— Королева! — отчаянно крикнула женщина.
Джиневра сделала повелительный жест. Сержант ослабил хватку. Женщина резким движением вырвалась и вскинула вверх руку, как стрелок.
В руке у нее было распятие и ветка рябины. Женщина выставила их вперед.
— Верни моего сына, королева. Я приказываю тебе!
Джиневра медленно поднялась со снега.
— Я не королева фей, — сказала она.
На голове Джиневры тускло блестела старинная корона. По плечам Джиневры струились золотые пряди. На ослепительнобелой шубке Джиневры алмазно переливался снег.
— Я тебе не верю, — заявила женщина.
— А придется, — Мирддин отщипнул с рябиновой кисти ягодку и закинул в рот.
Женщина затравленно огляделась (Джиневра в соболях, Мирддин в подозрительном малахае, Нимуэ в безразмерном свитере до колен и босиком) и уперлась взглядом в Артура. Куртка-авиатор поверх фуфайки с оленем и корона набекрень тоже выглядели как-то неубедительно. Добропорядочней всех смотрелась охрана — они хотя бы отдаленно напоминали тех, кого показывают в телевизоре.
Артур аккуратно взял у нее из кулака распятие.
— Даю тебе честное слово, что я — Артур Пендрагон, король Камелота. Так ты мне веришь?
Женщина нерешительно кивнула. Она была невысокая, полноватая, растрепанная, и это не очень вязалось со вздернутым подбородком и бешеным огнем в глазах.
— Как тебя зовут и что у тебя случилось? — спросил Артур.
— Меня зовут Тара О'Доннел. И моего сына украли феи.
Артур перевел взгляд на Мирддина.
— Мерлин, феи крадут детей?
— Смотря кого понимать под словом «феи» и смотря что понимать под словом «крадут», — уклончиво ответил Мирддин. После истории с Ланселотом он не чувствовал себя кристально чистым в этом отношении. — Когда пропал твой сын? — обратился он к женщине.
— Утром, — ответила Тара.
— Тут нет зачарованных мест в округе, — сказала Нимуэ. — Я бы заметила.
При первом отзвуке Тары она перекинулась, выставляя щит, пряча внутрь все личное и выставляя вперед водяное, холодноватое любопытство. Внешне это не отразилось, люди вряд ли отследили перемену.
— Почему ты решила, что это именно феи? — спросил Артур у Тары.
— А кто еще?! Кому еще он нужен, мой Джейми? Том, и тот говорил — пусть Бог бы его прибрал! Чтоб тебе пусто было, Том!
— Это твой родной сын? — спросила Нимуэ.
Тара сглотнула.
— Да! — решительно сказала она. — Да!
Нимуэ на мгновенье задумалась.
— Есть серебряная иголка? — спросила она.
Мирддин зашарил по карманам:
— У меня только сталь.
Артур отрицательно мотнул головой. Джиневра молча отколола с шелкового шарфа жемчужную брошь и протянула дану. Нимуэ повернулась к Таре:
— Дай мне руку, пожалуйста. Не бойся.
Женщина вздернула подбородок и протянула вперед ладонь. Ладонь дрожала.
Нимуэ уколола ее палец. Выступила капля крови. Дану наклонилась вперед, почти коснувшись руки лбом, шепнула что-то — темная капля сорвалась и упала вниз. Дану выпрямилась, губы ее беззвучно зашевелились. По белому снегу вперед заструился, указывая дорогу, алый след — будто разматывался невидимый клубок.
Нимуэ проводила его взглядом, аккуратно застегнула брошь и протянула Джиневре обратно:
— Спасибо, — Она опять повернулась к Таре. — Думай о нем. Думай о своем сыне.
Артур проводил глазами теряющийся в лесу след.
— Так, — сказал он. — Джин, возвращайся к машине, похоже, мы тут надолго. Вы двое, — он махнул охранникам, — проводите госпожу, доставьте к дороге сундук и сообщите, что мы задержимся.
— Еще чего. Я с вами, — заявила Джиневра.
— Почему это?
— Потому что Тара обратилась ко мне, и она под моей защитой, — сказала Джиневра. — И вообще я так хочу.
Артур тяжело вздохнул, открывая рот для возражений, но Мирддин вклинился раньше, чем препирательство успело перерасти в затяжное выяснения отношений:
— Пусть идет. Нас трое, да еще твой сержант с пушкой. Локусов тут нет. Самое большое, что ей может угрожать — провалиться в сугроб и поймать насморк.
— Ладно, — неохотно согласился Артур.
— Великий визирь одобрил, надо же, — саркастически произнесла Джиневра. — Может, мне в следующий раз на его имя запрос подать?
— В письменном виде, — осклабился Мирддин.
— Хватит! — оборвал их Артур. — Джин, мы заботимся о твоей безопасности. Мерлин, следи за языком.
Нимуэ и Тара уже скрылись в лесу. Им потребовалось некоторое время, чтобы их обогнать, оставив Джиневру и сержанта замыкающими.
— Чтоб я подобного тона больше от тебя не слышал, — сквозь зубы начал выговаривать Артур, едва они оказались вне зоны слышимости. — Соизволь обращаться к Джиневре, как к королевской особе.
— Да пожалуйста, — пожал плечами Мирддин.
Протоколом больше, протоколом меньше. Интересовало его не это, а то, что след, по которому они шли, сменил форму и растекся по полянке, как тушь, достигшая края листа — кляксой с одной стороны и идеально прямой линией с другой.
Артур не унимался.
— И куда идет или не идет Джин, решаю я. Не встревай. Если я скажу, что она с нами не пойдет — она не пойдет. Если я скажу, что мы берем ее с собой — значит, берем.
Мерлин остановился.
— Нет уж, извини. Ты на ней женишься — прекрасно, это твоя жизнь. Джиневра хочет контролировать всех, до кого дотянется — отлично, это ваша человеческая политика, может, так и надо. Но когда дело доходит до безопасности — кого брать, а кого не брать в локусы — решаю я. Потому что, когда человек заявляет о своих намереньях одно, а двигает им другое — с чарами ему сталкиваться нельзя. Это плохо кончится, а отвечать за последствия придется мне. И, уж прости, не перед... — Слева резко метнулось что-то белое, он рефлекторно оттолкнул Артура, отбил — и понял, что это снежок. Только посланный по-дановски — со скоростью пули и прямо из воздуха.
— Третий уровень проверь, — спокойно сказала Нимуэ, убедившись, что ей удалось привлечь внимание. Мирддин вызвал отчет на комме.
— Ах ты ж!
Артур, который уже успел сгруппироваться, пригнуться и начать озираться в поисках возможной угрозы выпрямился.
— Что происходит? — спросил он совершенно другим тоном.
— Барьер происходит, — сообщил Мирддин, просматривая данные. — Кто-то очень толковый поставил тут заграждение — чтобы любой, кто сюда забрел, оказался по горло занят собственными проблемами и дальше не пошел. Артур, приношу свои извинения за то, что наговорил.
