Когда Полина опять попыталась объяснить мне свой поступок, то расплакалась.
– Прости, прости, пожалуйста, Даш, – повторяла она, и прямые пшеничные волосы закрывали ее опущенное лицо. – Я действительно не хотела.
Честно говоря, я на нее злилась – было обидно, что Полинка за моей спиной провернула подобное, поддавшись уговорам Савицкого. Я сказала ей все, что думаю по этому поводу – что злюсь, что мне обидно, что это стало для меня настоящим шоком. Однако в конце я добавила:
– Но я не хочу, чтобы из-за этого урода у меня больше не было тебя. Правда. Не хочу терять друга, – вздохнула я, чувствуя, как у самой на глаза наворачиваются слезы. Вспомнились все три года нашей дружбы: как мы вместе онгоингом смотрели аниме на первом курсе и постоянно его обсуждали, как вместе проходили практику на втором, как на третьем я заболела, и Полина написала за меня половину курсовой, потому что сроки поджимали, а у меня была температура. Как вдвоем мы ездили в языковую школу в Великобританию и вдвоем убегали от полицейского, когда перешли дорогу в неположенном месте. Как все вместе отмечали завершение каждой сессии – обязательно в любимом баре «Гараж», сидя за «нашим» столиком в углу.
Я все это помнила.
И она помнила.
И Сашка с Самирой помнили.
В конце концов мы с Полиной обнялись. Самира шмыгнула носом, а Сашка с воплями достала из рюкзака бутылку «Мартини».
– Будем пить за примирение! – объявила она. Я едва не сказала, что пить еще можно за мою будущую «свадьбу», но сдержала себя – вспомнила о договоре со Стасом.
Мы пили «Мартини», смешивая его с соком, включили музыку и танцевали до самого возвращения Дани.
– Да тут вечеринка, – усмехнулся он, заходя в гостиную.
Его появление очень обрадовало девчонок.
– Матвеев! Ты наш герой! – повисла у него на шее Сашка. Дане с трудом удалось ее отпихнуть. Но он тут же попал в капкан рук Самиры – она взяла его лицо в ладони и так сжала щеки, что губы у него сделались «уточкой».
– Я была та-а-ак неправа! – заявила она голосом человека, который влил себя как минимум литр чего-то весьма бодрящего, хотя на самом деле Самира выпила лишь три бокала коктейля. Пьянела она всегда быстро, ибо алкоголь пила крайне редко. – Ты та-а-акой милаш! Спас нашу Дашеньку! Нашу крошку…
Даня не сразу удалось отцепить от себя Амирову.
– Пьете, значит? – осведомился он, посмотрел на пустую бутылку, стоящую на столе, и укоризненно покачал головой.
– Пьем, – подтвердила я с легкой улыбкой, сидя на диване. – Извини, тебе ничего не осталось.
– Мне и не нужно, – усмехнулся он и опустился рядом.
– Ты мне еще водку зажал, – напомнила я с улыбочкой.
– А ты эту водку все забыть не можешь, – отозвался Даня. – Что за неуемная страсть к алкоголю?
– Какая еще страсть? – возмутилась я.
– А помнишь, Дашка, как ты в том году напилась на Сашкином дне рождения и не помнила, как танцевала на барной стойке? – ангельским голоском спросила сидящая рядом Полина.
– Что-что? – заинтересовался Даня.
– Не было такого! – возмутилась я, и щеки мои слегка порозовели.
– Не было, потому что мы не дали тебе залезть на барную стойку, – ввернула Сашка, радостная из-за прихода Дани.
– Как интересно, – задумчиво посмотрел на меня Матвеев. Кажется, я вспыхнула еще больше. Это был единственный раз в жизни, когда я не рассчитала свои силы и возможности с алкоголем.
– Что ты так смотришь?!
– Я думал, ты хорошая девочка, – загадочно улыбнулся Клоун.
– У каждой хорошей девочки есть секретик, – плюхнулась на диван и Самира. – У нашей Дашеньки много секретиков, - вытянув руку через Полину, пощекотала она меня под подбородком.
– Амирову понесло, – хмыкнула Сашка.
– Вот я, Даниил, – приложила к груди руку Самира, на которую напал приступ искренности. – Я думала, ты никчемный дурак! И Дашке не подходишь. Но ты не такой! Ты добрый и чистый! Смелый! Спас нашу малышку, – в ее темных выразительных глазах появились слезы. – Вырвал из лап злодея! Дай же я тебя обниму, ты теперь мне как братик!
Расчувствовавшуюся Самиру едва сумели успокоить. И она затихла на диване в обнимку с подушкой, которую почему-то называла Лео.
Мы немного поболтали, посмеялись, Даня пожаловался, что я – сущее зло, упакованное в «одну маленькую девочку», девчонки заложили меня по полной программе, рассказав о парне, с которым я познакомилась на море и который все звал меня погулять. Потом Сашка захотела купить еще чего-нибудь «увеселительного», однако Полина не дала ей сделать этого и потащила домой.
– Нам пора, – твердо сказала она, явно решив, что я хочу остаться наедине с Даней, который не спешил уходить домой – он же обещал, что ночевать останется у меня.
– Да еще рано, – отозвалась с недоумением Сашка, но получила тычок в бок от Полины.
– Я вас подвезу, – предложил Даня.
– Мы такси вызовем, не надо, – отмахнулась Полина и подмигнула мне.
– Нам тогда и Самиру довезти до дома надо, – сказала Сашка. – Ей вообще пить нельзя. Девка разум теряет.
– Позвоните Лео! – весело велела Самира, которая до этого сидела с закрытыми глазами, а сейчас внезапно их распахнула. – Пусть он меня принесет домой на руках.
Мы с девчонками, переглянувшись, захихикали.
1.52
– Кажется, завтра кому-то будет очень стыдно, – поиграла бровями Полина.
Звонить никакому Лео мы не собирались – Даня сказал, что довезет ее, однако Самира сама сделала это – вытащила телефон, набрала номер своего художника и сказала:
– Забери меня отсюда, малыш, мне тут плохо…
После чего продиктовала адрес и выключила телефон.
– В смысле – плохо? – не поняла я. – Амирова, алло!
– Дашулечка моя милая, мне тут хорошо! Но он быстрее приедет, если будет знать, что плохо! – широко улыбнулась Самира и откинулась на подушку. – Вот смотрю я на вас с Данечкой и думаю – какие детки будут очаровательные!
От неожиданности Данечка подавился и закашлялся, я возвела глаза к потолку, а подруги засмеялись.
Лео действительно приехал – через двадцать минут. Кажется, Самиру в таком состоянии он видел впервые, что и немудрено: трезвая и нетрезвая Самира – это два разных человека.
– А что с ней? – шепотом спросил Лео у Дани, растерянно глядя на Амирову, которая разлеглась на диване, уложив голову Полине на колени, и рассуждала о том, что жвачка «Лав ис» лучше, чем любая другая.
– «Мартини», – коротко ответил Матвеев, и в его голосе слышалось сочувствие.
– Понял, – коротко отозвался Лео. – А почему она мне позвонила?
