Догадаться, что здесь произошло, было несложно. Бейн в очередной раз не сумел создать голокрон и в порыве слепой ярости обрушил ураган Силы на все, что попалось под руку.
Занна задумалась: окажись она здесь — смогла бы она остановить учителя? Да что там — хотя бы выжить?
Темный повелитель сидел на другом краю лагеря, спиной к ней, и глядел на горизонт, размышляя над своей неудачей. Когда ученица приблизилась, Бейн обернулся и поднялся над ней во весь свой двухметровый рост. Под прорехами в изодранной и опаленной одежде было видно, насколько же разрослись орбалиски. К ситху присосались уже сотни тварей — они покрывали все тело, кроме лица и кистей рук. Казалось, будто Бейн закован в броню, склепанную из прочных омертвелых раковин. Однако Занна знала: паразиты под панцирями все еще живы и тянут соки из учителя.
Бейн утверждал, что орбалиски помогают ему — дают сверхъестественную силу и исцеляют тело. Но сейчас, увидев последствия неудачного ритуала, ученица ситха поневоле задумалась: какой ценой даются эти способности? Что толку от могущества, если его нельзя обуздать?
К большому облегчению Занны, буря уже явно миновала, и девушке хватило благоразумия не пускаться в расспросы. Вместо этого она сразу отчиталась о задании.
— Все готово. Когда челнок канцлера Валорума сядет, Кел с подельниками будут его ждать.
— Ты отлично справилась, — отозвался Бейн.
Как всегда, от похвалы учителя она почувствовала прилив гордости. Но радость омрачалась памятью о Келад'дене. Девушка знала, что он навек для нее потерян.
— Есть ли у них хоть какой-то шанс? — спросила Занна.
— Нет, — поразмыслив, ответил Бейн.
— Тогда какой в них толк? — не выдержала ученица. — Я не понимаю, зачем вы посылаете меня на такие задания! К чему тратить столько времени и сил, если мы заранее знаем, что у них ничего не выйдет?
— Им не обязательно побеждать, чтобы играть нам на руку, — ответил Бейн. — Сепаратисты — лишь приманка. Они притягивают внимание Сената и отводят глаза Совету джедаев.
— Отводят глаза?
— Подчинившись власти Сената, джедаи угодили в трясину политики и бюрократии. Республика пытается создать единое, общее правительство, которое будет поддерживать мир во всей Галактике, а Орден превратили в орудие, заточенное под эту задачу.
Каждый раз, когда радикалы наносят удар по Республике, от Совета требуют принять меры. Чем больше сил джедаи тратят на усмирение мятежей и беспорядков, тем меньше внимания уделяют нам.
— Но почему сепаратисты обязательно должны терпеть поражение? — не сдавалась Занна. — Мы могли бы им помочь, не рискуя раскрыть себя!
— Если террористы добьются успеха, их поддержат, — объяснил Бейн. — У них станет больше власти и влияния. Управлять ими будет сложнее. Может статься, что рано или поздно им даже хватит сил низвергнуть Республику.
— Разве это плохо? — удивилась Занна.
— Республика держит джедаев на поводке. Сейчас один Сенат контролирует и принуждает к порядку несколько тысяч планет. Если же Республика падет, на ее месте возникнут мириады межзвездных правительств и галактических организаций. Куда легче манипулировать одним врагом, чем двадцатью.
Вот почему мы должны искать радикальные группировки, опознавать среди них те, что могут стать настоящей угрозой, и подстрекать их к мятежу раньше срока. Их надо использовать, стравливая с Республикой. Пусть наши враги ослабляют друг друга, покуда мы сами держимся в тени и копим силы.
Рано или поздно Республика падет, а джедаи будут истреблены, — напоследок заверил учитель. — Но случится это лишь тогда, когда мы сами будем готовы захватить власть.
Занна кивнула, хотя от одной попытки осознать истинный масштаб изощренных политических махинаций учителя голова у нее шла кругом. Девушка принялась вспоминать все свои задания, гадая, какую роль они выполняли в планах темного повелителя.
— Прежние поручения не вызывали у тебя вопросов, — заметил Бейн. В его голосе слышался не гнев, а скорее любопытство.
Занне не хотелось рассказывать про Кела. Все приказы учителя девушка исправно выполнила, но все равно подозревала, что чувства к тви'леку владыка расценит как признак слабости. Впрочем, сейчас ей пришло в голову, как можно обратить вопрос Бейна себе на пользу.
— Конечно, учитель. Даже если я не понимала смысла заданий, у меня никогда не было повода усомниться в вашей мудрости.
— А теперь ты не уверена?
Занна окинула разоренный лагерь долгим, медленным взглядом.
— Я никогда раньше не видела, чтобы вы настолько выходили из себя, — прошептала девушка, скрыв лукавство за крупицей истины. — Я испугалась, что орбалиски мешают вам ясно мыслить. Вдруг они все-таки начали сводить вас с ума?
Бейн сперва не ответил, а потом сипло и отрывисто бросил:
— Я управляю орбалисками, а не они мной.
— Конечно, учитель, — виновато потупилась Занна.
Впрочем, по реакции она поняла, что заронить семена сомнения ей удалось. Пытаться манипулировать учителем — опасная затея, но иначе было никак: ведь если из-за орбалисков темный владыка опять впадет в ярость, он может ненароком и убить. Убедить учителя, что от паразитов пора избавляться, — это вопрос жизни и смерти.
— Приберись в лагере, — велел ей Бейн. — А потом возвращайся на Серенно. Надо пополнить запасы.
Занна покорно поклонилась и принялась собирать обломки, а Бейн снова погрузился в размышления. Пока ученица наводила в лагере подобие порядка, ей пришло в голову, что когда-нибудь сегодняшние сомнения учителя могут дать ей и иную выгоду.
Однажды она неизбежно бросит учителю вызов, чтобы стать владычицей ситхов, но Бейн невероятно силен — что телом, что разумом. В живом доспехе, который питает его могущество и защищает едва ли не от всех видов оружия, ситх практически неуязвим.
Занна поняла, что выманить Бейна из скорлупы — едва ли не единственный шанс когда-нибудь его низвергнуть и исполнить свою судьбу.
12
Джохан поерзал на сиденье, пытаясь умоститься поудобнее. Насколько же легче было переносить тяготы космических перелетов, когда он был моложе! Но джедай уже давно вырос из отрочества. Прежде всего, прибавил в росте — теперь в нем был целый метр восемьдесят пять. Худощавая фигура обросла тугими, жилистыми мускулами. От прежнего юнца в нем остались разве что светлые волосы, свисающие до плеч, зато подбородок теперь очерчивала взъерошенная черная бородка.
Джохан снова поерзал и бросил выразительный взгляд на Тарсуса Валорума, который спокойно восседал в кресле напротив. Экс-канцлеру было уже за шестьдесят — и все же, не считая легкой проседи на висках, он выглядел почти так же, как в день их знакомства. В ответ на неодобрительный взор джедая Валорум лишь улыбнулся и пожал плечами. Никак иначе он никогда не извинялся, хотя Джохану постоянно приходилось терпеть бесконечные межзвездные перелеты на борту этого корыта.
