Хан повернулся к ней с серьезным, напряженным выражением на лице.
— Верно, — тихо сказал он. — Я, бывает, запутаюсь, а ты все раскладываешь по полочкам... несколькими словами. Ты очень... мудрая... женщина.
Брия не шелохнулась, когда он наклонился и нежно поцеловал ее в щеку. Губы его были теплыми. Он начал отстраняться, но девушка погладила его по лицу.
— Подожди.
Хан повернул голову, и их губы встретились. На вкус они были как морская соль.
Брия закрыла глаза, и время словно остановилось.
Спустя несколько долгих секунд Хан прервал поцелуй. Брия открыла глаза и увидела, что он разглядывает ее.
— Что скажешь? — тихо, с придыханием спросил он. — Все нормально?
Брия сама едва могла отдышаться.
— Даже лучше, — прошептала она, обнимая его за шею, поглаживая нагретые солнцем плечи. Хан тоже обнял ее и крепко прижал к себе. — Гораздо, гораздо лучше...
Теперь она сама поцеловала его, и прошло еще много, много времени, прежде чем они снова вернулись к разговору...
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
ВОЗВРАЩЕНИЕ НА КОРЕЛЛИЮ
Весь следующий день Мрров и Мууургх планировали медовый месяц, а Брия с Ханом готовились к отлету. Прощаясь, Мууургх взял Соло за плечи и встряхнул юношу.
— Я быть... ссскучать по тебе, — сказал тогорианин, все еще запинаясь, но уже гораздо лучше обращаясь с общегалактическим языком. — Должно ли тебе уходить? Ты возлюбить Тогория, ты говорить так. Без тебя мне не находить Мрров никогда. Маркграф вссея Тогории просссить меня произнести: оссставайссся с Брия тут навечно, мы приглашаем. Ты смочь охотиться ссс нами. Летать на моссгот. Мы быть сссчастливы.
Хан ухмыльнулся:
— И видеть Брию один раз в год? Боюсь, у нас, людей, так не получится. Но за приглашение все равно спасибо. Может, я еще вернусь когда-нибудь, проверю, как вы с Мрров поживаете.
— Хан сссотворить именно так и сскоро!
Как всегда, под давлением эмоций Мууургх напрочь забывал язык. Тогорианин сгреб пилота в охапку и в порыве чувств оторвал от земли. Хан тоже постарался обнять друга, надеясь, что останется в живых. Рядом менее экспансивно, но тоже тепло прощались девушки.
— Ты поборешь тягу к Возрадованию, — убеждала подругу бело-рыжая тогорианка. — Я же сумела. Я тоже долго горевала, я жаждала Возрадования, но прошло много дней, и желание сошло на нет, и теперь оно не властно надо мной. Знаешь, что я сделала? Я разозлилась на работорговцев. Злость стерла желание.
— Хотела бы я быть такой же сильной, как ты.
— Ты сильная, — заверила девушку Мрров. — Просто еще не знаешь об этом.
Хан увел илизианскую яхту в небо Тогории с искренним сожалением.
— Симпатичная планета, — заметил он, обращаясь к Брии, которая сидела рядом в кресле второго пилота. — И народ здесь хороший.
— Да, — согласилась девушка, — к нам они были добры. А вчерашнего дня я никогда не забуду, проживи я хоть сто лет.
Хан улыбнулся:
— Я тоже, солнышко. Всю сознательную жизнь мне хотелось пойти на пляж и вести себя как простой человек. Никаких там афер, и о службе безопасности не нужно думать, и контрабанда не жжет карман. Спасибо тебе... теперь я знаю, что это такое.
Перед ответной улыбкой он не устоял, наклонился и торопливо чмокнул Брию в щеку.
— Я... это... — Тут Хан смутился, сильно покраснел и смущенно замолчал.
Геройски расправив плечи, он уставился на пульт управления, словно в жизни не видел ничего важнее. Брия молча сидела рядом и пристально наблюдала, как Хан делает вычисления для гиперпространственного прыжка, как вводит координаты в навигационный компьютер. А когда звезды растянулись в длинные белые нити — яхта благополучно ушла в прыжок, — девушка развернула кресло и поймала спутника за руку.
— Ну что же ты замолчал? Продолжай. Ты что-то хотел мне сказать?
Попытка сыграть в невинность с треском провалилась. Хан покраснел еще пуще прежнего.
— Э-э... это ты о чем?
— Ты собирался мне что-то сообщить, а потом вдруг безумно заинтересовался приборами. Видишь, мы уже в гиперпространстве, нечего увиливать, — улыбнулась девушка. — Я жду.
— Да я тут размышлял... вот... о том, что проголодался! Просто умираю от голода! Давай перекусим.
— Мы ели перед отлетом, меньше часа назад, — напомнила Брия, завладела второй его рукой и, сколько бы Хан ни вырывался, отпускать не собиралась. — Признавайся.
— Ну... вот я и говорю, я опять есть хочу!
— Неужели?
— Я... Брия, милая... ну не умею я!
— Ты очень многое умеешь.
— Что, например?
— Ты умеешь летать. Драться. Всех спасать.
— А... ну да. — Хан вновь скосил глаза на девушку, и внезапный прилив отваги мгновенно иссяк. — Брия, я вот тут пытаюсь сказать тебе... сказать, что... — Он откашлялся и уныло подытожил: — И ничего не получается.
— Я знаю.
Брия помолчала, поднесла его ладонь к губам.
— Я знаю, Хан. Я тоже тебя люблю.
Он удивился, перепугался и обрадовался одновременно.
— Правда?
— И давно. Я влюбилась в тебя в трапезной, когда ты не уходил, хотя я все время гнала тебя.
— Правда? А я и не знал, пока... не знаю я, когда понял. А когда выяснил, то струсил, как дурак. Со мной раньше никогда не случалось ничего подобного.
— Ты никого не любил? Или тебя не любили?
— Нет. Дьюланна не считается, она меня правда любила... но это же совсем другое дело!
— Да. — Глаза Брии сияли. — Совсем другое. Надеюсь, мы сможем быть вместе.
Наступила его очередь брать ее за руку.
— Эй! Конечно, мы будем вместе. Я никому не дам разлучить нас, солнышко! Не дождешься!
Хан проложил курс «Талисмана» с таким расчетом, чтобы побыстрее убраться из космоса хаттов, а через три дня, полных блаженного безделья, попасть в Кореллианскую систему. Он намеренно тянул время, не признаваясь, что страшится вернуться на Кореллию и познакомиться с родителями Брии. О «гражданской» жизни он ничего не знал, но пребывал в твердой уверенности, что хлопот и проблем с ней не оберешься.
А еще он знал, что, как только они окажутся на Тралусе, придется быстренько подсуетиться. Он-то давно планировал обзавестись новыми документами, но теперь и Брию разыскивали т’ланда-тиль и хатты, которые знали ее настоящее имя. Поэтому, разжившись кредитами, их следовало тут же потратить на качественные документы для девушки.
А еще Хан хотел дать Брии больше времени на выздоровление. Девушка больше не устраивала истерик, не страдала от панических атак, но все еще изнывала от желания возрадоваться. Несколько раз, проснувшись, Хан не обнаруживал Брии рядом с собой.
