Книга Погибель Империи. Наша история 1965–1993. Похмелье, страница 91. Автор книги Николай Сванидзе, Марина Сванидзе

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Погибель Империи. Наша история 1965–1993. Похмелье»

Cтраница 91

Черненко инструктирует подчиненных: «Никто и никогда без особых на то указаний не должен давать справки о том, кто и как голосовал. Голосование и другие документы, к которым имеют отношение секретари ЦК КПСС, члены Политбюро, кандидаты в члены Политбюро, являются абсолютной тайной».

Эта формулировка для него совершенно естественна: он с ней безоговорочно согласен. Он любит эту формулировку: все, что происходит на самом верху, – абсолютная тайна. Вскоре за подписью Черненко даже выйдет книга под названием «КПСС и права человека», а также книга «Вопросы творческого развития стиля в работе партийного и государственного аппарата».

Парень из глухой деревни, ни дня не трудившийся как люди, занимавшийся только пропагандой, заочно получивший диплом о высшем образовании, будучи завотделом агитации и пропаганды ЦК Компартии Молдавии, доходит до верху и получает под свой контроль всю документацию центрального органа управления страной. Эти бумаги стекаются к нему, перетекают через его руки, он, ввиду близости к генсеку, может что-то положить наверх или, наоборот, убрать под сукно.

Именно так начальник Общего отдела ЦК Черненко поступил с документом, имеющим непосредственное отношение к советско-польским отношениям. В 1970 году, 4 марта, по указанию Черненко из протокола № 13 Заседания Политбюро от 5 марта 1940 года изъяты две страницы. На этих двух страницах – решение суда о судьбе польских офицеров, арестованных в ходе советского вторжения в Польшу осенью 39-го года.

Вступление советских войск в Польшу происходит в соответствии с пактом Молотова-Риббентропа, который фиксировал договоренность между Сталиным и Гитлером о разделе Восточной Европы. Что касается Польши, то Сталин мог взять себе Восточную Польшу, присоединив ее в виде Западной Украины и Западной Белоруссии. В боевике «В августе 44-го» события развиваются в Западной Белоруссии, но все население говорит по-польски. Это исторически совершенно достоверно. Это бывшая территория Польши. Поэтому здесь очень уместна Беата Тышкевич, очень красивая, несмотря на годы.

Так вот в 39-м году, после того как Восточная Польша прирезана к территории СССР, польские офицеры арестованы, отправлены в лагеря, а потом весной 40-го года расстреляны, в том числе в Катыни, под Смоленском.

Черненко в 70-м году изымает из протокола Политбюро 40-го года те страницы, где зафиксированы решения о расстреле. «Дела находящихся в лагерях для военнопленных… бывших польских офицеров… рассмотреть в особом порядке с применением к ним высшей меры наказания – расстрела. Рассмотрение дел провести без вызова арестованных, без предъявления обвинения, без обвинительного заключения».

Катынь на десятилетия вперед оказывается незаживающей раной для Польши и поляков. Советское население в течение десятилетий ничего об этом вообще не знает.

В послесталинские времена идей насчет решения катынской проблемы у советского руководства нет. В 59-м году 3 марта председатель КГБ Шелепин просматривает решение Политбюро о расстреле польских офицеров и пишет записку за № 632-Ш с предложением ликвидировать все дела по этой операции. Но документы сохраняются. Более того, Хрущев откровенно говорит о Катыни с главой ПОРП Гомулкой. Для Хрущева этот разговор органичен. Он выступил с развенчанием Сталина, с осуждением сталинских преступлений. Поляки расстреляны по сталинскому решению, так что Хрущев вполне мог пойти на то, чтобы передать документы по Катыни полякам и тем самым лишний раз противопоставить свою власть сталинской. Но не сделал этого. Потом Хрущева сменил Брежнев, а на Общий отдел ЦК пришел Черненко. Именно Черненко в тридцатую годовщину расстрела в Катыни изымает из старого протокола Политбюро две страницы и перекладывает их в «особый пакет» для повышения степени засекреченности. В 70-е годы пакет долгое время хранится в сейфе у Черненко. Затем поступает на хранение в VI сектор Общего отдела с указанием: «Справок не давать, без разрешения заведующего общим отделом ЦК пакет не вскрывать».

Особый пакет из хранилища Черненко извлекается в 81-м году. По мере ослабления советского влияния в Польше тема Катыни там звучит все громче. 15 апреля 81-го года Черненко выдает «особый пакет» по Катыни в руки Андропову. Андропов не находит решения, как использовать катынский пакет или не решается его использовать. В смысле, не идет на обнародование сталинских документов даже под угрозой потери Польши. В тот же день он возвращает документы в отдел Черненко.

К моменту, когда умрет Андропов и у власти окажется Черненко, Польша пройдет значительный путь. Переживет полтора года чрезвычайного положения, введенного без участия СССР, запрет «Солидарности», многочисленные аресты, разгоны демонстраций, жесткий контроль на телевидении и радио. Потом, в 83-м, чрезвычайное положение будет отменено, и начнется то, что в СССР позже будет названо «гласностью». Польша опережает нас года на четыре.

В месяцы правления Черненко в СССР никто не знает, что перемены у нас настолько близки. Облик первого лица в государстве, конечно же, наводит на мысль об одряхлении власти в стране. Но никто не знает, что исчерпаны силы самого этого варианта власти. Население и власть демонстрируют равное непонимание ситуации в стране. Когда Политбюро во главе с Генеральным секретарем Черненко в 84-м году обсуждает неутихающую проблему Польши, разговор идет по понятиям начала 30-х годов. Министр иностранных дел Громыко докладывает:

«В Польше налицо фактически линия на развитие частного хозяйства в деревне, на поддержку кулацкого хозяйства. Если ситуация будет оставаться такой же, придется идти к социализму вместе с кулаком».

Кроме того, Политбюро демонстрирует полное непонимание того, насколько сильна в Польше роль католической церкви. В 79-м, перед вводом войск в Афганистан, члены Политбюро точно так же пренебрежительно отнеслись к исламу. Тяжелый опыт Афганистана в этом смысле ничему не научил. Тот же Громыко заявляет: «В Польше не ведется активная идеологическая работа, в частности слабо идет борьба с костелом. Дело доходит до того, что перед папой римским на коленях ползают тысячи и тысячи людей». Громыко в такой недипломатической форме вспоминает визиты в Польшу Иоанна Павла II в 79-м и 83-м годах. Тем более советскому руководству непонятен суд над убийцами ксендза Ежи Попелюшко, начавшийся в 85-м. Ксендз Попелюшко, антикоммунист, сторонник движения «Солидарность», убит тремя милиционерами осенью 84-го. На похороны выходит около 600 000 поляков. На процессе речь не идет о вероятных заказчиках убийства из спецслужб, исполнители берут вину на себя. Но обвинительный приговор и сам факт этого суда выламываются из привычной картины правосудия в соцлагере, и прежде всего в СССР.

Генеральный секретарь Черненко по ситуации в Польше подает стандартные реплики:

«Нас не могут не волновать события в Польше. Они затрагивают судьбы всего социалистического содружества, имеют самое непосредственное отношение к нашей безопасности».

Реплики Черненко в отношении Польши вполне отражают его взгляды на будущее СССР. Никаких перемен, перемены – угроза для нашей безопасности.

На самом деле Черненко с этим и пришел к власти. Помощник Черненко по международным вопросам Александров-Агентов вспоминает:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация