– Не показалось, – возразил отец Русланы. – Ты что, думаешь, я глухой? В твоем шкафу что-то упало. У тебя же нет мышей? – вдруг спросил он скептически. – Во всяких таких забегаловок мышей – тьма.
– Это не забегаловка, – отозвался устало Стас. – Это – ресторан. И смею сказать, очень успешный. А в шкафу ничего не падало – это звукоизоляция плохая. Бывает такое.
– Очень успешный ресторан, – ядовито произнес Люциферов. – Даже звукоизоляция плохая. Представляю, какая тут кухня.
– У нас нет мишленовской звезды, конечно, но блюда отменные. И шеф-повар – из Италии, – отозвался Стас. Он стал убалтывать будущего тестя, и мы с Даней немного расслабились. Тьма снова стала нежно окутывать нас и нашептывать на ухо всякие глупости. И я, против собственной воли наслаждаясь такой тесной близостью, поняла, что хочу больше, чем простоиобъятий. Я хотела поцеловать Даню – нестерпимо мучительно. Несмотря на то, что ненавидела его за предательство, несмотря на то, что злилась из-за Каролины, несмотря на то, что мучилась от его невнимания и своих неразделенных чувств. Я хотела снова ощутить тепло его нежных губ. И, перестав себя контролировать, коснулась своими губами его шеи, опаляя ее дыханием, не замечая, что мои пальцы оказываются в его пальцах, и они переплетаются.
– Даша… – То ли шепот Дани был так тих, то ли мне просто послышалось – я не знала.
Я хотела поцеловать его.
Того, кого раньше любила.
Того, кто был чужим парнем.
Того, кто оставался рядом всю мою жизнь.
Того, кто был безумно близок и одновременно далек, находясь за стеной, разделяющей наши комнаты. За стеной, разделяющей наши сердца.
Странно приходить к таким мыслям в чужом темном и душном шкафу, но я, почувствовав отголоски нашей былой Вселенной, поняла, что любовь к этому человеку была и остается сильнее ненависти.
Чека выдернута. Взрыв уже не остановить. Нужно или принять его или убегать.
А я убегать не хотела.
И я тянулась к губам Матвеева, забыв обо всем на свете. А он тянулся ко мне.
Свет, ударивший в лица, не дал нам этого сделать. Поцелуй не произошел. Створки шкафа отворились, и мы отпрянули друг от друга.
– Чем это вы там занимались? – усмехнулся Стас. Выглядело он вполне довольным.
– Прятались от твоего будущего тестя, – отозвался Даня. К его щекам прилипла кровь. – Ушел?
– Ушел. Руслана его увезет. Так что время у нас есть, ребятки.
Больше Стас на нас внимания не обращал – одновременно решал несколько важных вопросов, разговаривая сразу по двум телефонам и с кем-то яростно переписываясь в планшете. А мы сидели друг напротив друга в мягких удобных креслах, и между нами стоял прозрачный столик, заставленный блюдами – Стас сдержал слово, и нам принесли обед. Правда, у меня кусок в горло не лез – так я нервничала, хоть и не показывала вида. Зато Матвеев спокойно себе ел, словно и не он сидел со мной в пыльном шкафу, словно и не он шептал мое имя, словно и не он обещал рассказать мне правду.
2.9
Я решила подождать, пока Даня закончит – чему-чему, а терпению я научилась. Да и внутренняя бабушка была довольна. Клоун все так же уминал за обе щеки, как и в детстве.
– Вкусно, Данилушка? – нежно спросила я, ковыряя изящной ложечкой в чизкейке, и выразительно посмотрела на Матвеева. Тот подавился. И мне пришлось вставать, чтобы заботливо похлопать его по спине. Хлопала я со всей силы.
– Все-все! Хватит! – вскочил Даня, все еще кашляя. – Ты меня прибить хочешь, что ли?
– Я тебе помогала, – похлопала я ресницами.
– Да ты что! И как же?
– Дурь выбивала.
– А я думал, душу решила вытрясти, – проворчал Матвеев и снова принялся за еду. Я уселась на место, не забыв стянуть туфли – дорогие, красивые, но неудобные. И снова стала за ним наблюдать.
– Что, – подозрительно спросил Даня, перестав жевать, – опять твоя внутренняя бабушка проснулась?
– Нет, – улыбнулась я широко. – Мой внутренний киллер. Кстати, мою порцию тоже скушай, – пододвинула я ему поближе блюдо с пастой, к которой даже не притронулась.
– Спасибо, я сыт. И чего хочет твой киллер?
– Правды или… – Я выразительно провела большим пальцем по шее, явно давая понять Матвееву, что я с ним сделаю.
– Я же сказал, что все расскажу. Только вопрос в том, нужно ли тебе это, – посерьезнел Клоун.
– Нужно, – сказала я твердо. – Еще как нужно.
– Хорошо, – кивнул Даня, не сводя с меня тревожных глаз. А я почему-то смотрела на ямочку на его шее – сейчас, когда он снял пиджак с галстуком и расстегнул верхние пуговицы рубашки, ее было видно особенно хорошо.
Меня манила эта чертова ямочка между его ключиц. И я с трудом перевела взгляд на лицо Матвеева, не сразу осознав, что теперь пялюсь на губы. И тут же мой взгляд метнулся к его лбу.
– Говори! – потребовала я. И на сердце отчего-то сделалось тяжело.
– В смысле – не хватает?! – заорал в это время Стас, сидящий за своим столом. Да так, что я вздрогнула. – Какого черта? Сделай так, чтобы хватило. И мне плевать, что какое-то мероприятие! Да пусть оно хоть триста раз запланировано! Я плачу бабки! Большие бабки! Как хочешь – но вопрос реши. Ясно?
И Чернов отбросил на стол телефон – между прочим, дорогой.
– Что-то случилось? – спросил Даня.
– Спроси лучше, приятель, чего не случилось, – усмехнулся Стас. – Конкретно сейчас в актерском агентстве не хватает нескольких человек на роли гостей. Но, думаю, это не страшно. Все решится. Все решится.
С этими словами Чернов встал, набрал чей-то номер и стал громко и бурно разговаривать, меряя кабинет широкими шагами. Шума от него было столько, что Даня предложил мне спуститься вниз, на улицу. Я лишь согласно кивнула и натянула поверх платья кожаную куртку.
Честно говоря, это было не самое лучшее решение, которое мы сегодня приняли. Второе по глупости после согласия стать мужем и женой.
Мы спустились вниз, прошли мимо сотрудников ресторана, которые усердно занимались тем, что расставляли столы и украшали под руководством какой-то темноволосой женщины зал, и вышли на улицу. Было прохладно, но солнечно, и я глубоко вдохнула пахнущий опавшими листьями воздух – упоительно-нежный и знакомый. На нас смотрели прохожие, но нам обоим было все равно. Мы не замечали чужих взглядов.
– Ты когда-нибудь замечал, чем пахнет осень? – спросила я задумчиво, стоя рядом с рестораном и глядя на редкие пожелтевшие деревья, что отделяли его от проезжей части. Мне казалось, будто эти деревья, день за днем сбрасывающие листву, засыпают. Чтобы сладко проспать всю зиму под снежными шалями, а весной проснуться – молодыми и счастливыми. Мне тоже хотелось так же переживать холодные зимы – засыпать и просыпаться с первой зеленью.
