– Ладно, не сгущайте краски. – Охман поморщился. – В принципе, я с вами согласен. Завтра соберите все, что сможете, по Вахновскому.
– Слушаюсь! – не меняясь в лице, отчеканил Алексей.
На душе у него стало как-то тоскливо. Война неудержимо подходила к концу, финал был неизбежен. Гитлера не спасут ни чудо-оружие, ни повальная мобилизация, ни закулисные переговоры с Западом.
Но майора СМЕРШ терзала тоска. Он словно предчувствовал что-то недоброе. Объяснения этому не было. Он снова был в фаворе. Начальство доверяло ему, прислушивалось к его мнению, причем по обе стороны линии фронта.
Эрика встретила Алексея в подавленном настроении, грустно смотрела, как он с жадностью ест. В постели она прижималась к нему всем телом, не могла оторваться, словно он куда-то уходил.
– Сегодня в хлебном магазине говорили, что на востоке слышали канонаду, – прошептала женщина. – Еще вчера ее не было, а сегодня уже доносилась. Говорят, что бои идут где-то рядом. Я боюсь просыпаться по утрам.
– Не верь этим лживым слухам, Эрика. – Алексей машинально погладил ее по спине. – Возможно, люди просто врут. Или это было что-то другое. Фронт далеко, он не может сюда прийти. Это полностью исключено.
– А вдруг тебя отправят на фронт, Мартин? – Женщина не могла успокоиться. – Такое ведь может случиться?
– Глупости, не выдумывай. На фронте достаточно солдат, чтобы остановить русских. У нашего командования есть четкий план, как не допустить их в Германию.
– Ты так неуверенно это говоришь, Мартин. Мне страшно. А если прилетят русские самолеты и станут нас бомбить?
– Не понимаю, откуда у тебя такие сведения. Русские самолеты сюда не пустит наша система ПВО. Да и зачем им бомбить Майнсдорф, в котором расположены преимущественно гражданские объекты, небольшой гарнизон и пара-тройка военных и полицейских учреждений? Это нелогично. Русские никогда так не делают.
Это было почти правдой. В отличие от авиации союзников, стирающей в прах немецкие города, советские пилоты предпочитали бомбить военные объекты, а в их число входила только Мозерская линия обороны. Но у советского командования еще не дотянулись до нее руки. Скоро это произойдет. Тогда под раздачу действительно могут попасть мирные люди, проживающие на окраинах Майнсдорфа.
– Как себя чувствует твой коллега? – продолжала донимать его вопросами Эрика. – Ну, тот, с которым вы ушли в бар, а вернулся ты один, грязный и в царапинах?
– Отто прекрасно себя чувствует. Он ни на что не жалуется, доволен жизнью и с оптимизмом смотрит в будущее. Сегодня мы пили с ним кофе. Почему ты спрашиваешь? Все, дорогая, хватит, пора спать. Мне рано вставать. Не спрашивай больше ни о чем, если не хочешь накликать беду.
Она что-то чувствовала, делала свои смешные женские выводы, но вряд ли подозревала самое страшное. Да и что это такое теперь? Все запуталось, небо и земля менялись местами.
Утром он вывел «Даймлер» из полутемной подворотни, ехал осторожно, очень медленно. Местные жители имели привычку топать по тротуару, не посмотрев в арочный проезд.
Так оно и случилось. Он выезжал на улицу, и какая-то женщина, не глядя на него, сошла с бордюра. Алексею пришлось ударить по тормозам и надавить на клаксон. Дама встрепенулась и резво прыгнула обратно.
Это была фрау Циммер! Уваров не поверил своим глазам. Она самая, в сером пальто с темным меховым воротником, в какой-то странной шапочке, украшенной лисьим хвостом. Докторша возмущенно что-то бросила, прижала сумочку к груди. Надо же, бывалая конспираторша!
Алексей все понял, повертел головой, выехал на Бихтерштрассе, повернул направо и медленно двинулся вперед, прижимаясь к тротуару. Взгляд его скользил от боковых стекол к зеркалу заднего вида. Уваров был уверен в том, что никто за ним не пристроился. Он свернул в первый переулок, проехал метров пятьдесят и встал.
