Однажды я все-таки решил построить нормальные отношения – к середине третьего курса. Насмотрелся на Димку с его Лизой, еще на несколько пар, и решил, что тоже хочу нормальных взрослых отношений. Чтобы с доверием, нежностью, страстью. В общем, долгих и прочных.
Подходящих кандидатур в моем окружении было несколько. И я выбрал Женю – девушку умную и красивую. Ах да, она еще круто готовила. В общем, просто комбо.
Несколько свиданий, цветы, подарки, поцелуи в машине на смотровой площадке, восхитительный секс, знакомство с родителями и старенькой бабушкой, которая решительно заявила, что нашу дочь будут звать Викторией и никак иначе.
Месяца через два мы расстались.
Почему? Мне хотелось одного, а ей – другого. Мне было скучно, а она таяла рядом. Я ее не любил, а она любила.
2.22
А потом я случайно увидел ночью, как по балкону вышагивает Дашка в коротких шортиках и маечке на тонких бретельках, и смешно разучивает слова на японском.
Она громко их повторяла, проверяла себя, то и дело ошибаясь, и жутко злилась. А я стоял на своем балконе в полной темноте, зная, что она меня не видит, и беззвучно смеялся. А потом целовал ее во сне – даже в сновидениях у нас с Сергеевой была химия.
На следующий день я решил, что будет правильно, если Женя найдет того, кто по-настоящему будет ее любить. Она этого заслуживала. Поэтому я расстался с ней. И этим же вечером встретил Дашку с каким-то парнем – очередным ее мимолётным увлечением. Я не знал, конечно, в тот момент, что он – мимолетный товарищ, и злился до скрипа зубов, когда увидел, как он попытался ее поцеловать. У него, правда, ничего не получилось – в самый неподходящий момент приехали Дашкины родители, и товарищ спешно ретировался. А я веселился, глядя на него из машины.
Я старался жить головой, не сердцем, но в то же время мысли о Дарье Сергеевой не могли исчезнуть из этой самой головы. Почему? Я и сам не знал.
То, что какая-то девчонка из детства продолжает контролировать меня, злило. Я хотел быть свободным и независимым. Не иметь слабых мест. Но мыслями я постоянно возвращался к Дашке. И замирал, встречая ее, хотя старался сохранить равнодушный вид. Ревновал, когда видел с другими. Сергеева была той, из-за которой моя логически выверенная жизнь давала сбой, как неправильно написанная программа.
Иногда я задумывался над тем, что такое любовь. Нежность, зависимость или воспоминания? То, что я испытывал к Сергеевой, включало в себя все три эти компонента. А вот она чувствовала ко мне лишь неприязнь. Видела меня и тотчас отворачивалась, изредка кидая: «Привет», – как голодной собаке кость. Для Дашки я все еще был тем самым моральным уродом, который спорил на нее. И я не собирался доказывать ей обратное.
В начале четвертого курса все изменилось – внезапно и бесповоротно.
Можно сказать, что точкой отсчета наших новых отношений стало чудесное утро первого сентября, когда глупая Сергеева вышла на балкон, и ветер помог мне увидеть то, чего я раньше, разумеется, не видел. Ну, разве что только во снах. Мне до сих пор смешно вспоминать ее лицо в тот момент – возмущенное и обиженное, с алыми от смущения щеками. Как будто бы это я подговорил ветер задрать ее топик, или во что она там была одета. А потом Дашка еще и кофе себя облила.
Это меня так рассмешило, что я, зайдя в квартиру, просто согнулся пополам от хохота. А потом всю дорогу думал о том, что грудь у нее ничего так – все, как я люблю, и сожалел, что возможности рассмотреть получше больше не будет.
Я был так добр, что даже предложил Сергеевой подвезти ее до университета – знал от матери, что ее факультет переводят в новый корпус, построенный в студенческом городке рядом с корпусом, в котором учился я. Она меня послала – впрочем, как и всегда. Ничего необычного.
– Зачем ты ее позвал? – возмущенно спросила девчонка, с которой я провел ночь у себя дома – родителей все равно не было. Как ее звали? Ира, кажется. Или нет?.. Неважно. Пусть будет Ира.
– Захотел и позвал, – ответил я.
– Она тебе нравится?
– С чего ты взяла?
– Ты на нее странно смотрел, Дан, – выдала Ира. И я закатил глаза – все мои проблемы в отношениях начинались с того, что очередная подружка говорила эту фразу. По их мнению, я странно смотрел на Сергееву. Еще со школы. Как они это вычисляли? Что было в моих глазах? Прыгающие сердечки? Кто знает. Мне казалось, я смотрю на Дашку обычно.
– Странно – это как? – спросил я.
– Так, будто она тебя бесит, – вздохнула Ира.
– Стоп. Где логика? Если я смотрел на нее так, как будто она меня бесит, с чего ты решила, что она мне нравится? – не понял я.
– Так смотрят лишь на тех, кто нравится, – ответила Ира.
Я только тяжело вздохнул. С логикой у женщин всегда было немного плохо. Исключение – мои преподы-женщины в университете. Вот им бы точно не пришло в голову говорить такие глупости.
Пока мы ехали, я думал, что теперь встречаться с Сергеевой буду куда чаще. Раньше утром мы почти не пересекались – она училась в корпусе где-то у черта на рогах и поэтому выходила намного раньше. Теперь же мы можем повстречаться и на территории университета. Но я не думал, что наша встреча будет уже так скоро.
Я заезжал на парковку следом за белым претенциозным «Лексусом», и тогда еще подумал – кто приехал в универ на такой крутой тачке? Кто-то из преподов? Не похоже. Если только кого-то из высшего руководства, но тот же ректор рассекает на машинке куда более скромной. Кто-то из студентов? Возможно, если это какой-нибудь очередной мажор с юрфака.
– Какая машинка, боже! – загорелись глаза у Иры. И я подумал, что на этом наши не начавшиеся отношения закончатся. Меня всегда раздражали люди, которые превыше всего ставили материальные ценности.
Но ответить я ей не успел. Перед «Лексусом» промелькнула Сергеева, и он резко затормозил – так, что я едва не въехал ему в зад.
Сначала мне показалось, что машина реально сбила Дашку – она упала. И меня тотчас плотно накрыл страх за нее – так, что в голове все помутилось. И в тот момент я думал только об одном – только бы она не пострадала!
Я мигом вылетел из салона и помчался вперед, молясь, чтобы с Сергеевой все было в порядке.
Дашка сидела на асфальте с белым лицом, но живая. Рядом с ней стоял неприятный высокий темноволосый тип в модной одежде. По виду – реально мажор. Чего стоили одни только начищенные туфли из темно-коричневой кожи. Наверное, их натирал домашний раб, не иначе.
– Вы ушиблись? – спросил он Дашку. Голос был под стать ботинкам – манерный. Девчонки от таких голосов таяли.
– Я… Извините, я сама не поняла, как это случилось, – с трудом ответила Сергеева. Ее глаза были расширены от ужаса.
– Все в порядке, главное, что вы не пострадали. Я помогу подняться, – отозвался мажор. Кто б ему позволил.
