Он принёс лопаты и вёдра и велел своим послушным и покладистым сыновьям копать. День за днём целыми днями его сыновья и даже жена вёдрами таскали землю вперемешку с камнями. Когда солнце заходило за гору, работники возводили взоры к небу. В этих взорах было столько печали, что Лунная Дама умолила Духа Горы вмешаться и помочь.
Дух Горы и не замечал всех этих вёдер земли – для него это было всё равно что для нас с вами выпавшая волосинка. Но мольба Лунной Дамы тронула его, и ему стало любопытно, что же происходит под его горой. А надо сказать, что жители деревни взяли в привычку наблюдать за этими странными работами: одни потешались над копателями, другие их подбадривали, но никто не пытался остановить. И вот Дух Горы принял человеческий облик и решил нанести визит тому, кто всё это затеял.
– Почему ты хочешь сдвинуть эту гору? – спросил Дух Горы. – Зачем тратить часы и дни своей жизни на столь бессмысленную работу?
– Эта гора досаждает мне, и она будет снесена! – закричал тот. – Если умру раньше, чем успею её сдвинуть, то дело довершат мои сыновья. Это дурацкая, никому не нужная, бессмысленная гора!
Услышав эти слова, Дух Горы ощутил, как внутри него нарастает гнев – холодный и твёрдый, точно скала, покрытая льдом. Никому не нужная? Дурацкая и бессмысленная? Дух Горы помогал бессчётным поколениям местных жителей добрыми советами, а теперь эти люди хотят выбросить его, как содержимое ночного горшка? Дух Горы исполнился обиды и негодования. Нет, он не останется здесь. Он уйдёт. Эта гора никому больше не будет докучать.
Лунная Дама встревожилась. Она знала: если горы не станет, луне не на что будет опереться и она попросту скатится с неба. Но Дух Горы, уязвлённый и разъярённый, не пожелал её слушать. И не пожелал оставаться там, где ему были не рады.
И наутро название Деревни Бесконечной Горы утратило свой смысл. Бесконечная гора ушла, оставив после себя только плоский голый камень. Земля сделалась такой же пустой, как и небо.
– «Ясное небо» – так сказал твой прапрадед, – обратилась госпожа Чан к жадно слушающему Цзимину, и его лицо озарила догадка. – И тогда это место назвали Деревней Ясного Неба. Но именно тогда люди начали покидать деревню, и теперь она почти так же пустынна, как Каменный Блин и небо над нашими головами.
– Но тогда тем более нужно вернуть луну, – сказал один из жителей деревни. – Князь…
– Князь тут бессилен! – решительно, точно провозглашая указ, объявила госпожа Чан и посмотрела в окно на закат. – Но всё вернётся. Завтра, в это же время. Не забудьте.
С этими словами госпожа Чан повернулась и вышла из гостиницы через чёрный ход. В облаке взметнувшихся волос её лицо стало ещё больше похоже на луну.
Глава 40
Жэньди выбежал за ней. Госпожа Чан уже шагала по Каменному Блину – чёрный силуэт на фоне раскалённого оранжевого неба.
– Госпожа Чан! – крикнул он, но когда она обернулась и остановилась, горло его мгновенно стало сухим, как пыльная летняя дорога. Шагая к госпоже Чан, он несколько раз открыл и закрыл рот, пока, наконец, смог выговорить: – Что было дальше с Духом Горы?
– Дух Горы так обиделся и рассердился, – негромко, словно думая вслух, сказала госпожа Чан, – что покинул свой дом. Он хотел оставить всё это в прошлом и навсегда забыть.
Жэньди смотрел на госпожу Чан, но её глаза были непроницаемы, как камни. Она смотрела вдаль, на ало-золотое небо.
– Но, покинув дом, он не оставил гнев и страдание в прошлом, а взял с собой, – продолжила госпожа Чан. – Поэтому он никогда по-настоящему не отдыхал и нигде не находил покоя. Он бродил по всему свету, отзывался на множество разных имён, притворялся не тем, кто он есть. Он хотел лишь одного – забыть. И наконец ему это удалось.
Жэньди проследил за её взглядом. Линия горизонта отрéзала от солнца пылающую апельсиновую дольку. Они пошли дальше, и госпожа Чан шагала всё так же быстро.
– Но он так стремился забыть эту историю, – добавила она, – что вместе с ней забыл вообще всё. Он хотел избавиться от страданий, а вместо этого потерял самого себя и всё, что было ему дорого.
С каждым их шагом солнце опускалось всё ниже, жар его остывал и на небе чёрным шёлком разворачивалась ночь.
– А мы, – сказала госпожа Чан, – потеряли луну.
Но луна – найденная пропажа – теперь была прямо перед ними и светила своим ровным сияющим светом, рассеивая по небу серебристую дымку. А перед луной, словно деревянная статуя, сидел скрестив ноги господин Шань и читал книгу. У его ног лежала синяя сумка, которую ему ещё раньше принесла госпожа Чан. Заметив их приближение, он поднял голову, встретился взглядом с госпожой Чан и спросил:
– Когда?
– Завтра, – ответила она.
Жэньди с любопытством переводил взгляд с одного на другую, чувствуя себя лишним и подозревая, что этот разговор – не для его ушей.
Однако старик посмотрел на него взглядом пристальным и проницательным, но не сердитым.
– Жэньди, – сказал он, – настало время нам всем возвращаться.
Это он так подаёт мне знак идти назад в гостиницу, понял Жэньди. Но когда госпожа Чан вручила ему фонарь, чтобы он освещал себе путь, он не удержался и задал ещё один вопрос.
– Госпожа Чан, – спросил он, – почему вы хотели, чтобы я рассказывал истории?
– Потому что я хотела узнать тебя получше, – ответила она, – а когда человек рассказывает историю, он всегда рассказывает о себе.
Жэньди заглянул ей в глаза и в свете фонаря прочёл там собственные мысли.
– Мои истории были обо мне, – медленно проговорил он. – А ваши были о вас?
Госпожа Чан улыбнулась, положила руки на плечи Жэньди и дотронулась лбом до его лба.
– До свидания, Жэньди, – тихо сказала она и отпустила его в ночь.
Глава 41
На следующее утро Жэньди проснулся от негромкого и печального стука в дверь. Он встал, открыл и увидел на пороге заплаканную и поникшую Пэйи.
– Обманула! – выговорила Пэйи. Её нижняя губа задрожала, и по щеке покатилась очередная слеза.
– Кто? – спросил Жэньди.
– Госпожа Чан! – прерывающимся голосом ответила Пэйи. – Её нет! Она ушла! Хотя обещала!
Жэньди бросился в комнату госпожи Чан. Пэйи оказалась права. Госпожа Чан исчезла. Комната была пуста – не считая лучей солнца, которые уютно разлеглись на деревянном полу и кровати. Пэйи тоже вошла; они оба стояли на пороге, молча глазея.
