«… за разговорами об усилении контроля государства над экономикой, как правило, скрываются мощные, личные корыстные интересы».
И в последней книге в 2009-м опять напишет:
«Необходимо отделение власти, бюрократии от собственности».
Гайдар не был бы Гайдаром, если бы там же не написал:
«И главное, понимать, что реальное развитие событий на самом деле зависит сегодня от наших усилий».
1993
В 1977 году секретарь Свердловского обкома Ельцин выполнил секретное постановление Политбюро и снес Ипатьевский дом, в котором был расстрелян последний российский император Николай Второй и его семья. Постановление Политбюро о сносе Ипатьевского дома было инициировано Андроповым в русле его борьбы с диссидентством. В данном случае в фокусе андроповского внимания были диссиденты-монархисты, которых было немало в художественной и литературной среде и которые вызывали у Андропова не меньшую озабоченность, чем Солженицын и Сахаров.
О сносе Ипатьевского дома Ельцин в воспоминаниях напишет: «Помешать этому я не мог – решение высшего органа страны, официальное, подписанное… Не выполнить постановление Политбюро? Я, как первый секретарь обкома, даже представить себе этого не мог».
Местным жителям в основном прошлое Ипатьевского дома было не интересно. Перед сносом дома люди тащили из него паркет, решетки, кто что мог, и использовали в хозяйстве.
Ельцин в воспоминаниях напишет: «Тогда, в середине 70-х, я воспринял решение о сносе достаточно спокойно». Ельцин не корректирует свое прошлое.
Через 20 лет, в 98-м году, он, в середине своего второго президентского срока, больной, непопулярный, будет хоронить в Петербурге останки царской семьи. Это никак нельзя назвать популистским шагом. Он махнул рукой на свой рейтинг. А людям в стране мало интересны эти останки.
Но Ельцин хоронит эти несчастные кости, извлеченные из земли под Екатеринбургом, эти останки расстрелянных, которые заливали кислотой, жгли, закапывали, утрамбовывали грузовиками, которые 80 лет пролежали в земле и до которых ему, Ельцину, когда-то не было дела.
Более того, в связи с идентификацией этих останков он идет на конфликт с Церковью. Церковная позиция в этом вопросе – это отдельная история отношений Московского Патриархата и зарубежной православной церкви. Но в результате РПЦ выразила сомнение в подлинности царских останков, а значит, и в целесообразности захоронения их в Петербурге. Ельцин никогда не позиционировал себя как верующий человек. В отличие от его жены, для него вера стала новостью последних лет, и он, несмотря на крещение в детстве, никогда не заявлял себя давно и глубоко православным. При этом с Патриархом Алексием Вторым Ельцина связывают взаимные теплые и глубоко уважительные отношения. Конфликт в связи с захоронением царских останков болезнен обеим сторонам. Ельцин до последнего не принимает решение – будет ли он сам присутствовать на церемонии в Петропавловском соборе. Одним из факторов «за» считается письмо, которое написал Ельцину глубоко верующий человек академик Д. С. Лихачев. Другим объяснением приезда Ельцина является его речь, произнесенная на церемонии. Вероятно, это вообще лучшее выступление Ельцина – и содержательно, и эмоционально.
«Сегодня для России исторический день. Восемьдесят лет минуло со дня убийства последнего российского Императора и членов Его Семьи. Долгие годы мы замалчивали это чудовищное преступление, но надо сказать правду: расправа в Екатеринбурге стала одной из самых постыдных страниц в нашей истории. Предавая земле останки невинно убиенных, мы хотим искупить грехи своих предков. Виновны те, кто совершил это злодеяние, и те, кто его десятилетиями оправдывал. Виновны все мы. Нельзя лгать себе, объясняя бессмысленную жестокость политическими целями. Расстрел Семьи Романовых – результат непримиримого раскола в российском обществе на «своих» и «чужих». Его последствия сказываются и поныне. Захоронение останков жертв екатеринбургской трагедии – прежде всего акт человеческой справедливости. В нем символ единения народа, искупления общей вины. Перед исторической памятью народа в ответе мы все, и потому сегодня я не мог сюда не приехать. Как человек и как президент я должен быть здесь. Я склоняю голову перед жертвами безжалостного смертоубийства. Строя новую Россию, мы должны опираться на ее исторический опыт… Любые попытки изменить жизнь путем насилия обречены. Мы обязаны завершить век, который стал для России веком крови и беззакония, покаянием и примирением, независимо от политических взглядов, религиозной и этнической принадлежности… Давайте помянем тех, кто стал безвинной жертвой ненависти и насилия. Пусть земля будет им пухом».
Речь Ельцина никак не усугубила разногласия с Церковью. Он, напротив, вывел происходящее в другую плоскость. Речь не столько о царских останках, сколько обо всех безымянных, которые скрыты по всей стране и никогда не будут опознаны. Собственно, кроме него, Ельцина, за все происшедшее со страной в XX веке так никто и не покаялся. А дальше и повод для покаяния как-то замылился, затерся, вроде как и нет его. Правда, и в 98-м, когда захоранивали царские останки, уже было очевидно, что все публикации и телевизионные программы о том, что коммунистический режим был геноцидом против народов СССР, не возымели должного действия. Мало кто, пожалев своих уничтоженных родственников, проникся неприятием к тоталитарной власти. Более того, говорили тогда и сейчас говорят: да, моих деда с бабкой расстреляли, или раскулачили, или в лагере сгноили, и правильно, это на благо родины. Надо было оборону крепить, а то бы войну не выиграли. А так вот построили прекрасный Советский Союз, который был бы вечно, если бы не развалил его Ельцин. Вероятность того, что Ельцин и Горбачев вдвоем по своей воле могли развалить СССР, до сих пор многими не подвергается сомнению. Это представление иррационально, оно детское, беспомощное. Это значит, что так и не поняты настоящие причины происшедшего. Это массовое представление желающие могут легко использовать в собственных целях.
Президентство Бориса Николаевича Ельцина в массовом восприятии давно уже исчерпывается двумя кадрами: Ельцин на танке и горящий Белый дом. Одни из живших тогда и не вспомнят, в каком году что было. Для других танк 91-го года и Белый дом 93-го символизируют их представления о происшедшем: мы так на вас, Борис Николаевич, надеялись, а вы расстреляли нашу надежду. Молодые люди, которые вообще не имеют представления о том, что происходило тогда со страной, глядя на кадры хроники с Ельциным на танке, могут подумать, что он в 91-м году захватил власть силовым путем. Сейчас, казалось бы, всего 20 лет спустя, уже надо объяснять, что человек, поднявшийся на танк, – не случайный политический персонаж, поймавший момент, а президент РСФСР, т. е. президент крупнейшей республики еще существовавшего тогда Советского Союза. Причем президент, впервые всенародно избранный, победивший с подавляющим перевесом. И выборы Ельцина в июне 91-го года ни тогда, ни сейчас ни у кого не вызывали и не вызывают никаких сомнений в их честности и прозрачности.
