Зоологические антисемиты поедут в родную деревню Яковлева выяснять, нет ли у него еврейских корней, полагая, что выходец из ярославской крестьянской семьи не может быть сторонником прав человека, независимого суда, многопартийности и вообще обладателем собственного взгляда на родную историю. Исключается сама возможность трансформации взглядов человека, исключается способность принять новую информацию, попытаться переварить ее, просто впустить в себя, ужаснуться, испытать сострадание.
Александр Николаевич Яковлев возглавлял комиссию по реабилитации жертв сталинских репрессий. Эту работу он назвал главным делом жизни. Он прочувствовал, продумал, отдал себе отчет в происшедшем и дал ответ на вопрос «Кто виноват?». В конце жизни он напишет:
«Для меня после прочтения тысяч и тысяч документов по убиению людей этот вопрос раздет до его страшной, прокаженной наготы. Это мы, позабыв о чести и совести, травили и расстреливали себе подобных, доносили на соседей и сослуживцев. Виноваты мы сами. Но ощущаю ошеломляющее равнодушие к тому, что произошло в России».
1989
В 1989 году в феврале завершается вывод советских войск из Афганистана. Безрезультатно закончена десятилетняя война, начавшаяся в 79-м, когда Советский Союз ввязался в сложнейший гражданский конфликт в Афганистане. Премьер-министр эпохи перестройки пишет: «О бесценности тысяч жизней погибших советских ребят и сломанных судьбах сказано лучше меня. Я экономист. Я – все о деньгах. В 85-м году Афганистан стоил нам 2,6 млрд рублей, или 7,2 миллиона рублей в сутки. В 87-м – соответственно 5,4 млрд и 14,7 млн рублей в сутки. Я должен назвать эти страшные цифры».
Рыжков – глава правительства с 85-го года. В 89-м, 7 июня, в должности премьер-министра Рыжкова утверждает I Съезд народных депутатов СССР. Съезд народных депутатов – абсолютно новое начинание, возникшее в результате поправок к Конституции. Этот съезд не имеет ничего общего со съездами КПСС. Это новый высший государственный орган. Съезд народных депутатов – практическое начало парламентаризма в стране, которая понятия не имела, что это такое и насколько он необходим. Впервые за долгие десятилетия советской власти в стране состоялось подобие выборов, т. е. на одно место теперь был не один кандидат, как все привыкли, а несколько. Эта неожиданная альтернативность тут же активизировала самые разные политические силы. Кандидаты напрямую шли к избирателям. На митингах, в подземных переходах, у метро раздавали листовки с программами. Я сам так агитировал за своего приятеля. Избирали по территориальным и национально территориальным округам и от общественных организаций по определенным квотам. Большинство депутатов – члены партии. Но это уже не означает, что КПСС сохраняет прежние позиции. Результаты первых же альтернативных и конкурентных выборов вызывают панические настроения в руководстве страны.
Из 160 первых секретарей обкомов не прошли 32. В Ленинграде не избран ни один партийный и советский руководитель, даже командующий военным округом. В Москве – также поражение партработников. Большинство голосов в Москве отдают за оппозиционного политика Ельцина. В числе 2250 депутатов съезда масса людей, которые никогда не имели доступа к общественной политической трибуне. Теперь, в результате выборов, они ее получили. Из этих людей сформируется новая политическая элита, которая во многом настроена более радикально, чем сам Горбачев, а тем более большая часть Политбюро.
Формирование этой элиты идет в прямом телевизионном эфире. Заседания Съезда народных депутатов транслируются по телевидению. Впервые целиком в прямом эфире идет разговор о том, что происходит в стране. В домах по всей стране постоянно работают телевизоры. В коротких паузах люди обсуждают происходящее по телефону. Кто на работе – съезд слушают по радио. Обсуждают везде – в семьях, в транспорте, на улицах. Депутатам граждане шлют телеграммы, которые тут же зачитываются. На этом съезде говорят свободно, к микрофонам – очередь. На этом съезде символом – академик Сахаров. Треть депутатов настроена независимо и критически, две трети – так или иначе под контролем партийного руководства. Эти две трети кричат и хлопают, когда Сахаров зачитывает свой проект «Декрета о власти», в котором предлагается отменить 6-ю статью Конституции о руководящей и направляющей роли КПСС. Сахарова пытаются захлопать, но это не меняет сути происходящего. Сахаров еще перед съездом говорил: «Неизвестно, сколько вся эта оттепель продлится. Нужно под любым предлогом выходить к микрофону и говорить правду. Если мы сможем делать это хотя бы несколько дней, у нас будет другая страна».
Премьер-министр Николай Рыжков пишет в воспоминаниях: «Я с восторгом вспоминаю эти первые в истории страны истинно демократические выборы. Впервые в жизни каждого гражданина появилась действительная свобода выбора власти. Хотя бы даже в том свобода, что он мог никого не выбирать, коли его не устраивал ни один из кандидатов». Рыжков здесь имеет в виду впервые ставшее возможным в 1989 году фактическое голосование «против всех». То есть когда гражданин под собственной фамилией может открыто выразить свое неприятие власти и недовольство условиями жизни. То есть у гражданина нет своего кандидата, но существующая жизнь вызывает у него протест, и он это не скрывает. Раньше, в СССР, это было исключено.
Рыжков говорит, что
«партия, по сути, выборы проиграла. После выборов начался массовый выход из КПСС, а руководство продолжало уверять: пусть, мол, крысы бегут с корабля». Про старые советские выборы говорит: «Показушные, все было расписано заранее: кто, куда и за кем».
Отношения Рыжкова с партией определяются его профессиональной принадлежностью. Рыжков – не партийный функционер, человек с огромного советского завода, с Уралмаша, прошедший там все ступени до генерального директора, бывший замминистра тяжелого машиностроения СССР, потом зампредом Госплана. Он – человек, долгое время под разными углами зрения наблюдающий советскую экономическую систему. Он знает, что цивилизованный мир устроен по-другому. Он знает, что у нас возможности своевременных реформ упущены, и знает, почему упущены.
В воспоминаниях Рыжков напишет:
«У нас партия руководила всем. Это бессмысленная и вредная монополия».
Через пять страниц воспоминаний – снова:
«Я опять о гипертрофированной роли партии, это – боль моя…
Экономическую политику определяют обкомы и парткомы. А отбери у них экономические рычаги – с чем они останутся? С набором лозунгов о руководящей роли партии? Пе-ет, они замечательно понимали, что вся их руководящая роль только и держится на том, что они давно влезли в экономику».
«У меня в семье, – пишет Рыжков, – не было членов КПСС. Отец работал в шахте. Он о членстве в партии не думал. Брат тоже не вступил».
Рыжков пишет, что он вступил в партию после XX съезда.
Рыжков с неприкрытым раздражением поминает 6-ю статью Конституции о руководящей роли КПСС. Ту самую 6-ю статью, против которой на первом съезде депутатов в 89-м выступал Сахаров, против которой в том же 89-м году в Москве на демонстрацию выходит почти 500 тысяч человек. У Рыжкова к 6-й статье свой счет:
