— Н-нет...
— Вот и я не хочу. Так, охрана на подходе. Впускай его.
Замок щелкнул, вошел охранник. В ту же секунду Хан распрямился, приставив острие стилуса к горлу управляющего.
— Просвети-ка его!
— Не двигайтесь, пожалуйста, — отчаянно забормотал Планк. — Иначе он меня убьет!
— Вот именно. — Кореллианин хищно оскалился. — И мне это очень понравится. А теперь делай, что скажу, если хочешь пересчитать следующую получку. Клади бластер на стол. Медленно... понял?
— Слушаюсь, — отозвался охранник.
Лет ему было предостаточно, а при мысли о действиях по охране порядка более решительных, чем внушительно стоять у колонны с бластером на поясе, он был готов обмочить форменные брюки.
Медленно, стараясь не делать лишних телодвижений, бравый страж достал оружие из кобуры и положил на мраморную столешницу. Свободной рукой Хан дотянулся до бластера.
— А теперь — под стол. И не вылезай, пока не скажу.
— Слушаюсь.
Не выпуская толстяка из объятий, Хан приставил к его виску дуло бластера.
— А теперь мы пойдем погуляем, — сухо сказал он. — Мы, неторопливо и приятно беседуя, выйдем отсюда и направимся к турболифту. А там, если ты, Планк, будешь хорошим банковским управляющим, я тебя отпущу. Понял меня?
— Д-да...
— Вот и славно.
Они успели отшагать половину зала, когда наконец-то кто-то заметил, что происходит что-то из ряда вон выходящее.
Один из посетителей порадовал слух диким воплем, второй протестующе заверещал, но первое место заслуженно досталось толстой даме за феноменальный по высоте визг.
Хан прицелился в потолок и спустил курок. Вниз посыпались горящие обломки.
— Всем лечь! — заорал пилот.
Мог и поберечь горло, все мирные граждане и без того разлеглись на дорогом ковре.
— Ну что скажешь, Планк? Неторопливо и мило, как договаривались, да?
У турболифта Хан приотпустил бедолагу-управляющего, готовый отпихнуть старика в сторону и нырнуть в кабину. Что он будет делать потом, кореллианин думать отказывался. Всему свое время, твердил он сам себе, всему свое время...
Бдительности он не терял, а потому заметил взвод штурмовиков раньше, чем солдаты увидели его. Хан крепче прижал к себе Планка, а чтобы тот не вздумал его покинуть, опять приставил к голове толстяка бластер.
— Не стреляйте! — залепетал Планк, как только штурмовики вскинули карабины. — Это я вас вызвал! Я — управляющий этого банка!
Хан пятился к турболифту, волоча за собой ополоумевшего толстяка. Быстрый взгляд на табло показал: кабинка уже в пути на этот уровень.
— Он уходит! — раздался возмущенный крик в стане штурмовиков.
Соло потел и был готов выскочить из кожи вон. Но он просто стоял и ждал, прячась за управляющим и благодаря судьбу, что Планк наел себе крутые бока.
За спиной он услышал звук открывающихся дверей.
— Не дайте ему уйти! Огонь! — заорал командир взвода.
Шипение выстрелов и визг Планка слились в один звук.
Хан прыгнул назад, по-прежнему волоча за собой управляющего; от запаха горелой плоти кореллианина чуть не стошнило. Но он все-таки успел выстрелить, пока закрывалась дверца кабины, а затем ударил кулаком по самой нижней кнопке на панели.
Высокоскоростной турболифт валуном ухнул вниз.
Хватая ртом воздух, Хан ухитрился с трудом встать на ноги. Одного взгляда хватило, чтобы понять: Планк мертв. Плохо. А ведь он правда отпустил бы пухлого управляющего, если бы солдаты не устроили заварушку...
В ушах больно щекотало. Соло поспешно нашарил в кармане навигатор и ввел свои координаты. Если эта дешевая игрушка не сломалась, лифт унесет его вниз на сто пятьдесят этажей, а там нужно будет пересесть на другой.
Он выскочил из кабинки, как только открылись двери. Тело Планка он заранее уложил в самом темном углу, чтобы не было видно снаружи, а бластер спрятал во внутренний карман кожанки, хотя по-прежнему сжимал рукоять, готовый вынуть оружие в любую секунду.
Его взгляду предстала мирная, почти идиллическая сцена. По мосткам и переходам между зданиями прогуливались горожане, где-то неподалеку играла музыка.
Шагая прочь, Хан поглядывал на карту. Здесь направо...
А вот и турболифт. Проходим мимо, слишком уж очевидно. Лучше уехать через горизонтальный туннель в следующий мегаквартал. А вот там уже спуститься ниже, на этот раз на две сотни уровней.
Здесь улицы были грязнее. Хан искал следующий лифт, тщательно следя за тем, чтобы поворачивать самым случайным образом. Опять вниз. Пилот был уже на пять сотен этажей ниже. Горы мусора стали выше. Сзади пристроилась компания сопляков, вообразивших себя мужчинами.
— Не надо, — предупредил их кореллианин.
— Не надо? — передразнил его рослый темнокожий парень с гривой сальных черных волос. — О-о, папочка испугался? Папочка уделает все подштанники с перепугу, когда мы закончим.
В полумраке закоулка как-то очень уж знакомо блеснули шесть виброклинков. Хан горько вздохнул и вытащил из-за пазухи бластер. Банда испарилась в таком темпе, будто их расхватали и унесли нетопырки. Соло подождал, не убирая оружия, но никто из детишек не рискнул вернуться. Кое-кто из случайных прохожих украдкой покосился на него и заспешил по своим делам, храня на физиономии выражение: «Кто? Я? Я ничего не видел!»
Сунув бластер под куртку, Хан потрусил по полутемной улочке к очередному турболифту.
Еще сотня этажей. И еще одна. Портативная карта здесь — бесполезный хлам. Вот забрался... Хан зашел в кабину горизонтального туннеля, воняющую телами людей, гуманоидов и инородцев.
Восемьсот... восемьсот пятьдесят.
Теперь улицы освещались лишь случайными бликами из воздушных шахт и тусклыми фонарями на обшарпанных стенах. Под ногами чавкала дурно пахнущая вязкая жидкость. Подножия зданий густо заросли грибами, капал ядовитый дождь.
Горожан видно не было, если не считать за таковых мелькающие тени, слишком неуловимые для опознания. Некоторых Хан принял за инородцев и не удивился, встретив их на такой глубине. Император то ли не умел, то ли не хотел скрывать нелюбовь и недоверие ко всем, кто не принадлежал к роду человеческому.
Тысяча уровней. Тысяча сто...
Хан отправился на поиски еще одного — и желательно работающего — лифта и ничего не нашел. Зато нашел лестницу, уходящую вниз... и вниз...
Теперь он спустился почти на тысячу двести этажей — наверное, километра на четыре ниже уровня, где располагался банк.
Хан запыхался, хотя и шел вниз. Воздух здесь был тяжелый, спертый и влажный, как в заброшенной шахте.
Погони не видно, не слышно. Оторвался. Кореллианин бесцельно побрел по улице. Краем глаза он заметил нечто, которое само горбилось, как животное, вынужденное, но не привыкшее ходить на задних лапах. Рваные лохмотья почти не скрывали белесой кожи, испещренной шрамами и язвами. Тварь ощерила пасть, среди грязных спутанных волос блеснули пеньки сгнивших зубов.
