Книга Прощение. Как примириться с собой и другими, страница 22. Автор книги Марина Архипова, Марина Михайлова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Прощение. Как примириться с собой и другими»

Cтраница 22

Логика открывается примерно такая: согласно первой заповеди, я сам обращаюсь к Богу в стремлении возлюбить Его, создаю с Ним глубоко личные отношения. То же я предполагаю и в ближнем. Возлюбить ближнего как самого себя в этом контексте означает увидеть в нем того, у кого тоже есть личные отношения с Богом, кто не чужд Ему. Если я заслуживаю уважения и любви, поскольку Бог меня видит («Твое созданье я, Создатель, Твоей премудрости я тварь», как говорит Державин в своей удивительной оде «Бог»), то и ближний именно по этой причине достоин как минимум моего внимания, а в пределе – любви. Господь предлагает нам мыслить любовь к Богу, ближнему и самому себе как единое событие. Мы отныне уже не можем говорить о любви к Богу, не имея в виду особого отношения к ближнему и особого самосознания. Общение с ближним будет определяться пониманием Бога, явленного во Христе, и самоуважением. Наконец, верно относиться к самому себе для христианина возможно лишь в перспективе богообщения и диалога с Другим.

Философия XX века в качестве синонима библейскому слову «ближний» использует термин «Другой». Знаменательно, что в русском для выражения этого понятия, означающего человеческую личность, иную по отношению к «Я», но столь же полноправно существующую в мире, используется слово с корнем друг.

Люди вокруг нас вовсе не обязательно друзья, они могут быть и врагами, и посторонними, но сила языка открывает перед нами горизонт, ставит цель, к которой можно стремиться. В Другом можно открыть друга – того, кто драгоценен и любим именно потому, что он не такой, как я, и именно потому, что он от меня отличается, в отношениях с ним мне открывается, кем являюсь я сам [31].

Для создания правильных и плодотворных отношений с Другим фундаментально, во-первых, признание его абсолютной необходимости для моего собственного бытия и мышления. Философ и поэт Вячеслав Иванов [32] утверждал, что истина оправдывается, будучи созерцаемой в Другом. Неожиданным образом о значимости Другого говорил Маркс [33], философ, от которого ничего хорошего мы – во всяком случае старшее поколение, прошедшее суровую школу принудительного изучения марксистско-ленинской философии, – не ждем: «Человек сначала смотрится, как в зеркало, в другого человека. Лишь относясь к человеку Павлу как к себе подобному, человек Петр начинает относиться к себе как к человеку» [34].

Действительно, начиная с античности человек мыслится как существо, которое не рождается человеком, а становится им. Античное понятие пайдейи (воспитание, образование, взращивание) предполагает, что, прежде чем человеческий детеныш станет настоящим человеком, требуется множество культурных воздействий. Эти воздействия возможны только в общении с Другим: родителем, братом, другом, учителем, любимым, ребенком… Именно отношения с Другим лежат в основе социализации, о важности которой мы уже говорили.

Во-вторых, чтобы верно общаться с Другим, я должен признать его радикальное отличие от меня самого. На этом, похоже, и погорели Марксовы Петр и Павел: когда Петр посмотрел в Павла, как в зеркало, он не увидел там Павла во всей уникальности и тайне его прекрасной жизни, корень которой сокрыт со Христом в Боге. Он увидел абстрактного человека и решил, что его можно объяснить, а потом и сделать счастливым через анализ товарно-денежных отношений, базиса-надстройки, классовой борьбы и прочих «замечательных» вещей, к живому Павлу никакого отношения не имеющих.

Поскольку Другой существует в своем мире, отличающемся от моего собственного, будет трудно переубедить его, установить справедливость, договориться с ним. Мы столкнемся с глубокой разностью понятий, нам придется постоянно выяснять, что он подразумевает под простейшими словами, и, скорее всего, окажется, что мы все понимаем по-разному.

Виктор Франкл [35], замечательный врач, психолог и философ, прошедший через концлагеря, вспоминает, как однажды он хотел поддержать оступившегося друга и получил окрик и удар дубинкой от конвоира. «А ведь несколько минут назад тот же конвоир презрительно разглагольствовал о том, что у нас, свиней, нет духа товарищества…» [36] Этот случай поразителен тем, что и заключенный, и конвоир имеют представления о товариществе, но эти представления совершенно не совпадают.

Конечно, это крайний случай, но и повседневная жизнь постоянно убеждает нас в том, что картина мира в целом и наполнение конкретных понятий настолько отличаются у разных людей, что прийти к разумному согласию возможно далеко не всегда. Необходимость в прощении возникает именно тогда, когда доводы разума бессильны, а вся ситуация в целом попирает обыденную логику, не укладывается в систему привычных понятий. Если я не могу исправить положение вещей, остается только простить – принять, честно осознать, что я нахожусь именно в этой ситуации, и отпустить, довериться судьбе (верующий человек скажет – Богу).

Так обстоит дело в трудных случаях, например, когда необходимо строить отношения с человеком с алкогольной или наркотической зависимостью, психически больным, умирающим или «временно безумным» (такими бывают подростки). Объяснить, доказать, донести что-то до Другого не удастся. Можно только смириться перед грозной свободой, живущей в каждом из нас. Прощение в таких случаях позволяет разорвать порочный круг созависимости, признать (может быть, и со слезами и болью сердца) право Другого на собственный путь и начать строить свою внутреннюю жизнь.

О непостижимой и реальной другости Другого рассказывает притча древнекитайского философа Чжуан-цзы – история про императора и морскую птицу.


Однажды во дворец китайского императора прилетела морская птица. Он обрадовался и принял ее как самого дорогого и высокого гостя. Птицу поселили в лучших покоях. Она спала на подушке из золотой парчи, расшитой красным и зеленым шелком. Ее кормили самыми изысканными блюдами с императорского стола. Каждый день искусные музыканты исполняли для нее древнюю мелодию «Восход солнца». Но морская птица сидела, нахохлившись, и через три дня умерла.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация