— Ну, зефирок, — пояснил Артур. — Их на костре жарят. Они еще горят таким же, синим каким-то, если в огонь сунуть... у вас так не делают?
— Нет.
Артур доел бобы, облизал ложку, постучал черенком о колено, резким движением сложил и сказал:
— Мерлин, там... то есть, тут... я действовал так, будто вы — мои люди. Люди из моего отряда.
— Спасибо, — ответил Мерлин. — Ты нас вытащил.
Артур мотнул головой:
— Ты не понимаешь. Я был готов вами пожертвовать. Хотя вы не давали мне присяги.
Дану заворочалась во сне. Мерлин провел рукой ей по волосам.
— На Авалоне нет некомбатантов, — медленно сказал Мерлин. — Мы... отличаемся от Помоны и таких, как Помона, только выбором, который делаем. Это... не то противостояние, которое происходит только снаружи. И не то... противостояние, которого можно избежать. Мы не приносили и не принесем тебе клятвы, Артур, но пока мы с тобой — считай нас как тех, кто сражается.
— Ты говоришь за вас обоих? — уточнил Артур.
Мерлин кивнул:
— За нас обоих. Я — Предстоящий Нимуэ, и она — мой Предстоящий. Мы можем говорить друг за друга.
— Хорошо, — сказал Артур. Он встал, отряхнулся и протянул ладонь Мерлину. Они обменялись рукопожатием. Дану, разбуженная движением, села и начала протирать глаза. Мерлин аккуратно поддержал ее за плечи.
— Просыпайся, — сказал он. — Вон за нами уже едут.
Артур обернулся, увидел фары подъезжающей колонны и помахал ей рукой.
[1x10] яблоки: рыцарь
Темный костюм, белая рубашка, ботинки, галстук и индифферентное выражение лица моментально превратили Мирддина в кого-то из тех, кто носит за королем зонтик. «Вуаль», впрочем, тоже потребовалась, а то настоящая свита начинала коситься как-то странно, и Мирддин решил не рисковать.
Посмотреть на молодого короля с невестой собралась огромная толпа народу. Наскоро установленный заборчик от зрителей выглядел довольно хлипким. Мирддин прикинул, что будет, если они все вдруг решат налететь на величество с выражениями народной любви, и решил, что в случае чего надо будет дернуть Артура на пожарную лестницу ближайшего дома и сбегать по крышам.
Артур, впрочем, выглядел совершенно в своей тарелке и никуда сбегать не собирался. Они с Джиневрой разделили между собой стороны широкой пешеходной аллеи. Толпа, стекшаяся из переулков, махала флагами и бросала с балконов под ноги цветы. Крошечная старушка в шляпке-таблетке, пробившаяся в первый ряд, из всех сил протягивала вперед букетик фиалок. Артур заметил это, остановился и взял его.
— Ух ты! — восхитился Артур. — Это мне?
Старушка зарделась и пролепетала:
— Это ей. Передайте госпоже Джиневре, пожалуйста.
Кто-то из свиты за спиной Мирддина поперхнулся. Кажется, это было не очень вежливо.
Артур прижал букет к груди и заявил:
— Обязательно!
Прежде, чем кто-то успел что-нибудь понять, Артур вскочил на ограждение и завопил через толпу:
— Джин! Эй, Джин!
Джиневра обернулась, придерживая рукой широкополую шляпу.
Артур великолепным пасом послал букет на другую сторону улицы. Джиневра сделала пируэт, подхватила букет из воздуха (хорошая подготовка, отметил Мирддин), зарылась в цветы лицом и послала Артуру воздушный поцелуй. Толпа заулюлюкала.
Артур соскочил на землю и отвесил старушке галантный полупоклон.
Он очень напоминал жонглера в цирке и явно наслаждался происходящим. Мирддин не очень хорошо понимал, как он это делает.
Торжественный проход через толпу закончился — аллея уперлась в госпиталь Чарити, следующий пункт королевского расписания. Тот, который, собственно, Мирддина и интересовал.
Он заранее подготовился, закрывшись на максимум, но все равно чувствовал себя как между двумя поездами, несущимися в разные стороны. Слишком много людей здесь умирало, слишком много людей здесь рождалось. Мирддин даже не представлял себе, что плотность потока в обе стороны может быть настолько высокой. Непроизвольно хотелось задержать дыхание, как под водой. Воздух казался вязким, как кисель.
Люди, кажется, этого не ощущали. Или ощущали, но не так. Артур по-прежнему жал руки, Джиневра по-прежнему улыбалась. Но что-то все равно изменилось.
Мирддин постарался сконцентрироваться. Через некоторое время ему удалось вычленить паттерн.
Люди снаружи, на улицах, смотрели на Артура и Джиневру, как болельщики на футбольную команду. Или на всеобщих родственников. У зрителей были те же интонации, с какими обсуждали соседей в Кармартене — а наш-то... а наша-то... Отчасти в них звучала гордость, отчасти — снисходительность.
Люди внутри, в госпитале, смотрели на Артура и Джиневру умоляюще и требовательно.
Мирддин не знал, как к этому относиться. Где-то внутри надрывался тревожный зуммер.
По меркам Авалона это было... еще не преступление, нет, но вопиющее нарушение техники безопасности. Сама система вертикальных связей, построенная на неравенстве, на этих обожающих взглядах, на этих рассыпаемых в разные стороны королевственных улыбках.
Это было... это было противоестественно.
Джиневра присела рядом с очередной кроватью, расправила шуршащие юбки и завела разговор с очередным пациентом.
Мирддин проверил комм.
Там, где они прошли, наблюдалось оживление.
Люди болтали, смеялись, обсуждали происходящее. Им не становилось хуже.
Джиневра, шелестя шелковыми складками и скорчив старательную гримаску, давала автограф на гипсе. Человек, примостив руку на тумбочке среди всякой мелочи, следил за этим, стараясь не дышать.
Что-то я не учитываю, подумал Мирддин. Чего я не учитываю?
Артур проследил направление его взгляда, ухмыльнулся, и ткнул Мирддина локтем в бок:
— Богиня, а?
Картинка сложилась.
— Да, — максимально нейтральным тоном ответил Мирддин. — Очень подходящий термин.
Когда делегация завершила тур по этажу, наступил небольшой перерыв. Артур и Джиневра вышли на балкон над больничным садом, Мирддин скользнул за ними.
Джиневра, опираясь на Артура, стояла на одной ноге и, чуть покачиваясь, недовольно рассматривала пятку. Артур поддерживал ее под локоть и лучился сочувствием. Мирддин воспользовался паузой.
— Ты осознанно заставляешь людей себе поклоняться?
Джиневра вздрогнула и потеряла равновесие. Артуру пришлось ее подхватить. Некоторое время ушло на то, чтоб он поставил ее на место. Мирддин повторил фразу. Джиневра уставилась на Мирддина так, будто с ней заговорила вешалка.
Артур откровенно забавлялся ситуацией.
