Женщина была воспитанная, скромная, интеллигентная. Впрочем, ночи, проведенные вместе, ясно давали понять Алексею, что такое вулкан страстей, как он бурлит и взрывается.
Муж ее погиб еще в Польше в тридцать девятом. Потери вермахта при завоевании этой страны были небольшие, но мужу Эрики не повезло. Они прожили в браке четыре месяца, детей завести не успели. Больше замуж она не вышла, жила тихо в своей квартире, работала бухгалтером на военном заводе, потом продавцом в магазине одежды.
Рабочее время было сокращено, как и зарплата. Большую часть свободного времени Эрика проводила дома, читала газеты, слушала радио. Всему написанному и услышанному она, в принципе, верила, вернее, заставляла себя это делать. Но глупой не была, и неизвестность ее страшила.
– Главное, что ты здесь, со мной. – Она шумно выдохнула, замерла, посмотрела на него как-то робко, облизнула губы. – Мартин, я боялась тебе говорить, меня запугали. Несколько дней назад сюда приходили люди из СД, показали мне документы, спрашивали про тебя. Всегда ли ты после работы приходишь домой, не отлучаешься ли по ночам, рассказываешь ли о себе, о своем прошлом? Я ответила, что ты всегда со мной, порядочный человек и офицер, добросовестно выполняешь свой долг. Они запретили говорить тебе о своем визите, оставили телефон. Я обязана им сообщить, если ты будешь вести себя подозрительно. Что это было, Мартин? Я так испугалась, не смогла тебе признаться, делала вид, что все хорошо.
– Не расстраивайся, я знаю. – Он улыбнулся, погладил женщину по щеке. – Сотрудники СД проверяли не только меня, но и весь наш отдел. Было подозрение, что у нас работает шпион, поэтому и проводилась повальная проверка. Все в порядке, шпиона нашли, он не успел нанести вред. К счастью, это оказался не я, – пошутил Алексей.
– Я знаю, что это не ты. – Эрика облегченно вздохнула. – Разве такое могло прийти кому-то в голову? Ты и в самом деле хорошо себя чувствуешь? – Она отбросила одеяло, критически осмотрела его с головы до ног. – Да, я вижу, что все нормально. – Женщина усмехнулась. – Но сейчас нам нельзя, ты пока еще слаб. Я приготовлю кофе и завтрак, а потом приду к тебе, и мы посмотрим, сможешь ли ты встать. Ты же не пойдешь сегодня на службу?
– Прости, я должен. Не протестуй. У меня есть несколько часов, мы проведем их вместе. Начальство разрешило мне опоздать.
Эрика сделала недовольное лицо и выбралась из кровати. Алексей наблюдал за ней из-под прикрытых век. Она не была красавицей, но имела стройную фигуру, море обаяния и женственности. Женщина надела халат и вышла из спальни.
Уваров со вздохом откинул голову. Он не стал говорить Эрике о том, что чувствовал себя отвратительно. Лучше перетерпеть, соврать. Она и так полночи прыгала вокруг него и напоминала сострадательную русскую бабу. Впрочем, все они, наверное, одинаковые, когда происходят неприятности с их мужчинами.
По ночам Алексей часто отлучался, и Эрика об этом знала. Он неизменно уверял ее в том, что эти отлучки связаны со службой. Хорошо, что не выдала, спасибо ей. Мало ли где он был.
Разумеется, женщина далека была от мысли о том, что Мартин Коффман – не тот, за кого себя выдает. Ей и в страшном сне такое не приснится. Иногда он вспоминал, что подвергает женщину опасности. Ведь в случае его провала ее тоже не пощадят. И все же Алексей шел у нее на поводу, позволял ей себя любить. Эрике так сильно этого не хватало.
Мартин Коффман появился в городе несколько месяцев назад, нашел квартиру по объявлению. Женщине не хватало на жизнь тех жалких рейхсмарок, которые она получала за неполный день в магазине.
Тучи над его головой сгущались, он это понял две недели назад. СД искала крота с позывным «Колдун».
Кто такой Мартин Коффман, знали несколько человек, в том числе Зигмунд Шпеер, выполнявший роль связного, и руководители ячеек Вагнер и Шнейдерман, уже погибшие. Любопытной фигурой в подпольной сети был молодой бармен Пауль Херман. Он числился информатором гестапо, при этом был и активным членом подполья, то есть вел двойную жизнь.
За прошедшую ночь истинное лицо Колдуна увидели еще двое подпольщиков. Степень риска возросла, но это ничего не меняло. Ему хотелось верить, что они ушли, растворились в ночном городе, попрятались.
Удавка сжималась, СД и гестапо приближались к законспирированному разведчику. Каждый день Алексей все острее чувствовал на себе дыхание смерти. К поискам подключился Охман. Он активно сотрудничал с органами безопасности.
Когда Кромберг в первый раз приехал ночью к Хельге Браун, Алексея осенило. Эта женщина была членом подполья, патологически ненавидела нацистов. Это не мешало ей быть проституткой и даже состоять в штате борделя фрау Зенке.
В перипетии этакой вот женской драмы Алексей не вникал. Хельга была ценным источником информации. Благодаря личным качествам ей всегда удавалось выйти сухой из воды. Он вынес интересный вопрос на рассмотрение подпольщиков.
Следующей ночью, когда Кромберг понесся к Хельге, а СД в этой связи сняло наблюдение за квартирой на Анхенштрассе, туда проникли Зигмунд Шпеер и Клаус Хофриц. Они смастерили нехитрый тайник под окном и поместили в него компрометирующие бумаги, тщательно стерев с них отпечатки пальцев. Эти документы устарели, сведения, содержащиеся в них, давно ушли в центр. Тайник был устроен таким образом, чтобы Кромберг случайно на него не наткнулся, а ищейки, проводящие обыск, обязательно нашли бы эти бумажки.
Идея завалить гестапо уликами, изобличающими Кромберга, тоже исходила от Уварова. Доказательства требовались железные. Информатор Пауль Херман просто соврал своим хозяевам. Кромберг действительно приходил в «Мюнхенский дворик», но ни с кем не контактировал. В зале из персонала находился только Херман, посетителей уже не найти. Опровергнуть слова Пауля никто не мог. В итоге на свет и появился мужчина в кепке, который якобы украдкой передал Кромбергу какое-то послание.
Данный факт был запущен первым. Риска тут почти не было. Алексей знал, что на основании столь хлипкого свидетельства Кромберга не возьмут, но наблюдение установят и меры примут.
Когда Кромберг в третий раз отправился к Хельге, сыщики нашли в его квартире тайник. Дом на Леменштрассе был уже оцеплен. Храбрая женщина отчаянно рисковала. Когда Кромберг уснул, она спустилась в подвал и запустила в эфир набор случайных символов, который тут же уловила служба пеленгации.
Хельга воспользовалась лазом, выбралась в сарай, стоявший на краю участка. Агентам гестапо было не до него, они целенаправленно шли в дом. Женщина выскользнула в переулок и растворилась во тьме. Той же ночью подпольщики вывезли ее из города и надежно спрятали. За судьбу жрицы любви теперь переживать не приходилось.
Гестаповцы с шумом накрыли Кромберга, вытряхнули его из кровати. Дураков там не держали, отличить виновного человека от невиновного могли. Для этого и требовались исчерпывающие доказательства.
Однако положение все равно оставалось шатким по банальной причине. Кромбергу не в чем было признаваться. Рано или поздно это дошло бы до следователей. Но неделю Алексей выиграл бы.
