора.
– Знал, Савелий. Нас познакомил Иван. Недавно…
– Кто она?
– Студентка нашего университета, зовут Лидия. Звали…
– А раньше ты ее знал?
– Я же сказал, нас познакомил Иван. Около недели назад.
Они замолчали. Савелия интересовала девушка из музея, но он видел, что Федору не хочется говорить о ней, и тоже замолчал. Был Федор хмур, говорил неохотно и скупо, и Савелий терялся в догадках о том, что с ним происходит.
Из раздумий его вывел родной голос капитана Астахова.
– Всем привет! Я думал, я первый.
– Ты опоздал на двадцать минут, – сказал Федор.
– Рад тебя видеть, Коля, – засуетился Савелий, вскакивая и отодвигая стул. – Садись!
– Устал, как бродячая собака, – сообщил капитан, падая на стул. – Вокруг нормальная жизнь, а тебе приходится с утра до вечера… как последняя собака!
Он махнул рукой. Говорил Коля слишком громко, взгляд фокусировал с трудом, движения его были размашисты и слегка некоординированы. Федор и Савелий переглянулись.
– Кушать хочешь? – заботливо спросил Савелий. – Митрич сейчас привезет.
– Хочу! Ненавижу шампанское! – заявил капитан. – Даже пиво сверху не помогает.
Федор и Савелий снова переглянулись.
– У кого-то день рождения? – спросил Федор.
– День рождения? – удивился капитан. – У кого?
– А почему шампанское? – спросил Савелий.
– Потому. Они любят шампанское. – Капитан помял лицо в ладонях и ухмыльнулся: – Я в порядке, не рохай, Савелий. Были в «Пасте-басте», выпили шампанского. Сладкое! Пришлось, чтобы разговорить… свидетельницу. Как они могут его пить?
– Ты говорил с секретаршей Кротова? – догадался Федор.
– А нюх как у… кого? Орла? Снимаю шляпу, философ!
– У собаки. Нюх как у собаки, – подсказал Савелий. – Что она сказала?
– Много чего. Во-первых… э-э-э… были разногласия. У Кротова был размах и планы, а Бураков сопротивлялся. Он мужик осторожный и трусливый. Тем более пози… цио… э-э-э… одним словом, считает, что он умнее и главный, а Миша витает, типа второй Маск. Они крупно поскандалили где-то в середине июля, чуть до драки не дошло. Кротов кричал, что выйдет из бизнеса, что Бураков гиря и ему осто… э-э-э… ну да! А потом стал бегать от него. Буквально. Тот в дверь, а он в окно! Шучу, шучу! – Капитан поднял руки, словно сдавался. – Отменил несколько важных встреч, не явился на заседание с заказчиками. Потерял интерес к работе. То сидел днем и ночью, а то вдруг… фьють! – Капитан попытался свистнуть, но издал лишь шипение. – Бураков злился. Говорит, подарил ей коробку конфет… Кротов, в смысле. Секретарше. Шутил, смеялся, был не похож на себя… Как будто подменили чувака. Бураков рвался поговорить, а Кротов изворачивался, врал, что занят. Двадцать шестого июля после обеда на работу не вернулся, позвонил и попросил отменить… э-э-э… что-то там у них намечалось. Впервые в жизни не пришел на работу! Бураков аж выругался… причем круто. Тоже впервые в жизни. Двадцать шестого июля! – Коля помотал в воздухе указательным пальцем. – Они встретились двадцать шестого июля. Роковая встреча произошла… двадцать шестого. Мы, господа, опоздали на день… Всего на один день, Савелий. И мы бы взяли ее за жабры… – Он сжал кулак и потряс им в воздухе. – Эту… фантом! Невезуха, блин! Мне и в карты не везет, и в любви… И вообще. Где там Митрич? Жрать охота.
– Куда опоздали? – спросил обалдевший Савелий.
– Куда… Туда!
– Федор?
– Девушка из музея – это рыжая возлюбленная Кротова, Савелий.
– Девушка из музея? – Савелий на минуту потерял дар речи. – Твоя знакомая? Которую убили? Возлюбленная Кротова? Как это? Ты же сказал, что ее звали Лидия, а ту Зоя.
Капитан ухмыльнулся и развел руками:
– Н-ну извините!
– Она назвалась Зоей, а на самом деле она Лидия, Савелий. И не приезжая, а родилась здесь. Волосы перекрасила, потому что жена Кротова была рыжая. Это оказался хорошо разыгранный спектакль.
– Спектакль? Но зачем? Она же ничего не взяла! Деньги и кольцо остались…
– Зачем? Возможно, ее попросили, заплатили… При обыске у нее нашли около пяти тысяч долларов. Похоже, предложили хорошую сумму, вот она и согласилась.
– Но зачем? Розыгрыш?
– Слишком все продумано для розыгрыша. И дорого, пять тысяч – высокая ставка. Она бесследно исчезла, никто ее не видел, после нее не осталось ровным счетом ничего. Помнишь, мы были уверены, что рыжая девушка иллюзия? Иван клялся, что никакой девушки не было, что это фантом! Тем более у Кротова после смерти жены были проблемы с психикой, он даже лечился. А теперь случился рецидив, и в результате он покончил с собой. И тут тоже есть вопросы…
– А кто ее попросил? Уже известно? Партнер? Вы его допрашивали?
– Я с ним говорил, Савелий. Он неприятный тип, высокомерный, зануда, но не представляю, что он мог разработать такой план… Тут нужна фантазия. Не знаю. Кстати, на сцене появилась мать Кротова.
– Как мать? Он же детдомовский?
– Но мать-то у него все равно была, – ухмыльнулся капитан.
– Она родила его совсем девчонкой, оставила в роддоме, а потом долго искала. Они встретились в этом году, в марте. Она подданная Словакии, простая тетка, вдова, видимо, состоятельная. Стала разыскивать сына после смерти мужа…
