Кролик и тигр скрылись в пещере, а гончар бегом побежал в деревню, чтобы скорее рассказать всем об увиденном. Да только никто ему не поверил.
– Оставь Белого Тигра в покое, – сказали люди. – Если нам повезёт, он просто исчезнет, вот и всё.
И вроде бы им и правда повезло. Гончар был последним, кто видел тигра и кролика. В деревне уже мало-помалу стали забывать о Белом Тигре, только изредка поминали его шёпотом.
Но прошло девять лет, и деревенские ребятишки, среди которых была и дочка гончара, прибежали к родителям, захлёбываясь от волнения.
– Мы играли в высокой траве у озера, – начал рассказывать маме самый старший мальчик, – и вдруг к нам шипя подползла огромная-преогромная змея!
– Она хотела на меня броситься, – округлив глаза, говорила гончару дочь, – и все вокруг закричали, и тогда…
– …и тогда откуда ни возьмись налетело что-то или кто-то, схватило змею и отбросило её прочь! – продолжал мальчик, от возбуждения переходя на крик. – Это был… это было… мне кажется, это было чудовище!
– Да, – дрожащим голосом подтвердила другая девочка. – У него были человеческие руки и ноги, а голова и грудь как… как… как у тигра!
– И даже хвост у него был! – добавил ещё один мальчик.
Родители пытались, как умели, успокоить детей, но сами переглядывались в растерянности и страхе. Получеловек-полутигр? Что за страшилище? Откуда оно взялось? Нужно выследить его и убить!
Однако гончар – теперь уже не юноша, а бородатый мужчина – призадумался.
– Прежде чем объявлять на него охоту, – сказал он соседям, – давайте спросим совета у мудреца, что живёт на горе.
Все согласились и вновь направились к мудрецу. Когда они спросили его, убивать ли им неведомое чудище, возмущению старика не было предела:
– Вы что, снова хотите убить Белого Тигра?! Ведь я говорил вам: этим вы ничего не добьётесь.
– Но если этот зверь и есть Белый Тигр, – сказал бородатый гончар, – как нам спасти от него деревню?
– Глупцы! Какие же вы все глупцы! – воскликнул мудрец. – Вам не нужно спасать деревню от Белого Тигра! Это Белый Тигр спасёт вашу деревню.
– Но… но как?
Однако старик уже отвернулся и пошёл прочь, бормоча себе под нос:
– Кажется, пора положить предел этим расспросам. Со следующего века начну отвечать на один вопрос в девять лет… или, может быть, даже в девяносто девять…
С той поры целых девять лет странный зверь продолжал появляться то тут, то там. Один раз он спас целую толпу ребятишек, у которых перевернулся плот. Потом убрал огромные валуны, скатившиеся с холма. Отнёс заблудившегося телёнка обратно в стадо. И каждый, кто видел тигра, описывал его по-своему, потому что всякий раз он выглядел по-другому, не так, как прежде. Хвоста у него не было. На груди росли волосы, как у мужчины, а не густой мех. Только голова по-прежнему оставалась тигриной.
И вот однажды гончар, чья борода уже совсем поседела, издалека возвращался домой. С собой он нёс новую глину, о которой давно мечтал. Он не знал наверняка, но надеялся, что горшки, миски и кувшины из этой глины получатся белыми как снег и роспись на них будет смотреться красиво и ярко, как никогда прежде.
Пробегая через пустырь перед самой деревней, гончар так спешил, что ещё чуть-чуть – и не заметил бы свою дочь. Девушка стояла там совсем одна, не считая кролика, которого она держала в руках.
– Что ты тут делаешь? – спросил у неё отец.
– Тебя встречаю, – ответила дочь, однако её бледное, точно лунный свет, лицо залилось краской. Она опустила кролика на землю и зашагала вместе с отцом к дому.
Гончар пытливо смотрел на дочь. Эта девочка отличалась от остальных деревенских детей – всегда была тиха, словно вслушивалась в шёпот ветра. Отцу о многом хотелось спросить её, но он смолчал.
Однако вскоре ответ пришёл сам собой. Как-то раз, когда гончар трудился над миской новой, небывалой формы, дочь вошла в деревню, одной рукой прижимая к себе нефритово-белого кролика, а другой держась за руку незнакомого юноши.
Никто в деревне никогда ещё не встречал такого красивого и ладного парня. В нём было нечто такое, что поражало с первого взгляда и притягивало к себе. Вокруг него тотчас собралась толпа. Юноша поведал, что хочет поселиться в этой деревне, что обещает усердно трудиться и помогать всем, кому нужна помощь.
– Хоть у меня и нет ничего, кроме ручного кролика, – сказал он и смиренно склонил голову перед седобородым гончаром, – я надеюсь, что вы окажете мне великую честь и отдадите свою дочь мне в жёны.
При этих словах все девушки с завистью взглянули на дочь гончара, а остальные жители оживлённо зашумели. Все обрадовались, что такой благородный и отважный юноша станет их соседом и другом. Все – кроме седобородого гончара, заметившего кое-что, чего не заметили остальные.
– Интересный у тебя шрам, – сказал гончар, указывая на еле заметный знак на лбу у парня. – Похож на символ ван.
– Да, – просто ответил юноша. – Он у меня был всегда.
Гончар погрузился в долгое молчание, и глаза его дочери, в которых светилась надежда, потухли. Но затем он без слов принялся рисовать на миске кролика – и лицо девушки снова озарилось радостью. Отец посмотрел ей в глаза и кивнул. Он принял её избранника в свою семью и свою деревню.
– Символ ван! Знак силы! Значит, это был Ван И! – прошептала Пэйи. – Тот, который спас деревню, сбив с неба пять солнц… Так вот почему он был таким могущественным…
– Весьма интересная история, – громко сказал герцог Чжэ, не обращая внимания на её лепет. – Одного не пойму: отчего вы решили, что моему другу магистрату следует её узнать?
– Мне казалось, это очевидно, – ответила госпожа Чан. – Если доброта и сострадание способны превратить тигра в человека, то возможно и обратное.
– Кровь, – сказал господин Шань и, к удивлению Жэньди, кивнул ему. – Кровь, что течёт в ваших жилах, может быть человечьей или тигриной. Всё решает сердце.
– Тогда этому сынку магистрата лучше бы поберечься! – бойко выкрикнул один из торговцев. – А то вдруг его папаша возьмёт да и превратится в тигра!
Столовая наполнилась шумом и смехом, и только у Жэньди перехватило дыхание. Он поймал на себе кривую ухмылку торговца и поспешил к лошадям, радуясь возможности поскорее унести ноги из столовой.
Глава 23
Лошади герцога заняли всю конюшню, так что лошадей торговцев Жэньди привязал к столбику снаружи. Лошади торговцев – это само по себе было необычно; как правило, у купцов были ослики, запряжённые в повозки, или верблюды, навьюченные тяжёлой поклажей. Но Жэньди некогда было об этом думать. Он всё таскал и таскал воду – и для гостей, и для их лошадей, даже поужинать не успевал. Это и к лучшему, думал он. Есть совсем не хотелось. А ещё не хотелось возвращаться в столовую.
