В Нагорной проповеди Господь говорит, что прощение и милость – свойства божественного совершенства, к которому призывает каждого из нас Отец Небесный: Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники? Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный (Мф. 5: 43–48).
В этих словах заключено единственное и главное обоснование прощения, которое состоит в том, что прощение прекрасно, как прекрасен сам Бог. Чудесная картина потоков дождя и солнечного света, милости и прощения, сходящих с небес на всех людей без исключения, может вдохновить нас последовать путем прощения. Божественное совершенство раскрывается здесь не как всемогущество и чудотворство, а как безграничная милость, объемлющая всех подобно небесам, откуда светит солнце и изливаются дожди. Призыв к совершенству – приглашение открыться для этих потоков божественной жизни: Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой (Ин. 7: 38).
Прощение ставит нас в особые и глубокие отношения с Богом, поскольку человек прощающий осуществляет замысел Божий о мире, отдает себя для того, чтобы через него изливалась в мир Божья Любовь.
Заповеди блаженства: Христос – Царь Мира
Одна из Заповедей блаженства говорит: Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими (Мф. 5: 9). Мир рождается из прощения. Быть миротворцем – значит прощать и принимать. В этих словах звучит та же самая мысль, что и в заповеди совершенства из Нагорной проповеди, и в молитве «Отче наш».
Быть своими Богу, Его сынами можно только через соединение с Единородным Сыном Божьим. Христос – Царь Мира, Его дела и Его слова несут мир и прощение. Получается, что быть христианином – значит решиться на ненасилие и миротворчество принять прощение как правило жизни из послушания Христу, из желания следовать Ему.
В начале этой главы мы цитировали отрывок из дневников отца Александра Шмемана, в котором он называет прощение божественным творческим событием. Оно действительно таково, поскольку через труд прощения человек приобщается к божественной жизни, творчески раскрывает в себе образ Божий.
Прощение как совершенное и полное принятие другого стоит в центре проповеди Господа, оно составляет сердцевину божественной жизни, насколько мы можем ее понять из Писания и опыта Церкви. Бог-Троица, Бог-Любовь таков, что каждое из Лиц отдает Себя Другому и принимает в Себя Другое. Отцы Церкви называли это перихорезисом – присутствием божественных ипостасей друг в друге без слияния и смешения. Встреча, диалог, общение – в самой природе Бога. Насколько мы можем уподобиться этой открытости, милости, прощению, настолько мы и являемся христианами.
Прощение и миротворчество находятся в центре христианской веры и являются главным правилом жизни христианина. Прощение в Евангелии раскрывается не как моральное предписание, а как таинственная красота самого Бога, явленного во Христе. Ценность прощения для нас, таким образом, обусловлена тем, что это верный путь приближения к Богу.
Глава 10
Человек прощающий, человек прощенный: плоды прощения
В предыдущей главе мы говорили о том, как прощает и учит нас прощению Бог. Весть о примирении находится в центре Евангелия. Божественная Любовь неотделима от прощения, именно в нем она себя являет. Источник всякого человеческого прощения, даже если человек считает себя неверующим, находится в Боге, поскольку прощение превосходит меру нашего понимания и сил, разрывает привычный порядок вещей, являя непостижимую и таинственную реальность Любви и Милости. Каким становится человек, открывающий себя божественной силе прощения? Каковы плоды прощения в жизни христианина?
Прощение как принятие жизни и Бога
Нередко бывает, что у религиозных людей благочестие сочетается с осуждением. Морализирующая нетерпимость по отношению к внешним считается чуть ли не доблестью, доказательством истинной веры. Отец Александр Шмеман отмечал «мучительное „раздражение“, с которым „церковные“ христиане, и в первую очередь духовенство, относятся к миру. Он им так очевидно мешает, и они решительно не знают, что с ним делать. Если бы его не было, как упоительно можно было бы погрузиться в „церковные дела“»
[87]. Источник этой раздраженной нетерпимости в том, что мы легкомысленно присваиваем себе право судить, которое принадлежит только Богу.
Прежде чем нести в мир христианскую истину, неплохо задать себе вопрос, насколько мои нравственные качества позволяют мне быть ее носителем. То, что в Евангелии истина и жизнь явлены во всей полноте, для нас несомненно. Однако, как замечает Мирослав Вольф, «вопрос в том, могут ли христиане, желающие утвердить универсальную Божью справедливость, вершить суд над различными культурами с божественной непогрешимостью. Ответ – нет. <…> Мы должны провести различие между нашим представлением о Божьей справедливости и самой Божьей справедливостью»
[88].
Правда Божья найдет себе путь, в этом можно не сомневаться. Желание биться за правду, сражаться с врагами Церкви, напротив, имеет сомнительный источник. Слишком велика здесь опасность гордыни, самоутверждения, упоения не Божьей правдой, а собственной правотой. Не будем забывать, что Господь явился нам как Царь Мира, Который трости надломленной не переломит и льна курящегося не угасит (Мф. 12: 20). Если мы хотим быть Его учениками, нам придется научиться у Него смирению.
Вера – человек воцерковленный, преподает в воскресной школе, а ее свекор Анатолий Петрович – убежденный агностик. Каждый визит к родителям мужа проходит по одному сценарию: сначала все мирно беседуют, потом пропустивший рюмочку свекор начинает задавать Вере разные вопросы «про Бога». Она старается находить аргументированные и убедительные ответы, свекор ставит новые вопросы и иронизирует, мало-помалу атмосфера накаляется. Наконец Вера говорит раздраженно и сокрушенно: «Анатолий Петрович, ну с вами же невозможно разговаривать! Вы же ничего и слышать не хотите!» – и собирается уходить.
По дороге домой муж просит Веру: «Будь со стариком помягче, он ведь так любит внуков, так нам помогает». Она возражает: «Да ведь это богохульство, то, что он говорит. Как можно это терпеть?»
