– Папа, откуда ты тут взялся? – изумилась Руслана. – А где все остальные?
– Остальные – на теплоходе плавают, постигают местные красоты, – отозвался мужчина.
– А ты почему не там? – еще больше удивилась девушка.
– Потому что хотел поговорить с твоим дружком. А вы, я смотрю, решили уединиться. – В голосе Люциферова слышалось неприкрытое осуждение.
– Нет, папа, просто Стас занимается подготовкой к банкету.
– Заранее такими вещами заниматься надо.
И он начал читать им обоим нотацию – словно Стас был не успешным бизнесменом, а подростком. Мы же с Даней стояли в шкафу, тесно прижавшись друг к другу. Хотя вещей внутри почти не оказалось, места было не слишком много, однако я не чувствовала дискомфорта – все мои мысли были о другом. Не знаю почему, но моя голова оказалась на груди Матвеева – я прислонилась к ней щекой, чувствуя жар его тела. А он обеими руками обнимал меня – за плечи и за талию.
Было темно, жарко и пахло хвоей.
Мы не видели лиц друг друга, не могли произнести ни слова, не могли отстраниться. И замерли, слушая свое едва слышное дыхание, почему-то слегка учащённое. Наверное, из-за духоты.
Не знаю, почему мои руки оказались на его поясе – я по инерции схватилась за Даню, когда он оказался в шкафу. А теперь не могла отпустить. И он тоже не отпускал меня.
Это было так странно, так упоительно, так притягательно, что я закрыла глаза, уткнувшись носом в грудь Матвеева – в ямочку между ключицами, которую я так любила целовать. А он крепче сжал меня в своих объятиях, заставляя сердце биться чаще и гореть ярче – оно вспыхнуло в этой удушающей тьме так ярко, что я забыла обо всем на свете
Я упивалась этой обманчивой тьмой, этим беззащитным уединением, этими невесомыми дразнящими прикосновениями, и мне казалось, будто мы не стоим, а парим. Летим, не отпуская друг друга, и мимо нас проносятся звезды.
Я будто увидела нас в той самой Вселенной, которую создала в своей голове во имя нашей любви.
Будто никогда и не было нашего расставания. Не было стены, которая недавно снова появилась между нами. Были лишь он и я. Люди, которым не хватало любви. Которые хотели счастья. Которых развела жизнь.
Это длилось всего лишь несколько жалких минут, но они показались мне стремительно пролетевшей вечностью. И в себя я пришла оттого, что кто-то грохнул кулаком по шкафу, в котором мы прятались.
2.8
Я вздрогнула, но не отпустила Даню. И он меня – тоже. Прижал к себе так крепко, как мог. Кажется, мы оба приготовились к тому, что сейчас Люциферов распахнет шкаф и увидит нас.
Однако этого не произошло. На наше счастье.
Как оказалось, по шкафу ударил Лиферов в пылу спора с Черновым. Он, видимо, вскочил с места и кружил по кабинету будущего зятя. А когда тот попытался что-то возразить, ударил кулаком по первому, что попалось.
– Вот же! – раздался его голос совсем рядом с нами. – Больно!
– Папа, – сказала Руслана укоризненно. – Мы с мамой тебе сколько раз говорили: стучать кулаком – плохая привычка. И курить – тоже.
– Хватит меня учить, – отозвался тот. – И вообще, дочь, это мужской разговор, не женский. Выйди-ка. Папе надо поговорить с твоим дружком.
– Он мне не дружок, – возмутилась тоненьким голосом Руслана. – Он мой любимый человек.
Наверное, Люциферова при этом перекосило.
– И вообще, это сексизм, папа! – продолжила девушка. – Что значит – не женский?
– Поумничай мне еще. Говорю – выйди, значит выйди, – отмахнулся от нее Петр Иванович.
– Но папа! – Я даже не думала, что Руслана может перечить отцу.
– Дорогая, выпей кофе – у нас превосходный латте, – включился Стас. Голос его был медовым. – Пока мы с твоим папой поговорим.
Руслана фыркнула и ушла, громко хлопнув дверью. А Чернов и Люциферов принялись за сугубо мужскую беседу, которая сводилась к Руслане.
– Что вы хотели, Петр Иванович? Может быть, кофе, чай? Или пообедать желаете? – Стас в роли гостеприимного хозяина был великолепен.
– К черту условности, прохиндей, – отмахнулся Люциферов. – Не будем тянуть время. Я тебя спрашиваю прямо – ты серьезно намерен жениться на моей дочери?
– Что ж, это деловой подход. Серьезно, – подтвердил Стас.
У меня зачесался нос, и мне в голову не пришло ничего лучше, как почесать его об Даню – об его шею. Он сглотнул.
– Ты мне не нравишься, – прямо сказал Петр Иванович. – Не таким я видел мужа для своей дочери.
– А каким же, позвольте узнать? У меня есть деньги, положение, власть. Вас напрягает, что мой бизнес процветает не в столице, а в регионе? Это временно – большую часть активов я буду в скором времени переводить заграницу. Намечается крупный проект с европейскими партнерами.
– Меня напрягает не это. А твоя хитрая морда, – ответил Люциферов. – Слишком ты хитрый, Чернов, слишком расчетливый. Похож на мошенника – таким, как ты, неплохо было в девяностых.
– Ну, в девяностых бизнес делали вы, не я, – отозвался Стас. – Я в это время рос в приюте.
– Знаю-знаю, – нетерпеливо отмахнулся Люциферов. – Сам поднялся, сам начал свое дело и сам всего добился. Только вот мне не заливай в уши сказки о том, каким молодцом был. В это пусть моя дочка верит. Без нужных связей так высоко в этом возрасте не взлетишь, Чернов. За тобой или стоит кто-то, или стоял. Ты не так прост. Но хоть брат у тебя на приличного человека похож, – добавил он зачем-то, и я хмыкнула про себя. – Я людей насквозь вижу. Всю гниль сразу чую. А он мальчишка положительный. Да и ты его не оставил, воспитал. И это единственное, что мне в тебе нравится.
– То есть вы согласны на нашу с Русланой свадьбу? – спокойно полюбопытствовал Стас. И я почему-то подумала, что даже если Люциферов скажет «нет», Стас просто ее украдет.
– Вот после свадьбы и вынесу вердикт, – важно ответил Петр Иванович. – Мне, Чернов, не деньги важны, хотя и они, конечно, тоже. Но и личные качества. В семью беспринципного урода, который попытается всеми моими деньгами завладеть, не возьму.
Я снова почесала нос об шею Дани, и как-то так вышло, что случайно коснулась ее губами. Он дернулся от неожиданности – хотя что такого я сделала?! Его резкое движение оказалось фатальным – упала одна из вешалок, на которой, судя по всему, висел пиджак. Я сжалась от страха – сейчас нас поймают, и не видать нам денег от Чернова.
Я спрятала лицо на груди Дани, закусывая губу, и я почувствовала, как под моей рукой, теперь лежащей на предплечье Матвеева, напрягаются мышцы.
– Что это? – мигом насторожился Люциферов.
– Где? – сделал вид, что ничего не заметил, Стас.
– Там. В шкафу. Упало что-то.
– Вам показалось, – спокойно ответил Чернов.