Ждать ему пришлось минуты три. Женщина шла неспешно, помахивая сумочкой. Она открыла заднюю дверь и села в его машину, как в свою, вся исполненная грации и достоинства.
– Могли бы и раньше остановиться, Мартин, – заявила докторша. – За вашим домом слежки не было, я проверила. Вы заставляете бегать немолодую женщину.
– Куда поедем, фрау Циммер? Прекрасно выглядите. Вы в своем уме, Клара? Зачем вы пришли к моему дому? А если бы я вас не заметил?
– Если бы вы меня не заметили, то я прыгнула бы вам под колеса, – с язвительными нотками в голосе сообщила ему радистка. – Уж тогда-то вы точно увидели бы такую помеху. Прошу прощения, Мартин, дело не терпит отлагательств, некогда ждать, пока вы придете ко мне на прием. До подхода Красной армии осталось не больше трех суток. Вчера я передала в центр ваше сообщение насчет господина Вахновского. Сегодня перед рассветом пришел ответ. Контрразведчики работают оперативно. Информацию, нужную вам, они сумели получить за несколько часов. Есть сведения, способные опорочить Вахновского. Если при этом гестапо не будет глубоко копать, то все пройдет прекрасно. В конце августа сорок четвертого года несколько частей РОА отступили с боями в Варшаву и там обосновались. Они принимали участие в подавлении польского восстания. До головорезов из РОНА Каминского им, конечно, далеко, но они тоже не церемонились, расстреливали повстанцев, терзали мирное население. После истории с Каминским – его, если помните, расстреляли за неповиновение немцам и чрезмерную жестокость к мирному населению – вояки Власова были отстранены от карательных акций, отправлены за город и переведены на казарменное положение. Им была доверена лишь охрана военных объектов. В этих частях работала советская разведка. Там хватало морально неустойчивых, сломавшихся людей. В полку Вахновского удалось завербовать несколько человек. Им было обещано полное прощение. Среди них были несколько офицеров и даже заместитель командира полка Рудкович. Достоверно известно, что они вели переговоры с представителями советской разведки. Впоследствии заговор был раскрыт. Разведчикам удалось скрыться, но тех, кто поддался на их уговоры, схватили и без особых разбирательств расстреляли. Таковых набралось человек тридцать, включая Рудковича. Причастность к этому Вахновского установить не удалось. Да ее, скорее всего, и не было. Человек он спокойный сдержанный, но люто ненавидит советский строй и лучше подохнет, чем пойдет на сговор с большевиками. Однако конспиративную возню у себя под носом он проглядел. Сдержанность ему отказала, он впал в бешенство и лично расстреливал заговорщиков. Центр предлагает план, по которому выходит, что Вахновский будто бы все же участвовал в заговоре, но вышел сухим из воды. Сейчас он продолжает работать на русских, имея задание парализовать оборону на участке Айзевице. В числе тогдашних заговорщиков был военнослужащий из взвода связи. Это старший радиотехник оберфельдфебель Попелюк. Он единственный, кому удалось сбежать. Сейчас этот человек находится на советской стороне. Попелюк готов подтвердить, что Вахновский завербован русской разведкой. В освобожденной Варшаве остались агенты абвера. Пару из них советская контрразведка держит на крючке, но пока не берет. За их работой ведется наблюдение. Есть мысль использовать втемную одного из этих шпионов. Он получит информацию о подрывной деятельности Вахновского и немедленно переправит ее своим. В крайнем случае его возьмут и обработают. После этого он все равно переправит информацию своим. Во второй половине текущего дня уже возможен результат. Вам, Мартин, нужно связаться с центром военной разведки и контрразведки в Дрездене. Именно туда, скорее всего, поступит сигнал из Варшавы. Но это очень рискованно. В течение дня создайте видимость кипучей деятельности, ройтесь в архивах и картотеках. Ваш звонок в Дрезден должен быть одним из многих. Схема сложная, все очень тонко, неустойчиво, но шансы есть.
