— Спасибо, Хан, но этот титул по праву не мой. Я слышал, в Корпоративном секторе есть парень по имени Док, так он со связанными руками заставит гиперпривод танцевать. Если хочешь, чтобы твоя птичка летала еще быстрее, обратись-ка лучше к нему.
Хан выслушал его с некоторым удивлением, но принял слова механика к сведению. Его всегда тянуло поглядеть на Корпоративный сектор, а теперь еще и дополнительная причина появилась.
— Спасибо, Шуг, — поблагодарил он. — Попробую разыскать его, если окажусь в тех краях.
— Судя по тому, что я знаю о Доке, ты его не разыщешь. Он сам тебя найдет, если решит, что дело стоящее. Спроси о нем Арли Брона. Он долго болтался в Корпоративном секторе и может знать, как связаться с Доком.
— Еще раз спасибо.
Арли Брона он знал, как знал и большинство контрабандистов, обретающихся в кореллианском квартале Нар-Шаддаа. Брон был коренастым мужчиной в возрасте, веселым таким острословом. Он обожал подшучивать над другими и был достаточно скор на оружие, чтобы оставаться после этого в живых. Его быстроте и меткости можно было позавидовать. Летал контрабандист на потрепанном стареньком грузовике «Отзвук Эха».
Заполучив в свои руки быстрый и сравнительно надежный «Сокол», Хан теперь мог браться за самые рискованные дела. Он по-прежнему много работал на хаттов — в основном на Джаббу, нынешнего фактического главу Десилиджиков, — но не отказывался и от других нанимателей. Кореллианин и его напарник-вуки стали на Нар-Шаддаа почти легендами. Они били рекорды скорости на дуге Кесселя и ухитрялись ускользать прямо из-под носа у имперских патрулей.
Никогда в жизни Хан еще не был так счастлив. У него был быстрый корабль, верные друзья вроде Чуи, Джерика и Лэндо, привлекательная и остроумная подруга Салла и карманы, набитые деньгами. По правде говоря, кредиты текли у него сквозь пальцы, как он ни старался их удержать, но Соло не делал из этого трагедии. Подумаешь, любит он гульнуть в казино, пожить в свое удовольствие... Надо будет — заработает еще!
Но несмотря на то что в личной жизни Хана было все безоблачно, темные тучи уже клубились на горизонте. Император продолжал сжимать хватку, и даже на Внешнем Кольце становилось все более неспокойно. На Мантуине в секторе Атривис имперские войска устроили резню, и мятежников, которым удалось захватить имперскую базу, истребили до последнего.
Кровавые бойни, случавшиеся то и дело, позволяли властителю Империи преподать наглядный урок Центральным имперским мирам.
Поставщикам вооружения приходилось выбиваться из сил и проявлять чудеса скорости, чтобы доставлять свои грузы. Когда Хан только начинал полеты по дуге Кесселя, наткнуться на имперский корабль было сродни чуду. Теперь же сродни чуду было встретить только один. Для поддержки флота и армии Палпатин вздернул налоги так, что жители Империи стонали под финансовым гнетом. В эти дни среднему жителю Империи было нелегко наскрести средств даже на пропитание.
Хан и его друзья, естественно, налогов не платили. Никакие инспекции на Луне контрабандистов не проводились — сбор налогов с разношерстных обитателей Нар-Шаддаа настолько пугал потенциальных инспекторов, что спутник каждый раз предпочитали просто «не замечать».
Раньше Хан мало интересовался сообщениями новостных служб о стычках между имперцами и подпольными группировками повстанцев. Но теперь в рядах последних была Брия, и он обнаружил, что слушает новости с неподдельным вниманием.
Палпатин, должно быть, свихнулся, уже не впервые подумал Соло. С такими репрессиями недалеко и до массовых бунтов... Резня, убийства, жителей выгоняют из домов посреди ночи, и они исчезают без следа... Стоит увлечься этим чересчур сильно — и ты сам буквально напрашиваешься на мятеж...
Разногласия в Сенате росли и ширились. Мон Мотма, одна из наиболее видных сенаторов, не так давно была вынуждена пуститься в бега, когда Император приказал арестовать ее за измену. Мон Мотма пользовалась в Сенате значительным авторитетом, и своеволие Императора вызвало ропот на ее родной Чандриле. Этот ропот закончился для жителей Империи еще одним жестоким кровопролитием.
Утрата гражданами финансового благополучия и личных свобод имела один побочный эффект, который Хана особенно тревожил. Все больше и больше подавленных, обнищавших жителей бросали прежнюю жизнь и отправлялись на Илизию, чтобы стать паломниками — а точнее, рабами, как было хорошо известно кореллианину.
Многие из новых паломников прилетали с Салласта, Ботавуи и Кореллии — планет, которые недавно пережили репрессии из-за гражданских беспорядков и демонстраций против сбора налогов. Однажды, прибыв домой с очередного контрабандного рейса, Хан обнаружил, что т’ланда-тиль впервые заявились и на Нар-Шаддаа, чтобы провести свою церемонию «возрождения». В результате многие обитатели кореллианского сектора Нар-Шаддаа собрали вещи и теперь ожидали посадки на корабль, летевший на Илизию.
Услышав об этом, Хан взял машину и помчался к очереди изможденных кореллиан, толкущихся в ожидании транспорта.
— О чем вы думаете? — выкрикнул он. — Илизия — это ловушка! Разве вы не слышали, что о ней говорят? Вас туда заманят и превратят в рабов! Вы помрете на рудниках Кесселя! Остановитесь!
Пожилая женщина ожгла его подозрительным взглядом.
— Помолчите, юноша, — бросила она. — Мы отправляемся в лучший мир. Жрецы Илизии позаботятся о нас, и мы заживем благословенной жизнью. Здесь я не могу больше сводить концы с концами. Проклятая Империя лишает нас возможности жить честно.
Он ринулся в другой конец очереди, взывая к будущим паломникам, но и там его осыпали руганью и презрением. Наконец кореллианин остановился, готовый зарычать от ярости, как вуки. Чубакка в отличие от него так и сделал.
— Чуи, у меня руки чешутся поставить бластер в режим парализации и перестрелять их всех — иначе их не остановишь, — горько заметил кореллианин.
Чуи выразил солидарность грустным ревом.
В последней отчаянной попытке Хан попробовал переговорить кое с кем из молодежи, дойдя даже до того, что предложил им работу. Никто его не слушал. От досады он скоро оставил эту затею. Так уже было с ним однажды, на Аэфао — далекой планете на другой стороне Галактики. Туда тоже заявились илизианские миссионеры, и Хан пытался предупредить тех, кто рвался к ним на корабль, но так и не смог противостоять восторженным речам о Возрадовании. Его послушали л ишь единицы низкорослых оранжевокожих гуманоидов-аэфанцев. А более сотни взошли на борт корабля миссионеров...
Качая головой, Хан провожал взглядом кореллиан, до отказа набивавших ожидающий их транспорт.
— Некоторые люди слишком глупы, чтобы жить, Чуи, — констатировал он.
Или слишком отчаялись, как резонно заметил вуки, огласив округу своим рыком.
— Что ж, зато я получил еще одно наглядное напоминание: если высунул голову, не жалуйся, что ее отрубили, — с досадой бросил Хан, поворачиваясь спиной к обреченным кореллианам. — Когда я снова соберусь это сделать, ты уж меня огрей по-братски, чтобы я на землю грохнулся. Пора бы за эти годы научиться...
