Часовой на «Неустрашимом» отсалютовал, не дрогнув мускулом. (Пункт первый Устава: если вокруг короля творится черт знает что — это штатная ситуация. Пункт второй: если происходит нештатная ситуация — смотри пункт первый). Артур сделал мысленную пометку вынести Пелли благодарность за правильное понимание дисциплины.
В каюте Мерлин сгрузил дану на диван и начал лихорадочно озираться.
— Материя, — бормотал он, оглядываясь. — Материя — это важно. А!
Он наткнулся взглядом на вазу с фруктами, схватил первый попавшийся и сел рядом с дану.
— Нимье. Нинева. Ты меня слышишь?
Дану медленно кивнула.
— Ты понимаешь, что тебе надо сейчас закрепиться? В человеческой форме?
— В чело... веческой. Быть. Да.
— Самый простой способ — это съесть или выпить что-нибудь. Ты понимаешь?
Она опять медленно кивнула.
Мерлин протянул ей яблоко из вазы.
Дану рассеянно сжала его. Под тонкими пальцами плод мгновенно пожух и сжался, будто его сунули в печку. Щеки у дану чуть порозовели.
— Нет, — взмолился Мерлин. — Не так. Еда. Еду едят ртом, помнишь?
Дану наморщила лоб с добросовестным выражением глухого, который пытается читать по губам.
Мерлин зажмурился и несколько раз глубоко вздохнул. Коснулся ее виска и еще раз протянул ей фрукт.
Лицо у дану посветлело. Она задумчиво откусила кусочек и проглотила.
Будто на фотографию брызнули проявителем — Артур не успел заметить, что произошло, но дану стала выглядеть по-человечески. Девица и девица, только бледная. А не что-то непонятно-студенистое, так что руки-ноги от платья не отличишь. Артур мысленно поежился.
Дану моргнула. Взгляд ее стал осмысленным.
— Вовремя, — сказала она. — Спасибо.
Мерлин выдохнул и наконец-то перестал выглядеть как язвенник, которого скрутило приступом.
— Я уж испугался. Не самое лучшее место для развоплощения.
Дану, опустив глаза, покатала яблоко между ладонями.
— Очень большое искушение взять... что тебе не принадлежит, — она подняла взгляд на Артура. — Поэтому очень важно сохранять... человеческую форму. У человека всегда есть разница между «подумал», «пожелал», «решил», «сказал» и «сделал». Лаг на борьбу с искушением. И еще человек всегда может передумать. У духов такой разницы нет. — Она безрадостно посмотрела на яблоко в руке, откусила и принялась пережевывать -тщательно, как лекарство.
Артур пропустил мимо ушей длинное ничего не объясняющее объяснение.
— Что вообще случилось? — Он пододвинул стул, сел на него верхом и сложил локти на спинку.
— Я проверяла, закрылся ли проход под мостом, — сказала дану. — В это время человек прыгнул вниз. Он разбился о воду. Очень сильно. Я попыталась его удержать. Мирддин нас выловил и доставил в это место...
— Госпиталь, — пояснил Мирддин. — Нам как раз битый час объясняли, как хорошо у них работает экстренная реанимация. Вот и выпал шанс проверить.
— И как? — поинтересовался Артур.
— Вполне, — ответил Мирддин.
— А что за зверюга была в саду? — Артур потер плечо и обнаружил, что пиджак джигитовки не выдержал и треснул прямо по шву. А еще фирма.
Мирддин поморщился:
— Это келпи. Озверел без присмотра. Извини, пожалуйста, он обычно держит заданную форму, но тут нам было не до него.
— На кой вы вообще его приволокли?
— Это был самый быстрый способ передвижения.
С этим трудно было спорить. Машинка из водяного коня вышла отличная. Жалко, что ненадолго. Артур подавил вздох.
— Артур, — сказала дану. — тебе надо что-то делать с этим местом.
— С каким? С больницей? — удивился он. — Чего вас, кстати, оттуда вынесло как ошпаренных?
Дану вздохнула:
— Жизнь, смерть... в такой концентрации. Я не думала, что так вообще бывает. Артур, там всегда так?
Артур пожал плечами.
— Ну да... это же госпиталь. Он для этого и построен. Эй, у вас что, вообще больниц нет?
— Есть. Но не такие. У нас очень редко кто-то рождается. И еще реже кто-то умирает. Это как... как босиком среди гейзеров.
— Не знаешь, откуда рванет, и дурно пахнет, — расшифровал Мерлин. Самообладание к нему уже вернулось. — Там столько ненаправленной энергии крутится, что это просто магнит для всякой шушеры.
— А что я сделаю? Люди рождаются, люди умирают.
— Те, кто просто приходит и уходит — это одно. Я говорю о тех, кто хочет жить, но умирает. И тех, кто хочет умереть, но живет. — Дану покрутила в руках надкушенное яблоко. — У нас... на Авалоне не принято в таком отказывать.
— Кстати, ты не думаешь, что тебе лучше сейчас вернуться на Авалон? — вклинился Мерлин.
Дану покачала головой:
— Я думаю, мне лучше сейчас из человеческой формы не выходить. Некоторое время.
— Можно через менгиры.
— Менгиры все равно только в полнолуние откроются, это еще две недели. Неважно. — Она перевела взгляд на Артура. — Проблема в том, что там популярен культ Помоны. И, боюсь... я невольно усугубила проблему. Меня видели и... и приняли именно за нее. Слух пойдет быстро, и с ним надо что-то делать, и чем быстрее — тем лучше. Люди, которым нужно утешение, вцепятся в... во что угодно.
Артур кивнул.
— Мы над этим работаем.
Выйдя на палубу, он первым делом сел прямо на пол и сделал то, что так давно хотелось — вылил воду из ботинок. Потом подвернул брючины и зашлепал босиком к себе. Надо было еще поймать Пеллинора — пусть выяснит, что за паренька они выловили под мостом и как он там оказался. И перекусить чего-нибудь. И найти Джин и объяснить ей, куда они делись и чем все закончилось.
И, кстати, можно ли что-нибудь сделать с «Ланцией», чтобы она и вправду так быстро ездила?
Парадная зала «Неустрашимого» сияла и переливалась, как шкатулка с драгоценностями. Две с половиной сотни гостей пересыпались по ней, как стеклышки в калейдоскопе, складываясь из одного узора в другой.
Артур восседал на возвышении в окружении гостей и азартно любезничал с Джиневрой. Время от времени к ним подходил кто-нибудь засвидетельствовать свое почтение. Судя по жестикуляции, эпизод с укрощением келпи Артур успел изложить восторженной публике раз семь, не меньше. Самым поразительным было то, что, если судить по мимике, заинтересованность Джиневры возрастала с каждой итерацией. Возможно, Артур поспорил, что не будет повторяться в описаниях, и ей было интересно, как он выкрутится.
Мирддин и Нимуэ сидели за столиком в углу, поодаль, откуда можно было видеть весь зал, не попадаясь никому на глаза.
