В 1945 году, сразу после окончания Второй мировой войны, англичане были непреклонны даже в отношении Уинстона Черчилля, приведшего Британию к победе. Посредством голосования англичане сказали Черчиллю: «Хватит, вы сделали свое дело и должны уйти».
1983
Американский журнал «Тайм» традиционно определяет человека года. За 1983 год в таком качестве выдвинуты сразу двое: президент США Рональд Рейган и Генеральный секретарь ЦК КПСС Юрий Андропов. В этом выборе «Тайм» нет ничего оригинального. Просто названы главы двух ядерных супердержав, которые в течение 83-го года находились в жестких отношениях, и отношения эти продолжали ужесточаться. Причем настолько, что в мире вспомнили о Карибском кризисе 62-го года, т. е. о том, как все оказались в шаге от ядерной войны между СССР и США. Очередная близость к катастрофе в 83-м году естественным образом делает Рейгана-Андропова парой года. «Тайм» практически рекламирует Андропова, «Тайм» пишет:
«Андропов обладает репутацией наиболее информированного и умного советского руководителя со времен Ленина. Западные дипломаты были поражены его способностью оперировать фактами и его сардоническим юмором».
То есть забыт даже такой информированный и склонный к юмору советский руководитель, как Сталин, бывший в журнале «Тайм» героем 1945 года.
Внутри страны население в столице и больших городах в связи с приходом Андропова испытывает неясные надежды и просто интерес к новой ситуации после 18 лет правления Брежнева. Новый генсек Андропов обновляет ситуацию с ходу просто тем фактом, что он в недавнем прошлом глава КГБ.
Прежде всего он привлекает внимание интеллигенции, так как именно интеллигенция – и творческая, и научно-техническая – была в фокусе андроповской деятельности в его бытность в КГБ. Теперь, с приходом Андропова на вершину власти, его потенциал неожиданно получает новую трактовку. Говорят, что Андропов лично исключительно информирован. Это его огромный плюс по сравнению с Брежневым. Он просто не может не отдавать себе отчет, на краю какой экономической пропасти находится Советский Союз.
В среде творческой интеллигенции пошли слухи из кремлевских коридоров, что Андропов называл своей целью «позволить советскому обществу то, что позволяет себе Запад: большую свободу мнений, информированности, разнообразия в искусстве. Конечно, не сразу, лет через пятнадцать».
Но все-таки. И потом, у нас же все реформы всегда идут сверху. Тут же вспоминали советников Андропова, когда он работал в ЦК, еще до КГБ: это люди либеральных взглядов, антисталинисты – Арбатов, Бовин, Шахназаров, Бурлацкий. Бовин говорит:
«Да, Андропов взял в Отдел несколько человек неаппаратного склада. Андропов не практиковал «совещания интеллектуалов со спорами и дискуссиями». Но с Андроповым было интересно работать. Андропов – самый образованный член брежневского Политбюро».
В прошлом у Андропова семилетка, работа помощником киномеханика в железнодорожном клубе, телеграфистом, матросом, техникум, немного учебы в Петрозаводском университете, потом Высшая партшкола при ЦК КПСС. Бовин говорит:
«Андропов умеет и любит думать. Его не смущают неожиданные ходы мысли. Правда, есть граница, которую лучше не переходить. Это – интересы социализма. В понимании Андропова для их защиты следует применять жесткие, крутые меры».
Андропов, бывший послом в Венгрии в 56-м, всегда будет совершенно убежден в правильности военного подавления венгерского народного восстания.
В 68-м, в качестве главы КГБ, Андропов будет естественным сторонником ввода войск в Чехословакию. Но в 82-м, после избрания Андропова Генеральным секретарем, даже всегда жесткий, желчный писатель Юрий Нагибин пишет в дневнике:
«Странно, но я ждал чего-то разумного, конструктивного, верил в серьезность попытки восстановить утраченное достоинство страны и народа».
Западные радиостанции транслируют на СССР высказывания авторитетных советологов: избрание Андропова – одно из наиболее благоприятных событий, происшедших в СССР в последние годы. Дискуссия идет о том, кто он – либерал или просвещенный консерватор. Некоторые иностранцы, как им свойственно, заблуждаются совсем глубоко и сообщают, что Андропов свободно говорит по-английски, любит виски, джаз и Пикассо.
С другой стороны, приход Андропова радует тех граждан СССР, которые мечтают найти в Андропове «твердую руку», хозяина, который быстро наведет в стране порядок. Под хозяином, естественно, подразумевается Сталин и его вариант порядка. Короче, для разнонаправленных групп населения, которые испытывают интерес к происходящему, срабатывает главный советский миф: независимо от знака «плюс» или «минус», КГБ – единственная организованная, эффективная и не коррумпированная структура в стране. Больше положиться не на кого.
Основной массе населения происшедшее безразлично. Тот же Юрий Нагибин, много ездящий по российской провинции, пишет: «Было ли еще когда такое, чтобы власть лезла к гражданам в душу, мозг, распорядок дня, чтение, постель, в задницу, наконец, и чтобы народ при этом настолько эту власть игнорировал, не замечал и не принимал всерьез? В этом есть что-то величественное». Нагибин пишет: «Мы так привыкли ко лжи, что нам на все насрать. Вот уж воистину: «Мы живем, под собою не чуя страны».
Надо сказать, Андропов распространяет на себя самого это мироощущение, сформулированное уничтоженным поэтом Мандельштамом. Заместитель Андропова по КГБ Крючков, впоследствии член ГКЧП, введший в 91-м году в Москву танки, говорит, что Андропов считал необходимым сначала разобраться в обществе, понять, что оно из себя представляет.
В 30-е годы и после войны ОГПУ, затем НКВД, МГБ, судя по запискам, сводкам и докладным, имели достаточно адекватную картину жизни населения, которая радикально отличалась от официальной версии. Полученная информация использовалась в целях тотального контроля. В послесталинские времена, в оттепель, с отходом от массового террора, происходит ряд выступлений с экономическими требованиями. Власть применяет оружие. Выступления в начале брежневского правления сходят на нет. На самом деле основная масса населения в смысле социальной активности обезврежена Сталиным на десятилетия вперед. Власть и КГБ сосредотачиваются на борьбе с интеллигентским инакомыслием.
То есть даже профессионально Андропов страны не знает, не говоря уже о том, чтобы «чуять» ее.
Из будничного разговора пятидесятилетней женщины, работающей на химическом заводе, в 83-м году. Жизнью она в целом довольна, вот только сын никак не женится. «А сын не пьет?» – «Пьет, конечно. Но он не алкаш, может четыре месяца не пить, а потом неделю закладывает. Это еще хорошо! На заводе-то то и дело гибнут рабочие от неочищенного спирта и взрывов. Все пьют: и рабочий класс, и начальство, и простые инженеры. Какая там охрана труда, какая безопасность, кто об этом думает? С утра у всех одна забота: где бы достать». Вот у меня, – говорит женщина, – под контролем чистый спирт. С его помощью я могу заставить людей работать».
