Если человеку отказывают в разрешении на выезд, он остается без средств существования. Отказывают в выезде большинству. Появляется понятие «отказник». Иногда разрешают немедленный выезд одному из членов семьи, остальных задерживают на годы. Препятствование еврейской эмиграции порождает для советских властей крупную долгосрочную внешнеполитическую проблему.
Соединенные Штаты ставят экономические отношения с СССР в зависимость от положения с правами человека, в частности со свободой эмиграции. В 1974 году по предложению конгрессменов Джексона и Вэника принята поправка в Закон о торговле США, запрещающая предоставлять режим благоприятствования в торговле, кредиты и кредитные гарантии странам, которые нарушают право своих граждан на эмиграцию.
Это с одной стороны. С другой стороны, это становится серьезной внутриполитической историей. Действия власти превращает борьбу евреев за выезд в часть общесоюзного правозащитного движения. По сути, борьба за свободу перемещения – это следствие оттепельных настроений, сохранявшихся в среде советской интеллигенции. Один из активных борцов за свободу еврейской эмиграции скажет: «Многие из нас в судорожных попытках самоидентификации чаще всего употребляют два имени – «еврей» и «российский интеллигент». Думаю, что второе ближе к нашей сущности».
Советскую Алию, т. е. общину, в Израиле создают шестидесятники, рожденные хрущевской оттепелью.
Сам Хрущев в 1971 году умирает. 14 сентября 71-го года о смерти Хрущева сообщается в газете «Известия» в маленькой заметке без заголовка, в нижнем углу первой полосы. Сообщение о смерти появляется после похорон. Похороны прошли 13 сентября на Новодевичьем кладбище, куда граждан не пропускали. Кладбище оцеплено. На воротах табличка: «Санитарный день». На похоронах от действующей власти – никого.
Проводы в эмиграцию из СССР в 71-м как похороны. Тогда прощались навсегда. Без всякой надежды на встречу на этом свете.
Уезжают либо в Израиль, либо в Штаты. Но эмиграция 70-х больше всего ассоциируется не с теми, кто уезжает по собственной воле, а с теми, кто изгнан из СССР по инициативе государства. Это знаменитые имена: музыканты Ростропович и Вишневская, поэты Бродский и Галич, писатели Войнович, Некрасов, Аксенов, режиссер Любимов, скульптор Эрнст Неизвестный – его выгоняют после того, как он в 74-м, через три года после смерти Хрущева, поставит сразу ставший знаменитым памятник на его могиле. Лишение их гражданства – это форма репрессий, средство борьбы с инакомыслием. Законодательные акты в тот период не содержат никаких оснований, по которым могло применяться лишение гражданства, что полностью развязывает власти руки.
Будет лишен гражданства Солженицын, вступивший в противостояние с властью и не печатающийся в СССР. Председатель КГБ Андропов пытается избавиться от Солженицына еще в 70-м году, сразу после присуждения ему Нобелевской премии. Андропов предлагает: «В случае официального обращения Солженицына с ходатайством о выезде в Швецию для получения Нобелевской премии можно было бы пойти на удовлетворение этой просьбы. Вопрос об обратном въезде в Советский Союз следует решать в зависимости от поведения Солженицына за границей». Андропов рассчитывает либо на то, что писатель сам останется в Швеции и его можно будет обвинить в измене Родине, либо на то, что Солженицын сделает заявление, которое можно будет счесть антисоветским, и не пустить его в страну.
Солженицын в октябре 70-го отказывается от поездки в Швецию. По мотивам этой ситуации в 71-м на самом верху разворачивается дискуссия. Министр внутренних дел Щелоков неожиданно пишет письмо Брежневу:
«Объективно Солженицын талантлив. Это – явление в литературе. Он – крупная фигура в идеологической борьбе».
