Глава 43
Жэньди взял в руку две медные монетки. Сколько раз он видел, как господин Шань подбрасывал их перед жабой! Жэньди без сил привалился к дереву. Слёзы подступили к глазам. Они и правда ушли – господин Шань, госпожа Чан.
Но как же луна? И жаба?
От озера донеслось еле слышное кваканье. Жэньди поплёлся к мосту.
Они ушли вместе? И луну с собой забрали? Может, в этом и состоял план госпожи Чан: самим забрать луну, чтобы Цзимину не нужно было уходить? Господин Шань оказался на удивление силён, теперь Жэньди это знал; может, это он катит луну? Со стороны озера, из тени моста снова раздалось кваканье.
Жэньди сбежал к воде и, опустившись на колени, стал шарить по мокрому берегу под мостом.
– Жаба! Жаба! – позвал он и улыбнулся, вспомнив ласковое прозвище ручной жабы господина Шаня. – Кролик! Кроличек!
Он подвинулся ещё ближе к воде. И тут ему в голову пришла странная мысль. В истории госпожи Чан старый мудрец превратил головастика в крольчонка. Но ведь головастик – это детёныш жабы? Что, если кролик вырос и превратился обратно в жабу? Может быть, именно поэтому господин Шань называл его таким странным прозвищем? Жэньди наморщил лоб и снова позвал:
– Кролик! Ты здесь, Кролик?
В отблеске воды Жэньди увидел под мостом маленькую зелёную лягушку. Это не была жаба господина Шаня. Но он заметил ещё кое-что удивительное, заглянув под мост. Какие-то странные контуры на камне, снизу моста, как раз над головой зелёной лягушки.
Озеро мерцало в закатных лучах солнца, и в этом слабом свете Жэньди до боли в глазах силился рассмотреть диковинные линии. Лягушка уже ускакала. Жэньди ещё сильнее изогнулся и прищурился, вглядываясь. Неужели… Да, с изнанки каменного моста были две впадины в форме рук. Жэньди поднял свои собственные руки, чтобы сравнить. Эти отпечатки рук в камне выглядели так, словно их оставил кто-то, кто держал мост. Это были отпечатки рук господина Шаня!
И в тот самый миг, когда Жэньди понял это, он поскользнулся и упал в воду.
Мягкие серебристые волны заключили его в тёплые объятия. Одежда расплылась в стороны, точно лепестки распустившегося цветка, и в голове, подобно водовороту, завихрились воспоминания.
Поднять луну в небо сможет только гора, сказала госпожа Чан, глядя в оранжевое небо. Завтра, в это же время. Не забудьте.
Устроим празднество на закате, со смехом сказал Цзимин. Шествие по Каменному Блину!
Настало время нам всем возвращаться, сказал господин Шань на фоне огромной сияющей луны. Иди домой.
А потом могучее течение, подобно невидимой руке, обхватило Жэньди снизу – и с силой вытолкнуло вверх, и он поднимался, поднимался, пока не вырвался из озера, задыхаясь и кашляя.
Он выбрался на берег. В голове по-прежнему стучало: «Настало время. Иди домой. Настало время…». Он снова посмотрел на отпечатки рук господина Шаня.
– Поднять луну в небо сможет только гора, – прошептал Жэньди. Он посмотрел на лиловое небо, и солнце скользнуло за горизонт. Не обращая внимания на мокрую тяжёлую одежду, Жэньди бросился бежать.
Глава 44
Жэньди нёсся по Каменному Блину, капли воды разлетались вокруг, словно серебристые семена. Он мчал, как стрела Ван И, ноги его едва касались земли. И мысли мчали так же стремительно. Что, если эта гора… Если они вернутся на закате… Но Каменный Блин… Там же свадебная процессия… И если да, то как же тогда ему… Задать эти вопросы полностью он не осмеливался даже самому себе. И всё же он, кажется, уже знал, что будет делать.
Небо побагровело, последняя долька солнца горела радужным золотом. Издали доносился весёлый шум, и вскоре Жэньди различил праздничную процессию. Свадебный паланкин – шёлковый балдахин над ним алел ярче петушиного гребешка – казался пламенеющим пионом, который расцвёл на сером камне. Жэньди бросился туда.
Люди увидели, что к ним бежит совершенно мокрый мальчик. Музыка и смех разом оборвались. Носильщики замерли в изумлении, когда Жэньди – вымокший до нитки и неузнаваемый – подскочил к паланкину и раздёрнул шторки.
– Жэньди?! – Мэйлань всплеснула руками. Она была очень хороша в алом платье из переливчатого шёлка – оно блестело даже ярче, чем балдахин, – и золотые заколки в её волосах вспыхивали в лучах догорающего заката. Но Жэньди ничего этого не заметил. Он ухватился за её изысканный браслет из зелёного нефрита, одним быстрым движением сорвал его с тонкой руки и бросился прочь.
– Мой браслет! – донёсся до него крик Мэйлань.
Он быстро оглянулся на бегу – и увидел, что Мэйлань поступила именно так, как он и рассчитывал. Без браслета я замуж не пойду, сказала она тогда, и это была не шутка. Потому что теперь Мэйлань без колебаний выпрыгнула из свадебного паланкина и устремилась в погоню за Жэньди. А все участники свадебной процессии, изумлённые донельзя, бросились догонять невесту.
Жэньди бежал всё быстрее и быстрее. Быстрее, чем если бы он и вправду был вором, спасающимся от погони, быстрее, чем если бы за ним гналась Ядовитая Жаба. Мэйлань что-то кричала, и ещё он в общем гомоне различал голоса хозяина Чао, Цзимина и Пэйи – но всё равно продолжал бежать. Он бежал и бежал, уводя их всех прочь от Каменного Блина, перепрыгивая через холмики грязи, укрывавшие пересохший колодец и брошенные пожитки Фана, мимо сада с улитками, мимо фонариков со светляками, вдоль по улице, ведущей от гостиницы…
Но на этой сухой, пыльной дороге ноги его стали заплетаться, а крики Мэйлань звучали в ушах всё громче, всё ближе. Небо делалось всё темнее, ночь опрокинулась на землю, словно из перевёрнутой чаши. Жэньди ещё пытался бежать, но цепкие пальцы Мэйлань уже ухватились за его хлопающую на ветру мокрую рубашку, и…
БУМ-М-М!
Оглушительный, громовой грохот сотряс деревню. Громче свадебного фейерверка, громче рёва магистрата Тигра, громче отрыжки Цзимина, когда он был гигантской жабой, – этот грохот, казалось, расколол небо. Содрогнулись дома, закачались деревья, и все люди, в том числе Жэньди и Мэйлань, пали ниц. Земля дрожала. Фонари, светлячки и звёзды исчезли, на миг стало черным-черно и очень тихо.
– Смотрите! – указывая вверх, проговорила Пэйи, и в наступившей тишине её тоненький голос прозвучал как пронзительный крик.
Но все уже и так смотрели вверх, потрясённо разинув рты и выпучив глаза.
За Гостиницей Ясного Неба высилась гора. Бесконечная гора, чья вершина уходила прямо в небо, так высоко, что касалась луны. Потому что – да, луна вернулась. Она спокойно висела в небе – сияющая жемчужина, омывающая всех своим волшебным светом.
