Он обогнул их. Отыскал указатель «Досмотр багажа». Мимо него шли люди. Вид у них был пришибленный.
Красные глаза. Сдавленные рыдания. Женщины с бумажными платочками.
Он остановился у стойки багажного контроля. Вокруг сновали детишки. Они стреляли пистонами из игрушечных пистолетиков. И смеялись.
К нему подошел мужчина, по виду — сущий деревенщина, рослый и жирный. На нем была стетсоновская шляпа и тяжелые ботинки. На поясе в кобуре красовался инкрустированный перламутром револьвер сорок пятого калибра.
— Вы — сержант Тедроу? Я — офицер Мейнард Д. Мур, далласское полицейское управление.
Они пожали друг другу руки. Мур жевал табачную жвачку. Мур благоухал дешевым одеколоном. Мимо, всхлипывая, прошла женщина — один сплошной красный нос.
Уэйн спросил:
— Что у вас тут случилось?
Мур ответил:
— Какой-то псих пристрелил президента.
Большинство магазинов закрылись рано. Были приспущены государственные флаги.
Мур вез Уэйна в отель. У него был план: подброшу тебя, устроишься, а потом найдем нашего негритоса.
Джон Ф. Кеннеди мертв. Любимец его жены. «Идея-фикс» его мачехи. При мысли об улыбке Джей-Эф-Кея у Дженис аж трусики намокали. Когда она сообщила об этом Уэйну-старшему, ей здорово досталось. Дженис хромала. Дженис демонстрировала шрамы на бедрах.
Мур жевал «Ред мэн» и сплевывал из окна водительской двери. Послышались выстрелы.
— Кое-кто явно не спешит горевать, — заметил Мур.
Уэйн пожал плечами. Они проехали мимо огромного щита: «Джей-Эф-Кей и ООН».
— Ну и молчун же ты, как я посмотрю. Да, не самый общительный партнер по экстрадиции мне попался.
Раздался выстрел. Совсем близко. Уэйн потянулся к кобуре.
— Ого! Да ты, оказывается, трусишка!
Уэйн завозился с галстуком.
— Просто хочу поскорее покончить с этим делом.
Мур проехал на красный.
— Чем раньше, тем лучше. Думаю, мистер Дерфи намерен очень скоро сделать ручкой нашему павшему герою.
Уэйн поднял стекло своей двери. Уэйна окружил немилосердный запах Мурова одеколона.
Мур сообщил:
— Я частенько бывал на мели. Вот и теперь крупно задолжал в «Дюнах».
Уэйн пожал плечами. Они проехали мимо автобусной остановки. Там всхлипывала чернокожая девчушка.
— И про твоего папашу я слышал. Говорят, он большая шишка в Неваде.
Какой-то грузовик проехал на красный. У водителя была банка пива и пушка.
— Моего отца знает куча народу, и все мне об этом сообщают. Так что я уже не удивляюсь.
Мур улыбнулся:
— Ага, кажется, вы с ним не шибко ладите.
Конфетти на пути следования президентского кортежа. Плакат в окне: «Большой Ди любит Джека и Джеки
[3]».
— И про тебя я кое-что слышал. Что кое-какие твои наклонности не нравятся папочке.
— Например?
— Скажем, дружеское отношение к ниггерам. И то, что ты возишь Сонни Листона
[4] на своей машине всякий раз, когда тот приезжает в Вегас, потому что ваша полиция опасается, что у него будут проблемы из-за выпивки и белых женщин; и что он тебе нравится, а вот славные итальянцы, которые помогают поддерживать в вашем городе порядок, тебе не нравятся.
Машина подпрыгнула на колдобине. Уэйн налетел на приборную панель.
Мур уставился на Уэйна. Уэйн — на него. Некоторое время они смотрели друг другу в глаза. Мур снова проехал на красный. Уэйн моргнул первым.
Мур подмигнул:
— Сегодня вечером мы знатно повеселимся.
Вестибюль отеля был роскошный. Ковер на полу — необычайно густой. Аж каблуки ботинок в нем утопали.
Люди подбегали к окнам, показывали пальцами — смотрите, смотрите, вот тут проезжал президентский кортеж. Джей-Эф-Кей проезжал прямо под окнами. Джей-Эф-Кей махал рукой. Джей-Эф-Кея пристрелили со-о-овсем близко отсюда.
Люди разговаривали. Незнакомцы запросто разговаривали с незнакомцами. Мужчины в ковбойских костюмах. Женщины, одетые а-ля Джеки.
Вновь прибывшие осаждали стойку портье. Мур сымпровизировал и повел Уэйна в бар. В баре яблоку было негде упасть.
На столике стоял телевизор. Бармен то и дело прибавлял звук. Мур двинулся к телефонной будке. Уэйн уставился на экран.
Картинка запрыгала и устаканилась. Потом пошли звуковые помехи. Копы. Тощий тип. Слова «Освальд»
[5], «оружие», «симпатии к красным».
Какой-то человек размахивал винтовкой. Сновали репортеры. Камера отъехала дальше. Вот он, тот тип. Напуганный и побитый.
Было шумно. И накурено — топор вешай. У Уэйна подкосились ноги. Какой-то мужик сказал тост: «За то, чтобы Освальда…»
Уэйн прислонился к стене. Его толкнула локтем какая-то женщина — мокрое от слез лицо в потеках туши для ресниц.
Уэйн прошел к телефонной будке. Мур держал дверь приоткрытой.
Он говорил: «Гай, послушай».
Он говорил: «Вытираю тут сопли мальчишке — пустячное дело об экстрадиции».
Слово «пустячное» вывело Уэйна из себя. Он дал Муру под дых. Мур пошатнулся. Штанины его брюк задрались. Черт — за голенища ботинок засунуты ножи. А в носке спрятан кастет.
Уэйн сказал: «Уэнделл Дерфи — ты о нем не забыл?»
Мура точно загипнотизировало. Мур уставился в телевизор. Уэйн проследил за его взглядом и увидел на экране фотографию. И прочел подпись: «Убит офицер Джей-Ди Типпит».
