— Артур, ты такой...
— Какой?
— Цельный, — дану принялась поить следующего. — Ты никогда не желал несбыточного, да?
Артур пожал плечами.
Некоторое время они работали молча. К счастью, за время пребывания в локусе отряд не успел разбрестись далеко.
— Все? — наконец, спросила Нимуэ.
Артур еще раз пересчитал лежащих.
— Ага, все.
Дану кивнула и, наконец, направилась к Мерлину. Медленно обошла его кругом, потом привстала на цыпочки, притянула к себе и медленно поцеловала в губы.
Мирддин моргнул и очнулся.
— Ого, — сказал он, переводя дух.
Дану стремительно скользнула ему за спину.
«Только не оборачивайся. Только не оборачивайся».
Он почувствовал, как она прижимается к нему щекой и как дрожит — крупной дрожью, всем телом.
Мирддин нашел глазами Артура.
— Я много пропустил?
Артур, весь поглощенный настройкой маячка, поднялся.
— А что ты помнишь? — спросил он, не отрывая взгляда от механизма.
— Да ничего практически, — ответил Мирддин. — Взял яблоко и залип, как идиот. Закон всемирного тяготения, молекулярная структура... кажется, вот-вот, и поймешь вообще все... Но красиво, конечно.
— Ясно, — вздохнул Артур. — Ну, в общем, земли отошли нам. Помону забрал Вран. Такой, — Артур раскинул руки, пытаясь изобразить. — Черный.
— И она с ним пошла? Добровольно? — поразился Мирддин. — Чем вы ее так прижали?
Артур почесал в затылке.
— Охота пуще неволи, — наконец, сказал он. — Слушайте, ребята, вы тут посидите, присмотрите за всеми, а я пойду еще маячков поставлю, может, так нас скорее подберут. Не улыбается мне на этом болоте куковать.
Он зашагал прочь, не дожидаясь ответа.
Артур не успел скрыться, как Нимуэ вдруг осела, будто из нее вынули позвоночник — Мирддин едва успел подхватить ее у земли.
— Что случилось?
Нимуэ вцепилась ему в плечи, почти повиснув:
— Ты не помнишь?
Мирддин покачал головой. Сел на землю и усадил ее рядом.
Глаза у дану были безумные. Она коротко засмеялась, прикусила кулак, отвернулась, вскинулась к нему снова. Прижалась, отпрянула. Ее швыряло, как ручей в ущелье.
Мирддин взял ее за плечи и попробовал усадить ее еще раз.
— Ты можешь объяснить, что произошло?
— Я... Помона предложила мне... — она засмеялась коротким сухим смешком. — Я опять...
— Что опять?
Она поймала его ладонь и прижалась к ней. Лицо у нее разгладилось — но стало таким, будто она прощается.
— Ты должен знать. Посмотри.
Мирддин посмотрел в чужую память.
Его взяла досада. Ну надо же было так глупо попасться! Так и простоял столбом. Умница. Молодец.
Он запретил себе об этом думать. После драки кулаками не машут.
Операцию Нимуэ и Артур провели как по нотам. Вряд ли вышло бы лучше, если бы они заранее договаривались. Тащить отряд людей с собой в локус было вопиющей глупостью. Появление Врана было неожиданным.
Чувство, которое шло у Нимуэ фоном, было ледяное, злое и веселое. Предельно обостренная четкость восприятия, тот момент перед самым решением, когда ты уже точно знаешь — да, все сойдется. У Помоны не было шансов.
Это он понимал. Чего он не понимал — почему Нимуэ плачет, а не радуется. Почему у нее столько отчаяния в каждом прикосновении.
— Я не понимаю, — сказал он вслух. — Вы отлично сработали.
— Оно бы не сработало, если бы я не решилась, — Нимуэ улыбнулась дрожащими губами. Слезы текли у нее по щекам. Ресницы от них склеились и торчали вперед, как иглы. — Ты понимаешь? Решение принято, принято насовсем. Я убью тебя. Я убью свои земли. Только чтоб... чтобы не...
Она зажмурилась и мотнула головой, не договорив.
Мирддин представил, как стоит столбом посреди леса-аквариума, счастливый, безмятежный, забыв кто он, где он, навсегда, навсегда, навсегда — и содрогнулся.
— Никого нельзя спасать и делать счастливым таким способом, — сказал он. — Это хуже чем убийство — это предательство.
У Нимуэ такая сумасшедшая, голодная надежда мелькнула на лице — Мирддина будто ударили. Он растерялся.
— Ну... хочешь, я пообещаю в случае чего поступить так же?
— Обещай, — серьезно сказала она.
— Обещаю, — так же серьезно сказал Мирддин.
Он бы что угодно пообещал, наверное.
Мирддин сгреб Нимуэ и прижал к себе. У нее всего одна мысль билась внутри. «Ты живой. Живой, живой, живой. Оставайся таким. Пожалуйста. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста».
— Эй, — шепнул он вслух. — Мы же дану. Мы не можем умереть.
Он ощутил, как она улыбается.
«Точно. Я забыла».
— Я... об тебя подышу немножко? — спросила Нимуэ вслух.
— Ага.
Он почувствовал, как она прижимается лбом к его плечу, обхватывает за шею, находя пульс, и прикусывает край воротника, сосредотачиваясь.
Он замедлил сердцебиение до шестидесяти, чтоб было удобней.
Прошло какое-то время. Мирддин все-таки решил спросить:
— А что тут делал Вран?
Нимуэ зевнула:
— Вран сделает все, что я попрошу. Если я попрошу.
— И часто ты у него просишь?
Ответа не последовало. Дану дышала ровно и беззвучно. Мирддин подумал и осторожно вывел сонный знак у нее на щеке.
Часа через два с северо-востока послышался залихватский свист, перемежаемый чертыханием, когда свистун спотыкался о кочку — Артур возвращался. У традиционного королевского марша официальных слов не было, а неофициальные, в основном, состояли из перечисления анатомических изъянов предполагаемого противника. Звучал он исключительно духоподъемно.
— Ну, как тут у вас? — спросил Артур, подходя. Стоянка теперь выглядела как «ведьмин круг» — земля внутри была сухой и теплой, по окружности трава заплеталась по часовой стрелке. В центре сидел Мерлин и жег костерок подозрительного синеватого цвета. Дану спала, положив голову ему на колени.
В стороне мирно похрапывали два десятка солдат, аккуратно уложенные в линию. Кажется, по росту. Артур понадеялся, что не по алфавиту — с Мерлина бы сталось.
— Все в порядке, — сказал Мерлин, подавая ему консерву из пайка.
— Идиллия, — пробормотал Артур, присаживаясь рядом. — Только зефирок не хватает.
Мерлин поднял брови.
