В середине 60-х Андропов полагал, что США и СССР в равной степени понимают, что ядерный удар по противнику – чистое безумие. Тогда он изложил своему советнику Шахназарову, как, по его представлению, можно вести борьбу с США без прямого ущерба для себя. Поле боя будет перенесено на океаны и в развивающиеся страны, где сосредоточено подавляющее большинство Земли. Будучи в КГБ, Андропов курирует передачу огромных средств в те страны, на которые СССР планирует опереться в будущей войне.
Однако в 81-м году на секретном заседании Политбюро с высшими офицерами КГБ при участии Андропова решено, что Соединенные Штаты все-таки готовят ядерный удар по Советскому Союзу. В 83-м году, во время учений НАТО в Западной Европе, именно такое понимание ситуации становится главенствующим. И как никогда, высока вероятность нанесения превентивного ядерного удара со стороны СССР. Советские войска в Прибалтийском военном округе, Чехословакии и ГДР приведены в 7-10-дневную готовность к применению ядерного оружия. Только завершение маневров разрешит эту ситуацию.
После окончания маневров, после безуспешной попытки связаться с Андроповым, минуя обычные дипломатические каналы, Рейган запишет в дневнике: «Я считаю, что Советы настолько одержимы идеей укрепления обороны и маниакально опасаются нападения, что, сохраняя прежнюю твердость, мы тем не менее должны показать им, что никто у нас и в мыслях не держит ничего подобного. Откуда они взяли, что кто-то хочет напасть на них?»
Андропов во время учения «Able Archer», до них и после них уже не встает с постели.
Еще летом 83-го года Черненко предложил снизить нагрузку членам Политбюро старше 65 лет, жестко ограничить их время работы интервалом с 9.00 до 17.00, предоставить им более продолжительный отпуск и один день в неделю для работы в домашних условиях. Андропов поддержал Черненко. Он сказал:
«Ведь можно по-всякому смотреть на возрастной состав Политбюро. Здесь – концентрация политического опыта нашей партии. И поэтому спешная замена людей далеко не всегда может быть на пользу дела».
Андропов успеет освоить «ядерный чемоданчик», который появился при нем, в 83-м. Успеет потренироваться в ведении учебных войн.
Но осенью 83-го на заседаниях Политбюро его уже не будет.
В последний раз он был в Кремле 1 сентября 1983 года, в день, когда советский истребитель сбил над Сахалином пассажирский «Боинг» с 269 людьми на борту.
Из 13 месяцев правления последние 5 месяцев Андропов не появлялся на людях. Он все время в больнице. За три недели до его смерти, в середине января 84-го года, трудящиеся города Москвы без тени сомнения единодушно выдвинут его своим кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР.
Система и население демонстрируют полную беззаботность.
1984
«Вот и проводили еще один год и встретили новый, – начинает дневниковую запись 1 января 1984 года писатель Юрий Нагибин. – Я устал, и время устало от лжи, демагогии, отсутствия жратвы, низости правителей. Всякое столкновение с тем, что заменяет у нас действительность, ошеломляет. Представить себе всю степень коррупции, взяточничества, трусости, перестраховки, забвения всяких приличий, – невозможно».
В феврале 84-го года главного режиссера и основателя, создателя знаменитого Театра на Таганке Юрия Петровича Любимова решают выгнать из партии. Указание спущено из горкома партбюро театра. Партбюро собирается утром 9 февраля 84-го года. Самого Любимова нет. Его настоятельно попросили поехать поработать за границу еще в 83-м.
Театр Любимова – культовый. А это означает, что помимо творческой составляющей, театр известен тем, что спектакли в нем регулярно запрещаются, но Любимов отбивает их, и они идут.
Запрещают спектакль «Павшие и живые» по стихам военных поэтов. Это в год 20-летия Победы над фашизмом. Не понравились еврейские фамилии.
Велели заменить фамилии, но запутались, кто еврей, а кто – нет. Тогда помог писатель Паустовский, который походатайствовал перед премьером Косыгиным. Правда, попытались затоптать Вечный огонь, который был зажжен Любимовым в театре до того, как появился у Кремлевской стены. Прислали генерала пожарной службы. Тот увидел, как весь зрительный зал встает в тот миг, когда зажигается огонь, и сказал: «Огонь я беру на себя».
И с Маяковским скандал был. И с Есениным. Начальство привезло в театр двух старушек – сестер Есенина. И они сначала говорили, что спектакль – оскорбление Есенина. А потом вдруг одна старушка как скажет другой: «Что ты говоришь, Сережа был бы счастлив, что это поставили. Тебя просто напугали, что пенсию отнимут».
И с Галилеем скандал был. Высоцкий – Галилей – на голове стоял. Принимающие спектакль закричали: «Немедленно это убрать! Такой великий ученый и на голове стоит?» Любимов ответил: «Только что в Москве был Джавахарлал Неру, его ТАК принимали, а вы знаете, он каждое утро полчаса на голове стоит. Это освежает мозги». Они ответили: «Если так, то оставим».
Потом был скандал со спектаклем «Живой» по повести Можаева. Запретили. Правда, Любимов всегда приглашал зрителей на прогоны и генеральные репетиции. Поэтому многие запрещенное видели, и впечатления широко разлетались. Министерство культуры вынуждено было сплотить ряды с Министерством сельского хозяйства. Потому что сюжет спектакля разворачивается в деревне. Привели на просмотр сельскохозяйственную номенклатуру, чтобы они, вроде как от земли, заклеймили спектакль. После запрета «Живого» Любимова первый раз сняли с работы и исключили из партии. Но он написал Брежневу. И его приняли в партию обратно.
Ситуация со спектаклем «Живой» – это 68-й год. Из воспоминаний Любимова о 68-м годе: «Когда наши танки вошли в Чехословакию, мне приказано было проводить в театре митинг в поддержку. А я сказал: «Пусть это делает директор. Он был назначен до меня». Я вышел из театра и уехал. А когда меня потом стали спрашивать: «А где вы были?» Я говорю: «А меня вызвали в ЦК». Любимов продолжает: «Я не строю из себя героя-смельчака. Я всегда вспоминаю слова Рубена Николаевича Симонова: «Я ни разу не поднимал руки, а выходил покурить». Кто не жил при советской власти, не поймет.
Любимов виртуоз в деле общения с советской властью. Если бы не это его умение, его театра давно бы вообще не было. Таковы правила существования искусства в постсталинском СССР. Хотя, конечно, что с чем сравнивать. Всеволод Мейерхольд – знаменитый революционный режиссер, одно время даже осуществлял административное руководство театрами, постановщик сталинских парадов на Красной площади. В числе прочего Мейерхольд придумал, чтобы дети бежали через площадь дарить вождям цветы. Дети потом все годы советской власти бегали на Мавзолей. Сталину в 37-м году эта идея с детьми очень понравилась. Но Мейерхольд через два года после этого парада, в 39-м, на Всесоюзной конференции режиссеров скажет: «По совести моей, я считаю происходящее сейчас в наших театрах страшным и жалким. Я знаю, что это бездарно и плохо. И это убогое и жалкое, называющееся социалистическим реализмом, не имеет ничего общего с искусством. А театр – это искусство! Охотясь за формализмом, вы уничтожаете искусство!»
