К этому времени слуги развернули свёрток. Это оказался ган – гигантский фарфоровый сосуд, больше напоминавший ванну: в обхват он был вдвое толще магистрата Тигра, а высотою ему по плечо. На гане был рисунок – грациозные голубые рыбки и цветы лотоса сплетались, будто в танце.
Магистрат Тигр бережно поставил ган на полочку и нежно погладил.
– Какой поразительный ган! – продолжал восхищаться герцог. – В него просто необходимо запустить золотых рыбок! Я так обрадовался, когда вы ответили и на второй вопрос и получили этот приз. Он будто создан специально для вас. Теперь вы сможете услаждать слух рыбок даже зимой!
– И он тоже сделан из тончайшего фарфора, – довольным голосом промурлыкал магистрат Тигр. – Доводилось ли вам прежде видеть ганы такой величины, да ещё такие изысканные? Оба эти приза – настоящее чудо.
– И оба они ваши по праву, – ответил герцог. – Вы их заслужили, вы великолепно ответили на вопросы. Выявить вора, устроив состязание по бегу! Разделить миндальный орех, заварив из него чай! Вы так быстро и так блестяще разгадали загадки императора, как будто заранее их знали!
– Ах, если бы, – произнёс магистрат Тигр, помрачнев. – Знай я их заранее, я бы сумел разгадать и третью!
– Дорогой мой друг, – сказал герцог Чжэ, – вопрос про улиток император задаёт на Лунном Празднестве из года в год – и никто ещё ни разу на него не ответил. Соседи, бросающие улиток друг другу в сад! Разве тут рассудишь по справедливости? Сдаётся мне, у этой загадки вообще нет ответа.
– Может быть, – согласился магистрат Тигр.
Мальчик чуть не захлебнулся от гнева. Выявить вора? Разделить миндаль? Справиться с улитками? Сестра быстро потянула его от окна, пока его злость не выплеснулась наружу.
– Это же наши ответы! – выкрикнул он, когда был уже на безопасном расстоянии. – Он заранее выведал вопросы, а потом ещё и выдал наши ответы за свои собственные!
– Ш-ш-ш, – прошептала его сестра, оглядываясь. – Теперь это уже не важно.
– Как это? В каком смысле? – сказал мальчик, всё ещё трясясь от злости. – Это же был мой ответ!
– Ну, если он всё делает ради тебя, – сказала она, – тогда, может, и к лучшему, что он взял твой ответ, верно?
Мальчик задумался. Если всё, что делает отец, – ради него, значит, это ради него он рычит, и лжёт, и жульничает? Мальчик ощущал странную смесь растерянности и возмущения.
– Что-то не похоже, чтобы он делал это ради меня, – пробурчал он.
– И всё же это так, – возразила его сестра скорее с надеждой, чем с уверен‑ ностью.
– Это тоже очень интересная история, Жэньди, – сказала госпожа Чан, медленно кивая.
– Да! – воскликнула Пэйи. – Как жаль, что на третий вопрос нет ответа! Как бы он нам пригодился! Он бы решил всё!
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Жэньди.
Хозяин Чао предупреждающе кашлянул.
– Пэйи… – начал было он.
– Это же и есть причина вражды между нами и семейством Янь! – продолжила Пэйи, не обращая на отца ни малейшего внимания. – Потому что наши предки бросали улиток в сады друг друга!
– Так, значит, этот раздор между вами и вдовой Янь… он всего-навсего из-за улиток? – недоверчиво спросил Жэньди.
Хозяин Чао вновь кашлянул.
– Дело не только в них… – начал он.
– А вот и нет, дело только в них! – перебила его Пэйи. Должно быть, вся горечь, которую она так долго сдерживала, выплеснулась наружу и придала ей храбрости – Жэньди впервые видел, чтобы она осмелилась возразить отцу. – Если б не улитки, мы бы дружили с вдовой Янь, ты бы не поссорился с Цзимином, когда он захотел жениться на Мэйлань, и он не сбежал бы из дому! Это всё случилось только потому, что никто не может ответить на этот дурацкий улиточий вопрос!
– Но я знаю человека, который может, – поторопилась сказать госпожа Чан, пока хозяин Чао не успел вознегодовать, а у Жэньди не вылезли глаза на лоб от изумления.
Все уставились на неё.
– Кто же это? – спросил Жэньди.
– Господин Шань, – сказала госпожа Чан.
Все повернулись к господину Шаню, раскрыв рты. Тот преспокойно играл с жабой и, казалось, не слышал ни слова. Госпожа Чан легонько тронула его за плечо и заглянула в глаза:
– Господин Шань, вы знаете ответ на загадку с улитками?
Он поднял на неё взгляд – глаза его прояснились, как небо после урагана, – и спокойно ответил:
– Конечно.
Глава 18
Но хозяин Чао не услышал ответа: раздосадованный неожиданным поворотом беседы, он уже покинул столовую.
– Вот и хорошо, – сказал господин Шань. – Лучше ему не знать, как мы это сделаем.
– А мы это сделаем, правда же? – воскликнула Пэйи и запрыгала от нетерпения.
Жэньди с удивлением заметил, что госпожа Чан смотрит прямо на него.
– Что скажешь, Жэньди? – спросила она. – Мы это сделаем?
Уже настала ночь, и в ушах у Жэньди эхом отдавались стоны неба. Оно просило и молило, и Жэньди к тому же чувствовал на себе взгляд Пэйи, полный надежды. Госпожа Чан тоже не сводила с него прямого, твёрдого взгляда – и Жэньди не смог ответить отказом. Он обречённо вздохнул и кивнул. Он останется с ними, пока они не разберутся с улитками. В конце концов, днём больше, днём меньше…
– Да, – сказал он. – Мы всё сделаем как надо.
Госпожа Чан улыбнулась – облегчённо, как показалось Жэньди. Неужели она знает, подумал он. Неужели знает, что он собирается уйти? И зачем ей нужно, чтобы он остался? Какая ей разница? Небо заныло, словно в ответ, и Жэньди поморщился.
Однако в следующие несколько дней у Жэньди просто не было времени об этом думать. Хотя ночи были по-прежнему полны беспокойных стонов неба, днём он об этом напрочь забывал – потому что они с Пэйи, госпожой Чан и господином Шанем носились под палящим солнцем, словно трудовые муравьи, и не знали ни минуты покоя.
Так что когда Жэньди приблизился к двери вдовы Янь, он был полон надежд. Сухая пожелтевшая трава хрустела у него под ногами, словно «загробные деньги» – бумажные подношения духам умерших. Он вдруг понял, что впервые стучится в дверь вдовы Янь.
Вдова – как и Мэйлань у неё за спиной – удивлённо смотрела на Жэньди. Солнце отбрасывало резкие тени на её усталое лицо, озабоченная морщинка на переносице казалась глубоким тёмным шрамом. Жэньди вдруг понял, что жизнь у вдовы Янь и у Мэйлань совсем не мёд – две женщины, без помощи, в бедной деревне…
