Позаботься о себе, Хан. И присмотри за своим вуки. Подобная верность — редкая штука.
С любовью,
Заверри.
Хан еще не разобрался в своих чувствах. То ли злость, то ли разочарование... смесь того и другого, наверное. Почему с ним вечно случается одно и то же? Он вспомнил бешенство, которое владело им, когда ушла Брия, тоже оставив напоследок лишь прощальную записку. А потом заставил себя не думать об этом. Давно это было. Он больше не мальчишка...
А значит, нужно встать, одеться и разжиться билетами на коммерческий рейс до Нар-Шаддаа. В свете премии — невелика трата, Заверри платила щедро, хотя и спрашивала по высокой шкале.
Эти шесть месяцев они прожили скорее как деловые партнеры, чем как работник и наниматель. Всякий раз, когда им удавалась афера с очередным чванливым имперским чиновником или мелким самодовольным бюрократом, Заверри делила добычу на троих. Губы Хана скривились в усмешке. А ведь и правда было весело. А Он-то самонадеянно думал, что всему научился в «семейке» Гарриса Шрайка. Но первый же месяц жизни с Заверри убедил его, что по сравнению с черноволосой красавицей Шрайк — размазня и жалкий дилетант.
Заверри работала по широкому спектру — от простых и элегантных схем до жестоко запутанных. Повторяться она считана ниже своего достоинства. Нет, каждое дело она кроила по индивидуальной мерке, частенько прибегая к искусству творить иллюзии. Самым крупным их достижением был обман личного секретаря моффа сектора Д’Елгот. Они не только раздели его практически до нитки, они еще и навлекли на его голову подозрение в измене. Хан опять улыбнулся. Секретарь был продажен и без них, рано или поздно он все равно предал бы Империю.
Далеко не всегда им везло. Дважды они потерпели неудачу, один раз афера вышла обманщикам таким боком, что Хану и Заверри пришлось без оглядки улепетывать от планетарных властей, а Чубакке — разыскивать их и спасать. В жизни не забыть тот побег: дроиды-ищейки и местная версия каноидов гнала их по холмам. Сбить преследователей со следа удалось, лишь просидев целую ночь по шею в болоте.
Хану нравилось помогать Заверри и на сцене. Создавать иллюзии, кланяться восторженной публике ночь за ночью и узнавать секреты фокусов было весело. Даже Чубакка привык ко всеобщему вниманию. Заверри разработала специально для него парочку номеров, в которых вуки мог продемонстрировать свою невиданную силу.
Самым трудным оказалось привыкнуть к нелепому, украшенному блестками трико в облипку, в котором Хан чувствовал себя неловко и стеснялся. Только свист и радостные крики женской аудитории примирили его со сценическим костюмом.
Заверри постоянно поддразнивала кореллианина, особенно после того, как какая-то особо ретивая девчонка выскочила на эстраду и влепила Хану сочный поцелуй, заставивший Соло побагроветь до ушей. Хан спасался ответными шутками в адрес еще более откровенных костюмов самой волшебницы.
«Если бы знать заранее... — Соло вздохнул. — Я бы поговорил с ней...» Ему уже не хватало Заверри, он скучал по ней, по ее улыбке, ее красоте. А еще — теплу и поцелуям. Заверри была необычайной женщиной, Хан любил ее. Изменилось бы что-нибудь, скажи он об этом? Едва ли. Иллюзионистка ясно дала понять, что она не из тех, кто хочет любви. Она не желала ни любить, ни быть любимой. Не хотела становиться уязвимой.
— Любовь заставляет ценить жизнь, — как-то раз призналась она. — А как только жизнь становится тебе дорога, вот тут-то и подстерегает настоящая опасность. Цепляешься за нее, а это затуманивает мозги.
— За что цепляться? — уточнил Соло. — За любовь или за жизнь?
— За то и за другое, — ответила иллюзионистка. — Любовь — самая рискованная штука во вселенной.
Заверри обожала рисковать и с наслаждением предавалась любимому делу — во всем, кроме любви. Ее можно было бы назвать безрассудной, если бы не ее хладнокровие. Опасность для волшебницы ничего не значила, потому что она не тревожилась о смерти. Хан не раз видел, как Заверри смотрела смерти прямо в лицо, не отворачиваясь.
Как-то раз он восхитился ее отвагой. Заверри отрицательно покачала головой.
— Нет, Соло, — сказала девушка. — Я не смелая. Это ты смелый. В тебе есть отвага и огонь. А мне все равно. Это разные вещи.
Кореллианин поднялся с гостиничной койки. Заверри больше нет. Ее «Фантазм» давно улетел с Велги.
«Ну что ж. — Соло потянулся за одеждой. — Представление окончено, занавес, всем спасибо. Пора возвращаться в реальность».
По крайней мере, у них с Чуи имеется куча денег, теперь можно арендовать корабль. Впервые за долгое время Хану стало интересно, как идут дела на Нар-Шаддаа.
Вернувшись на Луну контрабандистов, Соло удивился: он как будто очутился дома. Для начала они с Чубаккой отправились проведать Мако и отыскали его вместе с Роа за дружной попойкой в таверне. Кореллианин окрикнул их.
Оба оглянулись, заухмылялись.
— Хан! Чубакка!
— Привет! Как дела?
— Неплохо, малыш, неплохо, — отозвался Мако. — Джабба соскучился без тебя.
— Это уж без сомнения, — хмыкнул Соло. — Как там Джилиак, уже нянчится с малюткой-хаттом?
— Не знаю, — сказал Роа, — ее давненько не было видно. Так что, может, все еще впереди. Ты-то как, малыш? Тебя так давно не было, мы уже решили, что Боба Фетт до тебя добрался.
Хан продемонстрировал всем присутствующим самую беззаботную из своих улыбок.
— Пока еще нет. Что, Фетт по-прежнему здесь околачивается?
Мако автоматически огляделся по сторонам:
— Ходили слухи, что несколько месяцев назад его видели на Нар-Шаддаа. Говорят, искал тебя. Но в последнее время он не появлялся.
— Рад слышать. Держи меня в курсе. А это... Калриссиан не объявился? — Хан изо всех сил пытался состроить незаинтересованный вид. — Эта его таратайка, «Сокол Тысячелетия», все еще при нем?
— О да, при нем, не волнуйся ты так! — засмеялся Роа. — Хан, ты не поверишь, что вытворил этот Калриссиан! Взял в системе Осеон груз жизнекристаллов и продал их втридорога. Угадай, чем он сейчас занят?
Хан высказал непристойное предположение. Оба собеседника разразились хохотом.
— Он купил ангар с подержанными кораблями! — возвестил Мако. — Забрал целиком и полностью у дуроса, который решил вернуться на родную планету и заняться семейной фермой.
— А я как раз подыскиваю корабль, — обрадовался Хан. — Пожалуй, нанесу-ка я Лэндо дружеский визит и взгляну, что у него имеется.
— Лучше сначала загляни к Джаббе, — посоветовал Мако. — Он всем дал понять, что жаждет видеть тебя, как только ты вернешься.
Соло кивнул:
Как скажешь. А где мне найти Калриссиана?
Ему дали координаты.
Махнув рукой на прощание, Хан вышел из таверны. Дома было хорошо. Передышка с Заверри оказалась приятной и весьма прибыльной, но его призванием, истинным призванием была контрабанда, и Хану не терпелось взяться за дело.
