Избравшие темную сторону знают, что покорность — это рабство. Мы сразу понимаем, когда нас пытаются опутать цепями, и верим, что любой в силах разорвать свои оковы. Это и есть путь к величию: лишь тот, кто свободен, может по-настоящему раскрыть себя.
Вера в то, что склоняться нельзя ни перед кем и ни перед чем, — это величайшее преимущество темной стороны, — продолжал Бейн. — Но здесь же кроется и наша главная слабость. Чтобы воспарить надо всеми, приходится бороться изо всех сил, поэтому в прежние времена ситхи то и дело норовили перегрызть друг другу глотки.
— А что в этом плохого? — перебила его Занна. — Сильные выживут, а слабые погибнут.
— Слабые — не значит глупые, — возразил Бейн. — Встречались те, кому недоставало таланта, но с избытком хватало коварства. Несколько учеников, бывало, объединялись, чтобы свергнуть могущественного владыку, надеясь вскарабкаться повыше. Затем они устраивали междоусобицы, заключая союзы и предавая друг друга, пока не оставался только один — новый повелитель, куда слабее прежнего. Затем уже его убивала горстка недоучек, и так наш Орден все больше приходил в упадок.
Каан это понимал. Но решение, которое он придумал, оказалось хуже самой напасти. Каан объявил, что в его Братстве Тьмы все адепты темной стороны — все ситхи до единого — равны меж собой. И этим поступком он всех нас предал.
— Предал?
— Равенство — это ложь, — заявил Бейн. — Миф для ублажения толпы. Стоит оглядеться вокруг, и ты сразу это поймешь! Одни наделены властью — им хватает и воли, и сил вести всех за собой. Другим предначертано подчиняться — они только и умеют, что пресмыкаться да влачить жалкое и бессмысленное существование.
Равенство — это извращение естественного порядка! — Темный повелитель даже повысил голос, поскольку делился сокровенной истиной, лежавшей в основе всех его убеждений. — Оно приковывает сильных к слабым. С такой обузой одаренные тонут в серости. Тем, кому судьбой предначертано по праву обрести величие, не достается ничего. Им приходится равняться на бестолковый сброд.
Равенство — это цепь, как и послушание. Такая же помеха, как страх, колебания, неуверенность в себе. Сила способна разорвать эти оковы, но Каан этого не понимал. Он не видел истинного могущества темной стороны. Братство Тьмы превратилось в кривое отражение Ордена джедаев, в нелепое подобие того уклада, с которым мы боролись. Под властью Каана ситхи выродились.
— Поэтому вы его и убили, — кивнула Занна, решив, что на этом урок закончен.
— Поэтому я подстроил все так, что Каан погубил себя сам, — поправил ее Бейн. — Запомни: одного могущества мало. Терпение, хитрость, скрытность — вот каким оружием мы сразим джедаев. Отныне ситхов только двое — учитель и ученик. Других не будет.
Занна кивнула, но ее по-прежнему что-то беспокоило.
— А если я не справлюсь? — спросила девочка, украдкой бросив взгляд на ментальную бомбу. — Вы и меня убьете?
Бейн хотел было ответить, но из соседнего туннеля вдруг послышался крик:
— Дождинка! Дождинка, ты жива!
Из тени выбежал темноволосый мальчишка — от силы на пару лет старше Занны. Он был одет в черную броню ситхов, а в правой руке крепко сжимал рукоять светового меча. Несмотря на боевое облачение, Бейн сразу понял, что ребенок не опасен. Сила в нем едва теплилась. Жаркое пламя, горевшее в душе Занны, тлело в мальчике угольками серого пепла.
— Кот! — просияла Занна. Она потянулась вперед, словно хотела его обнять. И тут же, будто бы вспомнив об учителе, осеклась и сложила руки на груди.
Мальчик несся вперед как ни в чем не бывало. Он не заметил, что девочка помрачнела; не увидел даже двухметровой фигуры, маячившей позади. В нем было что-то невыносимо жалкое: в голосе и взгляде сквозило такое отчаянное одиночество, что Бейну стало тошно.
— Какое счастье, Дождинка! — выдохнул мальчик. Он остановился перед Занной, распахнув объятия. — Как же я рад, что ты…
Девочка отступила, покачав головой, — и слова застряли у него в горле. Радость на лице юноши исчезла, уступив место обиде и недоумению.
— Я… Я не Дождинка, — проговорила ученица ситха. Она уже отвергла все, что связывало ее с детским прозвищем. — Я Занна.
— Занна? — в замешательстве переспросил мальчик. — Это же твое настоящее имя! Но почему?..
Теряясь в догадках, он наконец-то оторвал глаза от девочки и заметил Бейна, неподвижно стоящего у нее за спиной. Растерянный взгляд озарился пониманием, а затем — праведным гневом.
— Ах ты!.. — завопил он, наставив на Бейна палец. Затем, словно вдруг вспомнив об оружии, мальчик зажег меч. — Отойди от нее! — заорал он. — Я с тобой сражусь!
Мальчишка знал, что он слабее. Он понимал, что ему нипочем не выиграть бой против темного повелителя ситхов. И все же он решил сражаться, невзирая ни на что. Так мог поступить только последний болван.
Дарт Бейн с брезгливым равнодушием смерил взглядом своего обреченного противника. Темному владыке не было дела до мальчишки: раздавить такого — что соринку смахнуть. Раз этому недоумку захотелось тщетной славы, можно и подарить ему так называемую доблестную смерть.
Бейн лениво потянулся к мечу, но не успел зажечь оружие, как Занна нанесла удар. Девочка выпустила волну сокрушительной темной энергии — как и в тот раз, когда свернула шеи злополучным джедаям, случайно убившим ее друга. Своим природным талантом к Силе она пользовалась по наитию — безо всякого обучения, без раздумий и подготовки.
Все случилось так быстро, что Бейн даже не успел защититься… но атака была направлена не на него. Правую руку мальчика, которого Занна назвала Котом, — видимо, это и был ее двоюродный брат — разнесло в клочья. Одной лишь силой мысли девочка обратила и плоть, и кость, и сухожилия в вихрь кровавых ошметков, оставив от запястья только развороченный обрубок.
Держаться за меч было уже нечем — рукоять лязгнула по полу, и лезвие потухло. Мальчик взвыл от боли и рухнул на колени, прижав к груди покалеченную руку. Из раны хлынул фонтан крови, оросив пол пещеры.
Темный повелитель пригвоздил ученицу взглядом.
— Почему? — строго спросил он.
Девочка ответила его же словами:
— Потому что в его смерти нет ни пользы, ни смысла.
Бейн, конечно же, разгадал ее замысел. Занна пыталась спасти своему брату жизнь. Ситх понимал, что такие чувства — сентиментальность, жалость, милосердие — это слабость, от которой девочке придется избавиться. Но он и не рассчитывал, что его ученица всего за день постигнет все премудрости темной стороны.
Темный повелитель опустил взгляд на мальчика, съежившегося на земле. Струйки крови из обрубка руки уже почти остановились: взрыв, оторвавший ему кисть, частично прижег рану. Вдобавок кровь загустела от пыли и копоти с пола пещеры — они налипли, когда мальчик с воем катался у ног Занны. Сейчас он едва не захлебывался в слезах и соплях, так что вместо криков выходил только непрерывный противный скулеж. Девочка смотрела на него холодным расчетливым взглядом, старательно изображая равнодушие.
