Как и всем средиземноморским морякам, рыцарям не приходилось иметь дело с приливно-отливными явлениями, поскольку подъем и опускание воды здесь незначительны – разве что речь может идти о нескольких дюймах. Течения, однако, другая проблема, и лоцманы, знакомые с морем вокруг острова с детства, должны знать, с каким течением можно столкнуться в проливах между островами. Галера на веслах могла идти со скоростью четырех с половиной узлов или около семи узлов при попутном ветре. Это означало, что течение, имеющее скорость около половины узла, было фактором, с которым приходилось считаться. Используя свои знания о направлении и скорости течения, хороший лоцман мог помочь капитану захватить судно, даже если по всему видно, что торговому судну удастся ускользнуть. Севернее вдоль Дарданелл, где Черное море соединяется с Эгейским, имелось сильное поверхностное течение, направлявшееся на юго-запад. Но оно находилось за пределами района действия родосских галер. Больше всего родосцев интересовало южное течение, которое под воздействием мельтеми постоянно несло свои воды вдоль островов, мысов и заливов моря. Поскольку есть течение, движущееся по часовой стрелке вокруг всего Средиземного моря – его сила может изменяться, однако оно присутствует всегда, – лоцманы должны принимать его во внимание, двигаясь вдоль материкового побережья. Течение проходит мимо Кипра, поворачивает на запад, встречаясь с западным побережьем Турции, после чего направляется на север. Летом течение, вызванное мельтеми, может остановить это течение или даже повернуть в обратном направлении, но в другое время лоцману приходится с ним считаться. Точно так же между островами, в зависимости от направления ветра, возникают чисто местные течения, скорость которых достигает двух узлов. Их тоже приходится принимать в расчет. Опытные лоцманы Родоса, отличные галеры и высокие боевые качества рыцарей и воинов позволили ордену установить господство в этих многочисленных узких протоках. Южные штормы, приносящие с собой густую облачность (хотя почти и не встречающиеся в летние месяцы), могли свести на нет все остальные течения и дать новое течение, текущее в северном направлении, до Босфора и Дарданелл.
Вокруг Родоса мельтеми, которые летом управляют всеми условиями в Эгейском море, вместо того чтобы дуть с северо-запада, поворачивали к азиатскому материку и дули практически с запада. Это создавало хороший рабочий ветер для парусников, следовавших к северным островам вроде Коса и Лероса и даже к Смирне. А для патрулирования вдоль южного берега галеры имели попутный ветер с кормы. На Родосе преобладающими ветрами были западные. В середине лета они могли сменяться прохладными северными, но также были времена, когда низкая облачность над Азией предвещала самую неприятную погоду на острове – неприятную только для сухопутного жителя, поскольку моряки могли ее очень хорошо использовать. Это происходило, когда раскаленный воздух над тысячами квадратных миль выжженной солнцем земли начинал перемещаться на восток, поднимая температуру и влажность. Жителям Родоса оставалось только закрывать ставни и сидеть дома, задыхаясь в потной темноте. В такое время галеры или торговые суда в море находили удобные якорные стоянки и укрывались у юго-восточных берегов острова. Этот летний ветер можно было использовать, чтобы добраться до западных островов, к примеру до Крита. Еще родосские лоцманы, капитаны судов и моряки должны были знать о возможности типично островных шквалов, которые зарождались над высокими известняковыми вершинами островов Эгейского моря. Сильные ветры с севера порывами спускались вдоль склонов в долины на подветренной стороне гористых островов или мысов, и мореплаватель, незнакомый с этим морем, понадеявшийся найти тихое укрытие в его водах, мог подвергнуться атаке мощнейшего порыва, вполне способного сломать корабельную мачту.
За исключением одного места у берегов Крита, где глубина довольно велика, Эгейское море относительно мелкое. Это значит, что любой сильный ветер вызовет короткие и крайне неприятные волны намного быстрее, чем в глубоководном море или в океане. В таких условиях, если волны бьют с траверза, узкие галеры с относительно небольшой осадкой не могут следовать своим курсом. Если вокруг достаточно места, они могут повернуть и пойти по ветру, а если нет, они должны повернуться носом к волне, и гребцам тогда придется приложить максимум усилий, чтобы удержать галеру на этом курсе.
От людей, которые ворочали тяжелыми вальками весел, зависела скорость галеры. Особенно важна была скорость при заходе на таран. До появления пушек таран был главным средством борьбы военной галеры. Его можно было использовать двумя способами: или для нанесения прямого носового удара, имеющего цель пробить борт противника, или для нанесения скользящего удара вдоль борта корабля противника, чтобы снести весла и оставить корабль без движения. Последним актом обоих действий было сближение с противником, фиксирование его с помощью абордажных крюков и собственно абордаж. Когда галера идет в атаку, лучники и арбалетчики открывают огонь, чтобы расчистить палубу корабля противника и облегчить проникновение на нее абордажной команде, как правило состоявшей из рыцарей и тяжеловооруженных воинов, которые стояли на платформе перед главной мачтой – rambades. Впоследствии на этой платформе стали ставить легкие пушки и другие орудия, использовавшиеся для уничтожения живой силы противника и чтобы освободить палубу.
Человеческая машина, работавшая под палубами в неимоверно трудных условиях, состояла из осужденных преступников и пленных мусульманских рабов. Позже к ним добавились buonavoglie – буоневольи. Это люди, избежавшие тюрьмы, которая ожидала должников. По договоренности с кредиторами они должны были отслужить определенное количество лет, после чего их долг будет списан. Эти люди получали определенную плату и находились в лучших условиях, чем рабы и преступники. Чтобы их можно было отличить, буоневольи носили оригинальную стрижку (как некоторые краснокожие) – выбривали голову, оставляя только клок волос посредине.
Условия жизни рабов на галерах описывали неоднократно, и во многих языках в обиход вошло выражение «работаю как раб на галерах». Хорошее описание оставил француз, который сам был осужден на труд на галере. Хотя он жил несколькими веками позже, но ни корабли, ни условия содержания людей на них почти не изменились.
«Рабов приковывали вшестером на банку; банки были шириной 4 фута и покрывались дерюгой, набитой шерстью, поверх которой набрасывалась овчина, ниспадавшая до пола. Офицер, бывший начальником над рабами, оставался на кормовой части вместе с капитаном и получал от него приказы. Были еще два унтер-офицера, один в середине и один на носу. Все они были вооружены бичами, которыми стегали голые спины рабов. Когда капитан отдавал приказ грести, офицер подавал сигнал серебряным свистком, висевшим у него на шее на шнурке. Унтер-офицеры повторяли сигнал, и вскоре все пятьдесят весел врезались в воду. Представьте себе: шесть мужчин, прикованных к скамье, голые – в чем мать родила, у каждого одна нога упирается в специальный упор, другая приподнята и упирается в скамью, стоящую перед ним, в руках тяжелое весло. Они с напряжением отклоняются назад, их руки при этом вытянуты вперед и толкают валек весла от спин тех, кто сидит перед ними. Иногда рабам приходилось грести по десять, двенадцать и даже двадцать часов без отдыха, и в таких случаях офицер ходил взад-вперед и клал в рот гребцам хлеб, смоченный в вине, чтобы они не падали от изнеможения. Капитан требовал от офицеров усилить удары, и, если раб падал от истощения на свое весло, его часто забивали до смерти и без церемоний выбрасывали за борт».
