– Мне пора домой. – Я отряхиваю плащ от сухих листьев. – Завтра твоя очередь.
– Какая очередь? – непонимающе спрашивает Коул, вставая. Он до сих пор держит руку на отлете, словно она ему не принадлежит.
– Рассказывать мне историю.
Глава 10
Не помню, как я заснула.
Когда я забралась к себе в окно, только начинало светать, голова у меня лопалась от вопросов, а теперь вдруг – утро в полном разгаре. Я переворачиваюсь на другой бок. Рядом с мной Рен, поджала под себя коленки, а голова свесилась вниз. Амулет Дрески крепко держится у нее на запястье. Рен зябко ежится во сне, еще туже сворачивается в клубок. Я иногда забываю, какая она еще малышка.
Миг, и она широко открывает глаза, синие, сияющие. Она явно еще не до конца проснулась, но зевает и садится в кровати. Ее взгляд сразу же устремляется к окну.
– Что там? – спрашиваю я хриплым спросонья голосом.
Сестренка начинает вытягивать из старого пледа нитку, по-прежнему не отрывая глаз от окна. Рен непоседа, и мне очень странно видеть ее такой задумчивой и неразговорчивой. Она начинает напевать без слов, я узнаю ту глупую песенку, но мотив звучит странно. Рен то обрывает его на середине, то снова принимается мычать, но все это урывками, маленькими кусочками.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я, садясь рядом и пытаясь распутать волосы.
Она смотрит мне в глаза, но не перестает напевать.
– Ты беспокоишься об Эдгаре? – спрашиваю я. – Его обязательно найдут.
Ловкие пальчики продолжают тянуть нитку, но мелодия наконец смолкает, и Рен начинает говорить.
– Я просто очень хочу, чтобы они перестали играть.
– Играть? Ты думаешь, что это игра?
Рен очень серьезно кивает.
– Они и меня звали поиграть, но я сказала, что не хочу. Я не боюсь, – поспешно добавляет она, – но они приходили так поздно.
– Кто они, о ком ты, Рен?
– Эд и Сесси.
– Сесилия? – имя застревает у меня в горле. Сесилия Портер. Девчушка, которая потянула Рен в хоровод, горстка веснушек и копна рыжих кудряшек.
Рен подается вперед, округляет глаза, как делают маленькие дети, собираясь сообщить какой-то секрет.
– Я их слышала, оттуда, издалека. – Она тычет пальцем за окно, из которого льется яркий утренний свет.
– Когда ты их слышала? Прошлой ночью?
Она кивает спокойно, как ни в чем не бывало.
– А ты уверена, что все это тебе не приснилось?
Рен отрицательно мотает головой и тут же снова сосредотачивается на окне.
– Ты там кого-нибудь видела?
– Нет, было слишком темно.
Я вспоминаю ночной ветер и те почти-голоса, которые слышались в его песне.
– Ты точно слышала голос Сесилии, и ее тоже?
Рен убежденно кивает.
– Я точно знаю, что слышала.
Из-за двери нашей комнаты доносятся голоса. Хриплый дядин бас. Ленивый, врастяжку говорок Бо. Спокойные, размеренные слова мамы. Но все голоса звучат тревожно, каждый по-своему. Я сглатываю комок, заранее зная причину, хотя еще не слышала от них новостей и имени ребенка. К тому времени, как я, торопливо одевшись, выхожу на кухню, разговор уже почти иссяк.
– …снова…
– …говорили с Марией или Питером?
– …Алан ничего не видел.
– …сделать что-то подобное?
– Что случилось? – спрашиваю я, присаживаясь на деревянный стул. Хотя я и сама уже обо всем догадалась, все же сердце у меня падает, когда я слышу мамин ответ.
– Сесилия.
– Похищена, – гудит Отто.
– Или сбежала, – говорит Бо, опираясь на стол.
– Одним словом, исчезла, – шепчет моя мать.
– Никто ничего не знает.
У меня внутри все сжимается. Рен знает. На пороге слышатся шаги, громкие и решительные, а через минуту в кухню врывается Тайлер.
– Отто, люди собрались, – сообщает он. Я замечаю, что он старательно избегает упоминания о том, где они собрались и что собираются делать. Дядя коротко кивает ему и ставит на стол кружку.
Увидев меня, Тайлер вздергивает подбородок. Знаю, он горд тем, что входит в дозор. Он подходит ко мне, хватает за руку и целует ее, понимая, что в присутствии Отто я не отвечу грубостью. Я чувствую на себе тяжесть дядиного взгляда, а Тайлер наслаждается моментом. Застыв, я стою неподвижно, ожидая, когда он выпустит мою руку, но он и не думает этого делать.
– Обещаю, Лекси, – говорит он, с важным видом сдвигая брови, – мы поймаем негодяя раньше, чем он навредит еще кому-нибудь.
Да, мы поймаем, думаю я, изображая спокойствие. Но вслух ничего не произношу, боюсь, что голос меня выдаст, так что молча киваю и высвобождаю руку. Я жду, когда все уйдут, уже продумывая, как поскорее попасть к дому Сесилии.
Тайлер выжидающе смотрит на Отто, не будет ли приказа. Дядя переводит взгляд с него на меня.
– Тайлер, ты остаешься здесь, с Лекси.
– Но как же, Отто?.. – начинает Тайлер.
– Ты остаешься здесь, Тайлер, – Отто поворачивает голову ко мне, – И ты тоже. Оба.
– Если ты хочешь, чтобы мы были вместе, так позволь нам обоим идти на поиски, – настаиваю я.
– Ступай в деревню, – обращается дядя к Бо. – Я догоню.
Бо мигом хватает ружье и исчезает.
Скрестив на груди руки, Тайлер отходит к столу.
Отто молча берет свое ружье, стоящее в углу, поравнявшись с мамой, пожимает ей руку. Наверное, это означает «Не волнуйся» или «Я все улажу», но мама только ниже склоняет голову над противнем. Когда дядя проходит мимо меня, я трогаю его за рукав.
– Пожалуйста, – я стараюсь скрыть гнев и обиду, стараюсь, чтобы голос звучал мягко, – разреши мне участвовать в поисках. Ты обещал…
Отто на миг сбрасывает маску, лицо у него усталое, напряженное.
– Обещал подумать, а потом решил, что это плохая идея. Здесь ты в безопасности.
Я кошусь на Тайлера. У нас с дядей разные понятия о безопасности.
– Я хочу помогать. – Мне очень нужно проверить, есть ли и у дома Сесилии странный, проложенный ветром след. Куда он ведет? – Я могу помочь вам.
Отто кладет руку мне на плечо.
– Если хочешь помочь, присмотри за матерью и сестрой. Я не могу позволить себе беспокоиться еще и о Рен. Так что побудь здесь, пока мы разберемся что к чему, ладно?
Он снимает руку, и, не успеваю я моргнуть, на нем уже снова маска, такая жесткая, что морщины больше похожи на глубокие трещины.
