— Вот он, источник! — объявил «пейзанин». — Ну, ближайший.
— Все чисто, — заявил сержант, выныривая наружу.
Внутри оказался ключ, наполняющий крошечное озерцо и опять ныряющий куда-то под камни. Артур зачерпнул горстью воды — она оказалась сладковатой и такой холодной, что сразу же заныли зубы. На дне что-то блеснуло. Артур закатал рукав и выудил со дна золотую монету. Монета была неровная. Он вгляделся в коронованный профиль.
— Король Кинан, надо же! — Он протянул монету Джиневре. — Ей лет пятьсот, откуда она тут?
Он оперся на валун, из-под которого бил родник. Валун чуть пошатнулся. Артур постучал по нему — раздался глухой звук. У Артура появилась идея.
— А ну навались! — скомандовал он.
Вчетвером они откатили валун в сторону. За ним обнаружилась каменная ниша, а в нише стоял сундук — огромный, темного дерева, окованный по углам позеленевшей от времени медью. Сундук оказался тяжеленный, они с трудом выволокли его на середину пещерки.
Артур улыбнулся Джиневре:
— Закрой уши! — и отстрелил замок.
По пещерке прокатилось эхо. Артур присел на корточки и распахнул крышку.
— Ух ты-ы! — Внутри тускло блестели золотые монеты. Артур запустил в них руки по локоть. — Ага! — он вдруг просиял. — Давай-ка сюда, — скомандовал он Джиневре. Джиневра опустилась рядом. Он торжествующе выудил со дна алмазную диадему, надвинул ей на лоб и залюбовался результатом. — Бриллианты — лучшие друзья девушек! — радостно заявил он.
— И не только, — Джиневра нашарила в сундуке еще одну корону и увенчала Артура. От прикосновения у него мурашки пошли по коже, он прижмурился, неловко повернулся, и корона немедленно съехала ему на нос. Он сдвинул ее на затылок и закрутил головой.
Джиневра потянула из сундука жемчужное ожерелье. Нить, истлевшая за века, оборвалась, и по пещере рассыпались жемчужины, звонко ударяясь о камень и высоко подскакивая.
— Поверить не могу, что эти сокровища тут столько веков лежали, и никто их не нашел, — сказал Артур. — И где, кстати говоря, Мерлин?
— Да вот же он стоит, — Джиневра кивнула на «пейзанина», подпирающего стенку. «Пейзанин» фыркнул, с наслаждением отодрал от лица мочалку и снова стал похож на себя.
— Ну ты и языком молоть, — только и смог сказать Артур.
Мерлин скроил невозмутимую физиономию:
— Срисовал, не удержался, — он развернулся к Джиневре. — Где я прокололся?
— Человек, при котором находят клад, смотрит на клад. Ты смотрел, как мы реагируем.
Артур ухмыльнулся:
— Ты это затылком поняла?
Джиневра, пересыпавшая жемчужины из горсти в горсть, подняла взгляд от сокровищ:
— Я всегда знаю, когда на меня смотрят. Или не смотрят.
— Я вообще-то случайно этот сундук нашел, — пояснил Мерлин. — Не тут, подальше. Там королевский герб на крышке, так что я подумал, что вам интересно будет. История, все такое...
Артур подбросил на ладони рубин величиной с яйцо. От камня брызнули солнечные зайчики.
— История... Мерлин, ты как брякнешь что-нибудь! На один этот камушек крейсер построить можно! — Он запулил камень обратно в сундук и кивнул сержанту. — Тащите-ка это наружу, посмотрим получше на свету.
— Давайте-давайте, — рассеянно сказал Мерлин. — Я сейчас.
Прежде, чем Артур успел что-нибудь ответить, он куда-то делся.
Свод и стены пещеры были покрыты снежно-белыми иглами, наростами, уступами, похожими на хризантемы или звезды. Время от времени со сталактита падала капля, нарушая гладь подземного озера, и тогда по огромному залу катилось эхо, невероятно гулкое в тишине.
— Арагониты, — зачарованно сказала Нимуэ.
— Я подумал, тебе будет интересно, — сказал Мирддин.
Тысячи и сотни тысяч лет на поверхности кипели войны, рождались и погибали народы, вставали и разрушались империи. Тысячи и сотни тысяч лет в глубинах медленно, медленно росли каменные цветы, невидимые, незримые никем, не зная о своей белизне, бездумно, торжественно, самодостаточно.
Мирддин поднял свет повыше — свод сверкнул ослепительно белым. Грани кристаллов замерцали, преломляя луч.
— Очень похоже на иней у входа. Если не стаяло, оттепель сегодня, — он вдруг осекся. Протянул руку, чтобы коснуться каменной звезды, укололся, недоумевающе глянул на каплю крови, растер ее между пальцев и спрятал ладонь за спину.
Нимуэ обняла его.
— Это как мы и они.
— Да, — медленно произнес Мирддин, не отрывая взгляд от камня. — Как мы и они.
Он вдруг заторопился:
— Пойдем, мне надо показать тебе кое-что наверху.
Он вывел ее из пещеры. Наверху тоже было белое царство. Землю укрыло, и можно было не выбирать, куда ступить.
Все деревья вокруг были нарисованы в две линии — белую и черную. Вокруг входа наросли затейливые фестоны из инея.
Сверху тихо падал снег. Нимуэ запрокинула голову, подставляя лицо под хлопья. Они тут же таяли.
— Не закрывайся, — сказал Мирддин. — Послушай.
Артур и Джиневра, вытащив сундук на свет, азартно разбирали найденные сокровища. Поодаль бдительно озирался сержант.
— Мне кажется, я задолжал тебе пример каких-то счастливых людей, у которых все хорошо. Это редко бывает. Но когда бывает — это как музыка.
Нимуэ улыбнулась, не открывая глаз.
— Ты специально все подстроил?
Мирддин ухмыльнулся.
— Ну, если бы не получилось, я бы все отрицал. А так...
— Сержант ужасно гордится.
— И никогда в этом не признается... А еще, — Мирддин наклонился и зачерпнул снега, — можно сменить тональность. — Он слепил снежок и запустил им в сосновую лапу прямо над королевской четой. Вниз обрушился белый ливень.
— Нас атакуют! — завопил Артур. — Вперед!
Завязалась суматоха. Объединенными усилиями человечества Мирддина загнали в угол и насыпали снега ему за шиворот.
— Да здравствуйте победа сил добра! — провозгласил Артур.
— Над силами разума, — добавил Мирддин, выбираясь из сугроба и отплевываясь.
Раскрасневшиеся Артур и Джиневра в съезжающих на бок старинных коронах поверх меховых шапок, взъерошенный Мирддин в дурацкой оленьей дохе, изо всех сил старающийся удержать серьезность сержант, хруст снега под ногами, воздух, ледяной и свежий, эхо голосов, разносящееся по лесу.
Это было хорошо.
Это успело продлиться почти четверть часа, пока ей в висок не вонзилось чужое отчаянье.
Затрещали кусты, и на поляну перед пещеркой выскочила растрепанная женщина — прямо в объятия к сержанту, которому опять представился случай проявить бдительность.
