ЭГ: А также я не мог не вспомнить еще об одном вашем клиенте — беспощадном Карлосе Марчелло. Подозреваю, что он тоже желал бы прочитать взбудораженные мысли в голове генпрокурора.
УЛ: Да, сэр.
ЭГ: Неплохо было бы обзавестись источником информации, близким к Принцу.
УЛ: Посмотрю, что я смогу сделать.
ЭГ: Мистер Хоффа неподобающе злорадствует, думается мне. Вот что он сказал «Нью-Йорк таймс» (цитирую): «Теперь Бобби — обычный юристик» (конец цитаты). Что ж, похвальное заявление, — но лично я полагаю, что некоторые достойные представители итальянской диаспоры предпочли бы, чтобы он был сдержанней в своих высказываниях.
УЛ: Я дам ему совет попридержать язык, сэр.
ЭГ: Кстати, раз уж мы об этом заговорили. Вы знали, что у Бюро было заведено дело на Джея-Ди Типпита?
УЛ: Не знал, сэр.
ЭГ: Этот человек состоял в Ку-клукс-клане, Национальной партии за права штатов, Партии национального возрождения и отколовшейся от них организации сомнительного толка под названием «Легион молнии». Он был тесно связан с офицером далласского ПУ по имени Мейнард Делберт Мур — человеком таких же политических убеждений и, по слухам, весьма неосторожным.
УЛ: Вы получили эту информацию из источника в далласском ПУ, сэр?
ЭГ: Нет, у меня есть корреспондент в Неваде. Консерватор, издает агитационные листовки, имеет прочные и разнообразные связи среди «правых».
УЛ: Мормон, сэр?
ЭГ: Да. Все невадские фюреры-неудачники — мормоны, а этот человек, бесспорно, самый талантливый из них.
УЛ: Звучит заманчиво, сэр.
ЭГ: ВЫ на что-то намекаете, мистер Литтел. Мне прекрасно известно, что Говард Хьюз просто слюной исходит от желания заполучить Лас-Вегас и кипятком писает от мормонов. Я всегда готов делиться с вами информацией, если вы просите ее так, чтобы не оскорбить мою осведомленность.
УЛ: Прошу прощения, сэр. Вы разгадали мои намерения, а этот человек и вправду кажется интересным.
ЭГ: Он весьма полезен и разносторонен. К примеру, листовки обличительного характера он выпускает тайно. И некоторых своих корреспондентов использует как информаторов в среде куклуксклановских группировок, которые находятся под прицелом ФБР из-за махинаций с почтой. Таким образом, он способствует устранению конкурентов по бизнесу.
УЛ: И он был знаком с покойным офицером Типпитом.
ЭГ: Был знаком с ним или с его деятельностью. Считал либо не считал его идеологически нестабильным и чересчур вызывающим. Меня всегда забавляет круг знакомств того или иного человека в том или ином контексте. Так, например, агент-командир нашего далласского офиса сообщил мне, что в городе сейчас находится некий Гай Уиллис Бэнистер. А еще один наш агент проинформировал меня, что видел в Далласе вашего друга Пьера Бондюрана. Человек, не обделенный воображением, может заметить это совпадение и связать его с деятельностью вашего общего приятеля Карлоса Марчелло и его неприязнью к царствующей фамилии, однако я не расположен к подобным выводам.
УЛ: Да, сэр.
ЭГ: Судя по вашему тону, вы хотите просить об одолжении. Для мистера Хьюза, не иначе?
УЛ: Да, сэр. Мне бы хотелось просмотреть досье Бюро на владельцев вегасских отелей-казино, а также документы комиссии штата Невада по азартным играм, комитета по контролю и надзору за деятельностью операторов азартных игр и комитета по контролю над распространением спиртных напитков.
ЭГ: Ответ положительный. «Квипрокво?»
[25]
УЛ: Конечно, сэр.
ЭГ: Мне бы хотелось предотвратить нежелательные разговоры про мистера Типпита. Если в далласском офисе на него есть отдельное досье, я желаю, чтобы оно исчезло до того, как мои менее доверенные коллеги пожелают предать содержащуюся в нем информацию огласке.
УЛ: Я позабочусь об этом сегодня же вечером, сэр.
ЭГ: Как думаете, версия о стрелке-одиночке получит признание?
УЛ: Сделаю все возможное, чтобы так и было.
ЭГ: Всего хорошего, мистер Литтел.
УЛ: До свидания, сэр.
7.
(Даллас, 23 ноября 1963 года)
Хватит. Дальше некуда. Перебор.
Отель гудел. Отель порицал Ли Освальда. Мест не было — забито под завязку — корреспонденты спали по трое. Постоянно висели на телефоне. Выливали на себя всю горячую воду. Нагрузили поручениями гостиничную обслугу.
Наши гости скорбят. Наши гости оплакивают потерю. Наши гости смотрят телевизор. Они не выходят из своих комнат. Они звонят домой. Они обсуждают Большое Шоу.
Уэйн мерил шагами свой номер. Уэйна мучила головная боль — после давешней пальбы.
Звонили из гостиничной обслуги. Извинялись за опоздание. Мейнард Мур не звонил. Дерфи смылся. Муру было плевать.
Мур не стал выписывать ордеров. Не стал фиксировать задержаний. Мур составил подробный рапорт о провальной операции по задержанию игроков в кости. Одному парню прострелили коленную чашечку. Другой потерял литр крови. Третий лишился мизинца.
Мистер Бауэрс лишился большого пальца. Уэйну всю ночь снилась эта картина.
Он не спал до утра. Смотрел телевизор. Звонил в пограничную службу. Выписал несколько постановлений о проверке пересекающих границу. Четыре патруля задержали похожих людей и перезвонили ему.
У Уэнделла Дерфи были шрамы от порезов. Хреново. Ни у одного из задержанных шрамов не оказалось.
Он позвонил Линетт. Позвонил Уэйну-старшему. Линетт оплакивала Джей-Эф-Кея. Уэйн-старший острил. Последним словом Джека было «pussy». Перед смертью Джек успел ущипнуть за задницу медсестру и монахиню.
Трубку взяла Дженис. Дженис превозносила Джеков стиль. Дженис сожалела о Джековом причесоне. Уэйн рассмеялся. Уэйн-старший был лыс. Дженис Тедроу — туше.
[26]
Позвонили из обслуги. Снова извинились за то, что ужин запаздывает.
Уэйн смотрел телевизор. Уэйн прибавил звук. Транслировали пресс-конференцию.
Корреспонденты задавали вопросы. Один коп понес откровенную чушь. Мол, Освальд был «камикадзе-одиночкой». Уэйн увидел Джека Руби. У него на руках был пес. Руби раздавал ручки в форме члена и ребристые презервативы.
Коп угомонился. Сказал, что Освальда переведут завтра — скорее всего, ближе к обеду.
Зазвонил телефон. Уэйн вырубил звук. Поднял трубку:
— Кто это?
— Это Бадди Фрич. Я тебе целый день дозвониться не могу.
— Извините, лейтенант. Тут у нас дурдом творится.
