— А что такое спецрежим? — спросила я. А мама меня ущипнула.
— Это когда у нас стратегический ракетоносец швартуется, — сказал Валя. — Так, товарищ офицер?
— Проезжайте, — сказал офицер. И ничего не ответил Вале. Потому что — военная тайна. Так мне Федя объяснил.
А потом мы выехали на ровное поле, и мама сказала:
— Вот и аэродром.
Валя сказал:
— Вот ваш дирижабль.
— Где? Где? — закричала я, а потом увидела.
Он похож на огромное белое облако. Внизу кабина.
— Новая серия, — сказал Валя. — Полетите с комфортом.
— На самолёте быстрее, — сказала мама.
— Зато Севморпуть как на ладони, — сказал Валя. — Софье понравится. Так, Софья?
— Так, — сказала я. Мне уже нравилось. И не терпелось забраться в кабину дирижабля.
Валя помог вытащить наши вещи. Мы встали в очередь. Мама спросила:
— Вы крайний?
Солдат в форме ответил:
— Да.
— Тогда мы за вами будем, — сказала мама.
Но солдат сказал:
— Проходите вперёд, товарищи. Мы вас пропустим.
Мама не соглашалась, но остальные солдаты стали наперебой уговаривать пройти и сесть в дирижабль без очереди. Потому что мама с ребёнком, то есть со мной. И ещё с Федей.
Когда маму уговорили, мы подошли к лесенке. Там стояла строгая тётя в синей форме. Бортпроводник. Она проверяет билеты. Хотя если у тебя билета нет, ты бы в очередь не встал. Разве не так?
— Ваш билет, пожалуйста, — сказала она.
— Корзина, картина, картонка и маленькая собачонка, — сказал Валя.
— Собака привита? — спросила бортпроводник.
— А что такое привита? — спросила я Федю.
— У вас девочка с собакой разговаривает, — сказала бортпроводник.
— Это не собака, — засмеялась мама.
— Добро пожаловать на борт, — строго сказала бортпроводник.
И мы поднялись по лесенке. Внутри нас встретил тоже бортпроводник и проводил к нашим местам. Кресла оказались большими, я залезла с ногами.
— Если девочка захочет спать, то можно разложить в кровать, — сказал бортпроводник. — Одеяло и подушку я вам принесу.
— Не захочу спать, — сказала я. — Ещё чего! Я буду смотреть в окно!
— Устроились? — сказал Валя. — Ну, тогда я пошёл. Счастливого полёта!
Он помахал нам рукой и уехал.
Скоро мы полетели.
Как мы летели на дирижабле
Я смотрела в окно. Наш остров стал крошечным, а потом исчез, осталось только море. Мне поскучнело, я пошла гулять.
— Ты куда? — спросила мама.
— Гулять, — сказала я. — Можно?
— Только осторожно, — сказала мама.
И я пошла. Много мест свободных, садись где хочешь. В других сидели солдаты. Демобилизованные.
— Куда вы летите? — спросила я.
— Служба закончилась, — сказал солдат. — Теперь все летим домой.
— А где ваш дом? — спросила я.
— У меня в Черновцах, — сказал солдат. — Я поступлю в университет и буду учителем математики.
— А у меня — в Алма-Ате, — сказал другой солдат. — Я тоже поступлю в университет и буду агрономом. У нас знаешь какая целина?
— Не знаю, — сказала я.
— Приезжай, увидишь, — сказал солдат из Алма-Аты.
Третий солдат ткнул пальцем в окно:
— Смотрите! Грузовой тримаран!
И все стали смотреть. И меня пустили посмотреть на крошечный кораблик, похожий на букву Ж.
— Я на таком хочу плавать, — сказал солдат. — Буду поступать в Мурманское судоходное училище. Знаешь, какая у него скорость?
— Не знаю, — сказала я. А Феди рядом не было. Поэтому спросить я не могла.
— Большая! — сказал солдат. — Хорошая сегодня видимость, и облака разошлись. Сколько раз грузы сопровождал, а первый раз всё так хорошо вижу. Повезло. Смотри сколько кораблей!
Внизу появилось много крошечных корабликов. Они двигались в противоположные стороны.
— Ой, какая девочка! — сказала девушка в форме. — Пойдём к нам! Мы тебя угостим.
Девушки тоже были демобилизованными. Но в окно не смотрели. Они смотрели в зеркальца и красились. Мама никогда не красилась. А девушки красились, и мне было интересно на них смотреть.
— Как же я соскучилась по макияжу, — сказала девушка, которая привела меня. — Два года без помады!
Другая засмеялась:
— Ты сама нам запрещала краситься, товарищ старший сержант!
— По уставу не положено, — сказала старший сержант. — Вот ты, девочка, красишься?
— Нет, — сказала я. — Мама говорит, я и так красивая.
И девушки засмеялись.
Как я вступила в общество чистых тарелок
Я смотрела как девушки красились, а потом меня позвала мама. Меня ждал стюард в белой форме, перед ним стоял ящик на колёсиках.
— Что будете кушать? — спросил стюард.
— Мороженое, — сказала я.
— Куриный суп и макароны с котлетой, — сказала мама. — Мороженое дают только тем, кто все съест. Правильно, товарищ стюард?
Стюард сказал:
— Точно так, уважаемые пассажиры. По строжайшему распоряжению капитана нашего судна десерт полагается только членам общества чистых тарелок.
— А что это за общество такое? — спросила я.
— Как! — всплеснул руками стюард. — Вы даже не слышали о таком обществе? Его основал Владимир Ильич Ленин специально для детей Советского Союза. Только тот, кто все съедает со своих тарелок, имеет право вступить в общество чистых тарелок.
— Мама, и ты была членом этого общества? — спросила я.
— Я и сейчас в нем состою, — сказала мама. — Давай, ешь. Спасибо вам, товарищ стюард.
— Когда все съешь, я приду и проверю, а потом напишешь заявление на вступление в общество, — стюард подмигнул.
Вообще-то, я суп не люблю. Поэтому я даже на тарелку не смотрела. Смотрела в окно, на воду, чтобы не видеть, как много ещё супа осталось.
А потом я увидела остров.
— Мама, мы прилетели? — спросила я.
— Нет, но уже недолго, — сказала мама. — Это платформа Буровая. Искусственный остров. Здесь бурят дно океана и добывают нефть. Видишь, сколько вышек торчит? И корабли.
Я ела суп, потом макароны с котлетой и разглядывала Буровую. Вокруг неё столпились корабли. Федя сказал, что они называются сверхтанкерами. Это огромные корабли, которые развозят нефть по всему миру. Я стала считать, но сбилась. Слишком много сверхтанкеров. И они не стояли на месте, а двигались.
