— Но вы же оставили все на Санхела.
— Да. — Он пожал плечами. — Одумался.
— О… — Была ли я поражена? Да я в шоке была. — А можно спросить?
— Попробуй, — усмехнулся он.
На мгновение затаив дыхание, я сипло втянула носом воздух, героически подавила совершенно неуместный приступ кашля и, ухнув с головой в это, в общем-то, самоубийственное безумство, спросила:
— Зачем вы со мной возитесь? В смысле, от меня же одни проблемы. И еда из меня так себе, и вообще, — я закашлялась.
Страшно было услышать ответ. Барон вполне мог «прозреть» — осознать, что проблем от меня и правда больше, чем пользы… Пользы, к слову, совсем нет, и куда проще было бы вернуть такую проблемную неприятность в Атар-Эль, забыв обо мне как о страшном кошмаре, случившемся в его жизни… это в лучшем для меня случае. В худшем — просто выпить.
Как выяснилось, для питания ему даже прикасаться нет нужды.
— Дурной пример.
— Что?
— Видишь ли, сейчас в наших кругах в моде, хм… благотворительность. Хейзары заводят себе человечек. Заботятся о них, помогают. Шэйн тоже заболел этой глупостью. Насколько мне известно, даже кто-то из кайсар в Светлой Империи выказал свою заинтересованность.
— И вы решили попробовать? — недоверчиво спросила я.
— Не было такого желания, — спешно ответил он. — Но ты забавная и в некотором роде вкусная.
— В некотором роде?
— Ведьмовство твоей бабки попортило твою кровь. Порой ты горчишь без видимых причин, — такое искреннее, совершенно шокирующее, возмутительное признание.
— Вы говорили, я вкусная.
— Да, стараюсь быть джентльменом.
У меня просто не было слов.
Хотя нет, были:
— Тогда почему вы мной, такой невкусной, питались каждый день? Неужели не было кандидатур получше?
— Дорогая, мне кажется или ты обиделась? — Барон прищурился. — Не стоит так переживать. Как правило, ты была весьма приятна на вкус.
— Но теперь-то вам придется найти кого-нибудь другого. — Я почти сочувствовала той несчастной, что встретится Барону на пути.
— С чего бы?
— Я еще не скоро смогу восстановиться… и стать весьма приятной на вкус, — очень старалась говорить спокойно, но последние слова просто сочились ядом.
Не заметить этого он не мог. И конечно же, остался доволен моей реакцией.
— Ах, это! Не переживай. Я не нуждаюсь в ежедневном питании. Раз уж я с тобой откровенен, хочу признаться, что в еженедельном питании тоже не было особой нужды. — Он бережно разгладил складку на покрывале и ободряюще похлопал по моей вялой ладони, лежавшей рядом. — Жизненной силы, что я собрал в ночь твоего бездарного сожжения, должно хватить на несколько лет.
Я потрясенно прошептала:
— Вы приходили каждый вечер.
— Не мог отказать себе в удовольствии. Меня никто еще не встречал так радушно.
Радушно… я же ему сковородой грозила.
Наш откровенный разговор прервало появление незваного гостя. Он порывисто шагнул сквозь черную завесу, и клочья тьмы потянулись за ним, оглаживая стальные нашивки на кожаной куртке и путаясь в светлых волосах.
— Мастер! — рявкнул он, вытянувшись посреди комнаты.
— А это еще кто? — потрясенно прошептала я.
— А… — Барон неопределенно повел плечами. — Моя ошибка.
— Что?
— Напомни, как вы себя зовете? — спросил он у незнакомца.
— Рассветные охотники, мастер.
— Слышала? — спросил Барон, с непередаваемым выражением лица глядя на прибывшего.
— Это не объяснение.
Высший нахмурился, одарил меня предостерегающим взглядом, призванным, видимо, притушить мое любопытство. Я его… не заметила.
— Все готово? — спросил Барон тоном, полностью исключающим отрицательный ответ.
— Да, — бодро отозвался охотник. — Последний рабочий покинул дом несколько минут назад.
— Свободен.
Ничего больше не говоря, охотник отвесил почтительный полупоклон и стремительно покинуть комнату.
— Он знает, где вы живете, — отметила я очевидное, когда рябь на хищной темной завесе разгладилась после поспешного отбытия незнакомца.
— Да.
— Барон…
— Я думал, у меня получится, — невпопад признался он. — В конце концов, в самом начале эксперимент Рассах казался удачным. У нее выходили вполне славные детки, один интереснее другого. Я решил взять за основу ее метод, дробил свою силу и питал ею человеческих детенышей. Мне казалось, все складывается как нельзя лучше… Но потом Рассах заточили в камне ее же творения, и я понял, что все мы…
Он замялся, желая подобрать слово, щадящее его самолюбие.
— Облажались, — безжалостно подсказала я.
Барон невесело хохотнул:
— Но знаешь, кое в чем я все же превзошел Рассах. Мои экземпляры способны размножаться.
— Они у вас на посылках? — Последнюю новость я решила пропустить мимо ушей. Совсем не хотелось обсуждать сомнительные достоинства неизвестного мне вида.
— Вероятно, можно назвать это так, — задумчиво кивнул он. — Отбывают провинность.
— Провинность?
— Да, видишь ли, пару… десятков лет назад один из охотников имел глупость выкрасть собственность Мглистого хейзара. Пришлось вмешаться. Измененные многое взяли от велари, но кое-что им все же досталось от Рассах, у меня были все причины опасаться, что обокраденный будет достаточно зол и за проступок одного покарает весь род. — Высший покачал головой, на губах его играла слабая, едва видная улыбка, когда он признался: — Ошибся. Раяр не предпринял ни одной попытки найти похитителя.
— Ему так не нужна была его собственность? — не поняла я.
— О нет, ЕЕ он вернул довольно быстро. Этим и ограничился.
— Ага… А вы решили перестраховаться и наказать всех без разбору, чтобы этого не сделал кто-нибудь другой?
— Можно и так сказать.
Мы немного помолчали.
— Как я поняла, пора возвращаться?
— Пора, — эхом отозвался Барон.
*
— Просто поверить не могу, — пробормотала я, опираясь на руку Барона, полная удивления, недоверия и даже восхищения. Магазин сиял как новый. Окна стали больше, на смену старой лестнице из крошащегося камня пришел несокрушимый гранит, появились даже премиленькие витые перила. И дверь выглядела добротной и дорогой.
Это все еще был мой магазин, я видела круглое окошко на втором этаже, видела покатую крышу с хорошо знакомой черепицей. Ее я меняла в прошлом году, нервов потратила больше, чем денег, а потому запомнила на всю жизнь.