Министр внутренних дел Щелоков говорит:
«Проблему Солженицына создали неумные администраторы в литературе. В истории с Солженицыным мы повторяем грубейшие ошибки, допущенные с Пастернаком».
Щелоков пишет, что просчетом было не разрешать Пастернаку получить Нобелевскую премию и преследования Пастернака были просчетом. Щелоков предлагает:
«Надо не публично казнить врагов, а душить их в своих объятиях. Это элементарная истина, которую бы следовало знать тем товарищам, которые руководят литературой».
Брежнев подчеркивает эти слова в записке Щелокова.
7 октября 1971 года записка Щелокова рассматривается на секретариате ЦК КПСС, Щелоков предлагает разрешить Солженицыну выезд за границу, гражданства не лишать, а дать срочно квартиру в Москве. Суслов на заседании говорит, что он только за то, чтобы разрешить Солженицыну прописку в Москве. А в остальном – посоветоваться с Андроповым. КГБ с Генпрокуратурой настаивают на лишении гражданства. Чего и добьются. Солженицына высылают из страны.
Практика высылки менее известных носит просто бытовой характер. Внук сподвижника Столыпина по аграрной реформе российского министра Александра Кривошеина и сын эмигрантов первой волны, вернувшихся в СССР после войны, Никита Кривошеий, отсидевший в конце 50-х в мордовских лагерях, в 71-м получает предложение от КГБ: «Руководство вам предлагает выехать из страны навсегда и просит это предложение и возможные последствия его отказа обдумать самым серьезным образом». Отказ означает второй срок в лагере.
Кривошеий, родом из первой русской эмиграции, отправлен в эмиграцию № 2.
8 том же 71-м году, после принудительного содержания в психиатрической больнице, лишен гражданства и выдворен из страны художник и скульптор Михаил Шемякин. Шемякин в Париже, где приобретает мировую славу. К этому времени уже 10 лет в Гранд-Опера танцует бывший солист Кировского (бывшего Мариинского) театра Рудольф Нуриев. Его многолетняя партнерша – английская балерина Марго Фонтейн. Мир тесен. В 30-х годах Марго Фонтейн брала уроки в парижской студии знаменитой Матильды Кшесинской. До Второй мировой войны в Англии еще не было своего балета. Его только-только начала создавать бывшая танцовщица дягилевских русских сезонов Дам Нинет де Валуа. В студию Кшесинской она присылает своих лучших артисток для шлифовки. После освобождения Парижа, уже в 45-м, в феврале, английская балетная труппа дает несколько представлений в Театре Елисейских Полей. Все они – Марго Фонтейн, Памелла Мэй, всего человек 20, все в военной форме, – заявляются поприветствовать Кшесинскую.
В студии Матильде Феликсовне Кшесинской по административной линии помогает ее муж – великий князь Андрей Владимирович Романов, двоюродный брат расстрелянного императора Николая II. Многочисленные Романовы, да и вся русская аристократия в эмиграции, работают без снобизма, без предубеждения. Хорошее воспитание, помимо прочего, предполагает умение концентрироваться, держать себя в руках, не кукситься и много работать. Это относится и к мужчинам, и к женщинам. Женщины в особенности демонстрируют в изгнании отличное воспитание. Они бьются изо всех сил, не оглядываясь на прошлое.
Сестра Николая II, Ольга Александровна, с мужем полковником Куликовским занимается сельским хозяйством в Дании. Они оказались хорошими фермерами. Держат коров джерсийской породы, свиней и домашнюю птицу. Великая княгиня говорит: «Богатыми мы не были, но на жизнь нам хватало. Все мы много трудились, и какое же это было счастье – жить своей семьей, имея собственную крышу над головой». Ольга Александровна Романова говорит: «Нам в тысячу раз лучше жить среди скромных крестьян. Думаю, и они приняли нас в свою среду не за наше происхождение, а за наш упорный труд». Кроме того, великая княгиня прекрасно рисует. И ее картины продаются.
