– Часто заходит? – осведомился Алексей.
– Говорю же, почти каждый день. Их управление находится неподалеку, в соседнем квартале. Обычно Прейслер не напивается, но может сидеть долго.
– Сегодня он здесь?
– Пока не видел. Он в разное время приходит. В последние дни какой-то мрачный, ни с кем разговаривать не хочет.
– Все понятно, Пауль. Ты меня заинтересовал. Извернись, очень тебя прошу. Дело серьезное. Собери сведения по Прейслеру. Кто такой, есть ли семья, слабые места, компромат. Пообщайся ненавязчиво с другими информаторами. Завтра я зайду. Примерно в это же время или чуть позднее.
– Мартин, ты требуешь невозможного. – Парень занервничал. – Что я успею сделать за сутки?
– Ты все сможешь, Пауль, я верю в тебя. Слишком многое стоит на кону. Считай это своим главным, самым ответственным заданием. И еще одно. Завтра я сменю внешность, буду в штатском. Ты уж постарайся меня узнать.
Глава 7
Он провел ночь в объятиях Эрики Зауэр. Женщина что-то чувствовала, льнула к нему, шептала на ухо всякие нежности.
Батареи были еле теплые, ночная температура упала до минус пятнадцати, каменные стены почти не сохраняли тепло. Они лежали, укутавшись в несколько одеял, рядом горела керосинка. Электричество тоже было отключено. Городские службы пока еще работали, но зашивались. Денег на коммунальные нужды не было, штат работников сократился втрое.
– У меня плохое предчувствие, Мартин, – прошептала женщина, покрывая поцелуями его лицо. – Должно произойти что-то страшное. Я очень боюсь. Если с тобой приключится беда, то не знаю, как из этого выберусь.
– Не бойся, дорогая. – Уваров машинально погладил ее по голове. – Что со мной произойдет? Мы не бываем на передовой, работаем в тылу, перебираем бумаги, беседуем с людьми, ничем не рискуем. Русских скоро остановят. На это потребуется всего лишь несколько дней.
– Сегодня в булочной люди ругались. Фрау Фенкель плакала. Она ездила в госпиталь к своему двоюродному брату. Курта вчера привезли с передовой, он получил ранение в ногу. Говорит, что на фронте все плохо, русские танки повсюду. У нас нет людей и боеприпасов. Многие части в полном составе сдаются в плен. Причина в том, что люди хотят жить.
– Это паникерские настроения, Эрика. Не обращай внимания. Такие слухи распространяют специально засланные провокаторы, а обычные люди верят им, подхватывают. На самом деле все не так уж плохо. Уж я-то знаю, каждый день читаю сводки. Наши войска твердо стоят на своих позициях, если где-то и отходят, то не больше двух-трех километров. У русских огромные потери, они скоро выдохнутся. У тебя есть родня в Германии?
– Да, дальние родственники моей мамы живут в деревне под Бонном. Я их видела в глубоком детстве, только раз. Дядя Густав разводил свиней и кроликов, тетя Ингрид помогала ему по хозяйству, они были очень приветливы. Я навсегда запомнила их милых кроликов, которых они, оказывается, отправляли на мясо.
– Не хочешь уехать к ним? На природе хорошо, в деревне всегда спокойно, что бы ни случилось. Заодно напомнишь своей родне, как ты их любишь и соскучилась.
– Что ты, нет, я никуда не поеду, – заявила Эрика. – Это далеко. Я даже не помню, где именно. Скажи, Мартин, а русские солдаты и в самом деле такие звери, как нам рассказывают? Солдат и представителей власти они казнят на месте, женщин насилуют, мужчин избивают, детей сгоняют в концентрационные лагеря, а города и деревни полностью взрывают и сжигают.
– Нет, Эрика, это преувеличение. Да, они немного злые, ведь мы первыми пришли на их земли и стали наводить там европейский порядок. О чем ты говоришь, милая? – Алексей натянуто засмеялся. – Обещаю, что за свою жизнь ты не увидишь ни одного русского солдата или офицера. Их просто сюда не пустят.
Женщина с трудом успокоилась, уснула, свернувшись у него на животе. А он не мог забыться, мрачно смотрел в потолок. Сколько их таких в Германии, забитых, оболваненных, слепо верящих всему, что долдонит министерство пропаганды под руководством хромоногого карлика. Ничего, скоро узнают, что советские бойцы – вовсе не черти с рогами. Одного из них, носящего звание майора, она уже пригрела, пустила в кровать и влюбилась в него по самые уши.
