Но Дьюланна верила в нее свято и безоговорочно, и, если вуки сейчас так будет спокойнее, Хан дискутировать не собирался. Наоборот, даже припомнил пожелание, которым повариха часто провожала его:
— Да пребудет с тобой сила жизни...
На миг он пожелал, что сам мог в это поверить.
Дьюланна застонала от боли. Она быстро теряла силы. Она еле слышно заворчала, Хан машинально перевел:
— Последнее желание...
В горле опять запершило.
— Ты хочешь, чтобы я сейчас ушел... жил... и был счастлив.
Он держался из последних сил.
— Ладно, — согласился парень. — Я уйду. У меня есть еще время.
Дьюланна заскулила.
— Обещаю, — хрипло сказал Хан. — Сейчас уйду. Я никогда тебя не забуду, клянусь! Я всегда буду тебя помнить.
Повариха уже не могла говорить, но Хан был уверен, что она его слышит. Он опустил повариху на палубу, встал и подобрал бластер. Оглянувшись в последний раз на Дьюланну, Хан выбежал в коридор.
Его дробный топот гулко отдавался от переборок старого корабля; время таиться и скрываться миновало. Хан понятия не имел, каково расписание грузовика-автомата, но если судить по графику погрузки, то грузовику осталось лишь заправиться — и фьють! Когда Хан предпринял вылазку за скафандром, процесс только-только начался.
«Илизианская Мечта» могла стартовать в любую секунду.
Юный беглец, отдуваясь, мчался к шлюзу, громко топая по палубе, которая была его детской площадкой, сколько он себя помнил. Вдалеке слышались сонные голоса, крики и распоряжения.
Попадаться нельзя, капитан его разорвет голыми руками. Уверенность в этом добавила прыти и без того быстрым ногам.
Хан заложил последний вираж и выхватил из тайника за шлангами легкий скафандр. Шлем выскользнул у него из рук и дал ему под дых, но кореллианин все равно сумел торопливо набрать код на панели замка.
Убегали секунды. Погоню уже было хорошо слышно.
Но ребята определенно думали, что беглец направляется к транспортной палубе или к спасательным капсулам. Никому и в голову не пришло, что Хан настолько безумен, чтобы лезть на грузовик-автомат... по крайней мере, он очень на то рассчитывал.
Зашипел сжатый воздух. Хан скользнул внутрь, закрыл за собой люк и принялся напяливать скафандр. Затем проверил запас воздуха. Полный баллон. Хорошо... Вообще-то, он планировал прихватить с собой парочку запасных баллонов на всякий случай, но сейчас не осмелился высунуться наружу. Воздуха в скафандре хватит на двое суток. Вот и хорошо... наверное. Все зависит от того, с какой скоростью бегает эта автоматическая таратайка. Кстати, выяснить ее курс не представляется никакой возможности. У робота не спросишь...
Хан скривился. На такой побег решаются лишь с отчаяния... А вот этого товара в его трюме навалом. В избытке. Остается лишь надеяться, что он не прибудет на Илизию молодым и красивым трупом.
Ну-ка, что у нас есть?.. Пищевые таблетки, полный комплект. Контейнер с водой... полон. Отлично. Опять-таки спасибо, капитан Гаррис Шрайк, за настоятельное требование, чтобы все корабельное оборудование находилось в превосходном рабочем состоянии.
Хан натянул скафандр поверх своего серого комбинезона, застегнул его спереди. Неуклюже, из-за перчаток, взял шлем и опасливо сунул внутрь голову. Шлем был почти целиком прозрачный, в нем было все видно, куда ни посмотри. По краю «воротника» бежала цепочка голографических символов: жизненные показатели, сколько осталось воздуха и прочая, не менее полезная информация. А если прижать подбородок к специальному рычажку, то можно «поговорить» со скафандром и выдать ему инструкции, какую температуру внутри предпочитаешь и какой воздушной смесью дышишь в это время года. И так далее.
Ну вот и все! Беглец тяжело перешагнул через высокий порог шлюза и ввел последнюю команду, чтобы выровнять давление в переходнике. Он еле слышал шипение откачиваемого воздуха. «Илизианская Мечта» — робот, ей не нужна атмосфера. Корабль «наполнен» лишь вакуумом.
Наконец-то открылся внутренний люк, и Хан взошел на борт «Мечты».
Из-за многочисленных контейнеров с грузами коридоры были очень узкие, не развернешься. «Илизианскую Мечту» проектировали без учета живого экипажа, если не считать за таковой обслуживающих ее на стоянках механиков. Кое-где Хану приходилось протискиваться бочком, благодаря судьбу, что вся корабельная машинерия нуждается в гравитации, иначе порхал бы сейчас по отсеку обезумевшей бабочкой.
Несколько раз ему доводилось бывать вместе с ремонтниками за бортом «Удачи Торговца», когда его сочли достаточно взрослым для работ по кораблю. Хан висел в космосе, привязанный к «Удаче» на первый взгляд непрочной пуповиной троса. Первые два раза кореллианин не мог опомниться от избытка впечатлений, но сама невесомость ему не понравилась, и Хан научился не смотреть «вниз». Когда видишь под ногами бескрайнее пустое пространство глубиной на многие световые годы, с головой начинают твориться странные вещи.
Хан предположил, что чем ближе к мостику, тем больше свободного места, и побрел туда. Долго идти не пришлось, «Мечта» — кораблик не слишком большой. Если ее грузовой манифест составлен верно, без ошибок, то сюда она привезла глиттерстим высокой очистки, а с Кореллии забирает местного производства запасные части для фабричного оборудования.
Хан без особого интереса полюбопытствовал, кому это заплатил Гаррис Шрайк, чтобы заполучить груз хорошего спайса, перевозками которого ведали планетарные власти и имперская Торговая комиссия.
Беглец завернул за угол — и замер на пороге ходовой рубки.
Во имя сынов Бараба, что здесь делает астродроид?
Всем известно: дроиды не умеют управлять космическими кораблями, они ведь не пилоты. Хан наморщил нос за прозрачным шлемом. Должно быть, дроид — своеобразный сторож, призванный отпугивать портовых воришек или космических пиратов. Корсары частенько зарились на автоматические гру-зовозы; и поэтому илизианским жрецам так не терпелось нанять живого пилота... и желательно с Кореллии, как говорилось в их объявлении.
Хан замер, чтобы не всполошить астродроида, и вдруг почувствовал дрожь палубы и переборок. Отстыковка! Надо бы взяться за что-нибудь, сейчас запустятся двигатели!
Беглец попятился, а затем, плюнув на осторожность, развернулся и побежал обратно в трюм. Он успел выискать наиболее подходящий закуток и — очень вовремя! — свернулся клубком между контейнерами.
«Мечту» сотряс еще один спазм и еще один. Хан мысленно представлял, как один за другим отходят причальные захваты. Вот еще один, последний, и...
Грузовик накренился. Экипажа ему не полагалось, вот он и ускорялся грубее и небрежнее. Мысленная картина дополнилась изображением грузовоза, отваливающего от «Удачи Торговца», выходящего за пределы гравитационного поля Кореллии, активирующего маршевые... Закрыв глаза, Хан воображал, как лениво вращается рядом с ними его родная планета. Кореллия была красивым миром с небольшими синими морями, буро-зелеными лесами, золотисто-рыжими заплатками пустынь. И большими городами. На ночной стороне мерцали россыпи огней, как на боевом дроиде-шаре.
