— Так. На сегодняшний день смертью пропитан весь город, поиски осложнились, — согласился он. — Но если ты вдруг вздумала заблуждаться на мой счет или в чем-то обвинять, хочу напомнить: я не спасаю этот город, я спасаю тебя. Меня никогда не интересовало людское благополучие, не интересует и сейчас.
— Я тоже человек.
— Да. — Он потрогал полотенце на моем лбу, проверяя, не нужно ли его сменить. — Это большая проблема.
Объяснять свои слова Барон не стал, просто раздраженно велел уже наконец успокоиться и спать.
Я благоразумно подчинилась. Закрыла глаза, пару раз осторожно глубоко вздохнула и неожиданно легко уснула.
Выгонять котов,ни один из которых не был Бозильдой, из дома пришлось вернувшейся поутру Улисе.
Глава четырнадцатая. О проклятиях, последствиях и человеческой слабости
После трудного пробуждения, прибитая к кровати слабостью, я искренне рассматривала возможность доверчиво позволить Барону самому разбираться и с проклятым, и с проклявшим, и со всем нашим прогнившим аристократическим обществом.
Потом мне полегчало.
Я смогла встать, умыться и даже кое-как впихнуть в себя завтрак.
И в управление я отправилась почти бодрой, частично энергичной и пока еще живой.
Помятый и уставший Санхел, почти всю ночь потративший на заполнение разнообразных бумажек, больше меня походил на проклятого. Это непостижимым образом утешало — если уж здоровый и живой человек способен выглядеть хуже меня, значит, не все еще потеряно!
Пока Барон задерживался, местный повар отпаивал капитана чаем с особыми травками, должными помочь потухшему взгляду вновь разгореться и огню наполнить жилы.
— Сегодня все официально, — сказал Санхел, — градоправитель дал разрешение.
Что это значит, я узнала спустя двадцать минут, когда Барон таки прибыл и мы вышли не через главный выход, а отправились к двери, ведущей на задний двор.
Там нас ждала запряженная карета. Четыре стражника из личной десятки Бэйса, два сосредоточенных констебля, разочаровавшийся во всем Иветти и угрюмый сержант Мабэти.
Глядя на его худое равнодушное лицо, я была уверена, что меня ждет долгий день.
Была не права.
Сложным оказалось поверить, что долгожданная разгадка ожидала нас в первом же доме. То, за чем вся стража гонялась уже столько времени, Бароном было найдено на второй день.
Большое и светлое, укрытое несерьезной на первый взгляд оградой, злосчастное поместье не вызывало никаких подозрений.
И именно там, за большими окнами и светлыми стенами из дорогих деревянных панелей, нас ждало так долго и отчаянно искомое.
Барон, не изменяя себе, сам открыл и ворота, и входную дверь, и очень удивился, когда встретили его не визгом, обмороком или трусливой агрессией, а атакой.
Отмахнувшись от жалящего заклинания, он с недоверием посмотрел на осмелившуюся напасть женщину. Она была разгневана и прекрасна, в синем платье, изумительно гармонирующем с ее глазами, простоволосая, босая и полная решимости защищать свой дом и свою тайну.
И пусть она была готова держать оборону, сил ей все же не хватило. Не для того даже, чтобы выстоять против Барона, — атака ее захлебнулась, наткнувшись на разрушительную мощь капитана.
Скрутили мятежную быстро и бережно – из-за того ли, что она женщина, или памятуя о ее статусе, мне было сложно понять.
Она молча и отчаянно сопротивлялась, но поделать ничего не могла.
И лишь глухо застонала, когда на втором этаже, ведомые Бароном, уверенно держащим путь к самой последней двери в этом длинном, темном и запустелом коридоре, мы нашли умертвие.
Он лежал в светлой и просторной комнате, на мягкой кровати, прикованный к кроватным столбикам толстой цепью.
И совсем не выглядел как-то по-особенному подозрительно. Просто молодой парень, который, по виду, умер день, максимум два, назад. Открытые окна с охотой пропускали стылый осенний воздух, и я хотела верить, что мурашки по моей коже побежали именно из-за низкой температуры.
В комнате было холодно и неуютно, что, пожалуй, даже не удивляло. Любящая мать, что сейчас билась в руках стражников, требуя пойти прочь и оставить их в покое, как могла охраняла тело своего сына от скорого разложения.
Барон замер перед постелью, внимательно вглядываясь в лицо умертвия.
— Леди, вы живете одна? — спросил он рассеянно.
— Вам какое дело? — зло выдохнула она. Дерзость ее была смята недобрым спокойствием Барона, а тяжелый его взгляд вынудил женщину неохотно пояснить: — Муж уехал по делам и теперь уже не может вернуться из-за приказа лорда Фоука.
— А прислуга? Вся уехала вместе с вашим мужем?
Женщина замялась, гнев постепенно уходил, его место занимали страх и смутное подозрение.
— Я не обязана вам отвечать, — сказала она.
— Вероятно, — кивнул Барон. — Капитан, проверьте подвалы.
— Зачем? — удивился капрал Сверо.
— Не думаю, что у леди была возможность придумать что-то лучшее, — туманно пояснил Высший.
Он оказался прав, но неясность его ответа чуть не стоила одному из стражников жизни.
Умертвия, томившиеся в подвале, были бодры и вполне жизнеспособны… в особом, извращенном смысле этого слова. Среди обратившейся прислуги сержант Мабэти безошибочно нашел хозяина дома, о чем не преминул сообщить капитану.
— Так, значит, уехал по делам? — усмехнулся Барон. Удивленным он не выглядел.
Пока одни воевали с озверевшей прислугой, Высший задавал вопросы.
— Кто живет в соседнем доме?
Поместье семьи Юдас удачно располагалось рядом с большим парком и имело лишь одного соседа… на беду этого самого соседа.
— Семейство Делви, — отозвался капрал. — Но их нет в городе. Они уехали незадолго до начала… эпидемии.
— А прислуга?
— Ра-распустили.
— Действительно? — Барон удивленно посмотрел на стражника. Тот загрустил и потупился. — И не оставили никого присматривать за домом?
— Ну…
— Как вы об этом узнали?
Капрал с виноватым видом посмотрел на разъяренную леди. Он уже и сам не рад был, что при прошлом обходе дворянских поместий, так легко поверил на слово этой особы.
— Что ж, я настоятельно советую проверить дом.
Больше в комнате Барон не задерживался.
Он вырвался из светлого холода спальни в тихий полумрак коридора.
— Мальчишку не трогать. Я сам с ним разберусь, — на ходу бросил Барон.
Я поспешила следом.
— Этого проклятого мы искали?