Утренние сводки были безрадостные. Танки Катукова пробились через третью линию обороны в местечке Вышеголье и форсировали реку Туссу. Вся огневая мощь немцев оказалась бесполезной. Наступлению предшествовала массированная артподготовка, после которой в обороне камня на камне не осталось. Приходили донесения о тысячах погибших немецких солдат. Из района Волочков на устранение проблемы срочно выдвинулась танковая дивизия ваффен-СС и вступила в затяжной кровопролитный бой.
В разведшколу в этот день Алексей не поехал, изображал кипучую деятельность на рабочем месте. Беккер продолжал криво поглядывать на него, но воздерживался от провокаций.
После обеда Уваров навестил архивно-учетную службу в соседнем переулке, предъявил документ и поставил в известность тамошних сотрудников, что должен поработать в тишине и спокойствии. Он выяснил, что в инженерно-строительном управлении вермахта действительно числился Альфред Прейслер, 1903 года рождения, майор, уроженец маленького городка Арбенау в земле Гессен, начальник проектного департамента. Он был ответственен за поставки тяжелой строительной техники, используемой при проведении фортификационных работ в мае-июле сорок четвертого года, решал и другие задачи. С фотографии смотрел жизнерадостный мужчина средних лет с крупными залысинами и явно неплохой осанкой. Особых подробностей его биографии учетная запись не раскрывала. Однако фигура была реальной.
Коллега Беккер по окончании работы перебежал дорогу и втиснулся в переполненный автобус.
«К сестре поехал», – догадался Алексей.
Наружка отсутствовала. Это был неплохой знак.
Уваров поплутал по окрестным улицам и забежал в торговую лавочку при местном драматическом театре. Там продавалось много чего, в том числе какие угодно костюмы, парики и грим.
Эрики дома не было, в этот день она работала. Носить гражданский костюм Алексей еще не разучился. Он тщательно приклеивал перед зеркалом усы, засовывал за щеки комочки ваты, отчего, как ему показалось, стал похож на бобра. Уваров примерил пару очков с нулевыми диоптриями, выбрал те, у которых оправа была легче. Рыжий парик он сразу отверг, натянул темный, с пробором, и несколько минут приводил его в порядок, устранял явные нелепости. В зеркале отражался вполне приличный господин неопределенного возраста, мрачноватый, но уверенный в себе.
Без пяти восемь Алексей вошел в «Мюнхенский дворик». Пауль его узнал и даже усмехнулся. Снова та же последовательность: кружка пива за стойкой, посещение туалетной комнаты. На этот раз Пауль не предложил Уварову выйти во двор, убедился в том, что в коридоре больше никого нет, и затащил его в служебное помещение.
– Слушайте меня, Мартин, пока здесь никого нет. В нашем распоряжении пара минут. Прейслер тут, сидит за столиком в углу, вы его увидите. Он еще не набрался, но уверенно к тому идет. Учтите, если этот тип будет очень пьяным, то у вас ничего не выйдет. Он уроженец городка Арбенау в Гессене, семья находится во Франкфурте-на-Майне, работает заместителем начальника отдела фортификационных работ. У человека нормированный рабочий день. Иногда он совершает поездки в укрепрайон, занимается поставками техники, следит за соблюдением норм безопасности при строительстве. Теперь по компромату, о котором вы просили. Это весьма пикантно. В сороковом году Прейслер помог своему дружку по имени Йозеф Мориц выехать из страны, сначала в Швейцарию, потом в Великобританию. Мориц был его коллегой по работе, по национальности – еврей. Он долгое время выдавал себя за немца. Обман вскрылся, но Морица уже и след простыл. Прейслера допрашивали по этому поводу, но он вышел сухим из воды. Да, Мориц был его приятелем, но Прейслер не знал, что тот еврей, успешно прячущий свою гнусную личину. А содействие побегу – это уж полная чушь. Однако в природе существует некая Марта Виртенау, бывшая знакомая Морица, которая может подтвердить соучастие Прейслера в преступлении. Марта молчит, и те, кто в курсе, тоже молчат, поскольку не видят для себя выгод в открытии тайны.
