В шесть к нам приехала целая толпа – фотограф, оператор, визажист и парикмахер. Первые два снимали мои сборы, а вторые – непосредственно собирали, делая прическу и макияж. И если фотограф с оператором были в курсе постановочной свадьбы, то парикмахер и визажист – нет. Они обе были чрезвычайно милы, пожелали счастливой совместной жизни и пытались поддерживать со мной непринужденную беседу.
– А в каком ресторане у вас будет свадьба проходить? – дружелюбно спросила парикмахер, работая с моими волосами – их должны были уложить в красивые локоны.
– Э-э-э, – задумалась я и широко улыбнулась: – Я не помню. Понимаете, такой мандраж… В голове все перепуталось.
– Понимаю-понимаю, – закивала девушка. Видимо, она насмотрелась на всяких невест. – Вы не нервничайте так, Даша. Все хорошо пройдет! А где ваши гости? – спохватилась она, не видя ни родственников, ни подружек невесты.
– У нас почти никого не будет, – сообщила я. – Только самые близкие в загс приедут.
– Как интересно! А в какой загс вы поедете?
– Э-э-э… Надо у Дан… Максима спросить…
– Центральный, – услышала я его голос за спиной и от неожиданности дернулась. Сколько времени он торчит рядом, наблюдая за моими сборами?
– Очень красивый загс. А во сколько церемония начнется? – не отставала парикмахер, ловко работая с волосами.
– Надо у Максима спросить, – вздохнула я, краем глаза замечая, что сборы снимают на камеру. – Я все забыла…
– В двенадцать, – любезно подсказал Матвеев и пошел открывать дверь – привезли цветы и бутоньерку.
– Жених – супер, – сообщила визажист, когда пришла ее очередь работать с моим лицом. Даню она видела мельком – он слонялся по квартире с недовольным выражением лица, которое наверняка считал холодным и отстраненным. У меня, впрочем, выражение было не лучше. Совершенно не праздничное. Я все еще злилась на Матвеева и, кроме того, волновалась. Раздражения добавляли фотограф и оператор, снующие по комнате. Как они умудрялись не мешать друг другу, понятия не имею.
– Ну да, неплохой, – вяло согласилась я.
– Я бы сказала шикарный! Такой торс, такие плечики, – хихикнула визажист.
Я хмыкнула про себя. Матвеев в своем репертуаре – на него все пялятся.
– Вам повезло, – продолжала она. – Посмотрите вверх, пожалуйста. А теперь вправо…
– Цветы положу на подоконник, – появился Матвеев, и на него тотчас напали оператор и фотограф – стали снимать букет, а следом за ним туфли и кольца на подушечке.
Я надеялась, что он уйдет, но Даня не собирался этого делать. Решил ошиваться рядом.
– У вас так много всего, – сказал он визажисту, задумчиво глядя на раскрытый бьюти-кейс с косметикой. – Для чего?
Кажется, все эти помады, туши, крема, кисти, палитры теней, румян и пудр приводили его в недоумение. И если бы у меня было хорошее настроение, я бы шутливо подколола его или прочитала бы ему лекцию про праймер, консилер, хайлайтер, бронзер, шиммер и базу под макияж – чтобы знал, как нелегко нам, девушкам, живется в своем стремлении быть прекрасными.
– Для того чтобы сделать вашу милую невесту красивой, – весело отозвалась визажист, склонившись ко мне близко-близко. – И не только вашу. Все девушки индивидуальны, вот и приходится таскать такую сумку – на все случаи жизни.
– Принято. А почему макияж делается так долго? – не отставал он. – Я понимаю – волосы почти три часа, а лицо?..
– Макияж – это искусство, – заметила визажист. – А искусство не терпит спешки. Вот сами увидите, Максим, какой прекрасной станет ваша будущая жена.
– Она и так прекрасна, – усмехнулся он, явно ожидая от меня какой-то реакции, но я продолжала молчать. Говорить с ним не хотелось. Слушать – тоже. Матвеев, кажется, понял это и куда-то ушел, на ходу доставая телефон. Наверное, Каролина написала.
– Вы очень красивая пара, Даша! Кстати, мейк у вас получится классный, хоть мы и без пробного делаем – очень нежный! Можно, я вас потом сфотографирую для своей личной коллекции? Посмотрите влево…
Я только кивнула, погрузившись в волнительные мысли.
Матвеева я увидела только тогда, когда надела свадебное платье – белоснежное и воздушное. Он смотрел на меня и улыбался. А я ненавидела свет в его глазах.
1.61
Даня ушел на балкон, где прохладный воздух приятно холодил кожу. И потянулся к старой пачке сигарет, которую никак не мог выкурить, – нервничал. Он даже чиркнул зажигалкой, однако так и не закурил. Резко отбросил сигарету на столик, решив, что от него не должно пахнуть никотином в этот день.
Свадьба.
Нет, серьезно, свадьба.
У него. На последнем курсе университета. С девушкой, которая…
Думать о Дашке было мучительно больно.
Даня оперся руками о перила и опустил голову, прикрывая уставшие глаза – этой ночью он почти не спал.
Она не замечала его. Не замечала его взглядов, слов, попыток что-то объяснить – как и почти всегда. Сначала Даню это ужасно злило, и напоминанием этой злости была легкая саднящая боль в костяшках. Потом он сумел успокоиться – правда, не сразу.
Даша должна была его выслушать. Он был готов рассказать ей все. Все, что, черт побери, произошло! Набрался смелости, словно какой-то нашкодивший сопляк, боящийся, что его накажут. Однако она послала его – даже рот не дала открыть. Ей не нужна была его правда. У нее правда была своя. Но чья правда сильнее, Даня не знал.
Снова пришло сообщение. И снова от Каролины.
«Спасибо, – было написано на экране. – Я тебя очень люблю, несмотря ни на что».
«Люби себя, – напечатал Даня в ответ. – И найди хорошего парня».
«Смогу ли?.. – тут же ответила Каролина. И ее ответ заставил Даню нахмуриться. – Хотя, какая разница. Самолет в девять. Мне жаль только, что ты не сможешь меня проводить».
Действительно, не сможет.
«Похороны дяди уже завтра. И я до сих пор не могу поверить. Спасибо, что был со мной в этот момент, друг», – прилетело новое сообщение.
«Это просто нужно пережить».
Он всегда говорил себе это.
Просто. Пережить. Переждать. Перетерпеть.
«Если хочешь… Я буду в «Айриш» днем, с двух до четырех. Приходи».
«Прости, не смогу».
«Ничего страшного, не переживай, Дан. И помни, что ты лучший!»
На этом их переписка завершилась. Даня спрятал телефон в карман джинсов, в которых ходил по дому, совершенно не чувствуя себя женихом – фальшивая свадьба казалась ему огромной глупостью. Однако именно эта глупость, прихоть Стаса, дала ему возможность получить от Чернова не только деньги, а то, что он так искал. То, о чем хотел рассказать Сергеевой.
Даня оглянулся и через стекло стал разглядывать сидящую в комнате Дашку. Девушка так и не замечала его, а он не мог оторвать от нее взгляда. Он наблюдал, как Дашка смешно смотрит то в одну сторону, то в другую, пока красят ее глаза. Смотрел на вырез ее нарядного алого халатика из атласа – и откуда только она его взяла? Любовался ею, зная, что хотя бы это ему не запрещено.
