А я не сдержался, притянул ее к себе и коснулся губами ее шеи, заставив едва заметно вздрогнуть.
– Не злись, Дашка. Ты же знаешь – мне нужна только ты.
И я не лгал.
Вечером этого дня мы долго гуляли. И рядом с Сергеевой я чувствовал себя человеком, который способен на многое. Она была моей личной батарейкой, солнечным зайчиком. Девушкой, которую я любил – так, как умел.
Мы гуляли по одному из центральных проспектов, и я крепко держал Дашку за руку, время от времени замечая, как на нее поглядывают другие парни. Это забавляло – мне нравилось, что на Дашку обращают внимание, замечают, какая она красивая, но еще больше нравилось то, что она была со мной. Была моей. И им ничего не светило.
Мы остановились на пешеходном мосту, перекинутом через узкую реку. На Дашкино красивое лицо падали янтарные лучи закатного солнца. Она смотрела на него и улыбалась. А легкий речной ветер играл с ее волосами.
– Почему улыбаешься? – спросил я, любуясь ею.
Дашка перевела взгляд на меня. На солнце ее глаза казались ярко-зелеными. Моя маленькая ведьмочка.
– Потому что мне хорошо.
Она дотронулась до моих волос.
– Я хочу запомнить этот момент, Даня. Ты, я и закат. Небо такое красивое. Как будто акварелью раскрашивали.
– Зачем запоминать то, что мы не раз сможем еще повторить? – пожал плечами я, перехватил ее руку и прижал теплую ладонь к своей щеке. Никогда так раньше не делал.
– Знаешь, я жалею об одном, – тихо сказала Дашка.
– О чем же?
– О том, что раньше мы были слишком глупыми. Слишком гордыми. Гордые недостойны любви. – Дашка погладила меня по щеке. – Мы так мало времени были вместе. Но это самое счастливое время в моей жизни.
Она словно заранее знала, что случится. Но мне не нравилась обреченность в ее голосе. И я поцеловал ее.
Я не был идеальным, но я старался быть лучше. И когда мы целовались на пешеходном мосту под янтарным закатом, я понял вдруг, что все сделаю ради того, чтобы защитить ее.
Я вытатуировал на руке льва, потому что хотел быть защитником тех, кого любил.
Целуя Дашку, чувствуя ее хрупкость и беззащитность, в тот момент я решил, что всегда буду оберегать ее. Несмотря ни на что.
Мы долго целовались. Снова до того момента, пока я не понял, что еще немного – и я перестану контролировать себя.
А потом мы гуляли в сумерках. Я не хотел расставаться с Дашкой, но пришлось – ночью мне нужно было поехать на работу в клуб – еще утром один парень просил подменить его. Я был ему должен и согласился.
Подработка охранником в клубе не была сложной. Чаще всего я стоял в зале и оттуда наблюдал за порядком. Бывало всякое – драки, в том числе, но мы с парнями обычно со всем справлялись. Иногда меня ставили на фейсконтроль, и основной задачей становилось отсеивание народа – в первую очередь тех, кто мог доставить проблемы клубу: несовершеннолетних, пьяных, под наркотой, агрессивных, просто неадекватных, во вторую – тех, кто имеет неопрятный внешний вид. Иногда нужно было создавать ажиотаж на входе и держать толпу как можно больше. Иногда – пускать лишь определенное количество девиц легкого поведения, ищущих богатых папиков, чтобы их не было в клубе слишком много. Иногда – работать со списками для «закрытой вечеринки».
Фейсконтроль я не особо любил – каждый второй завернутый назад, начинал устраивать сцены, угрожать расправой, «увольнять» и грозить мамами, папами, братьями и друзьями, каждый из которых оказывался бандитом, депутатом или сотрудником спецслужб.
Зато платили неплохо – и за каждую смену, наличкой. Меня все устраивало. Как-то один тип из параллельной группы спросил меня, почему я работаю охранником в клубе, у меня ведь неплохое техническое образование, пусть и неполное. Не проще ли работать головой, а не мышцами? Я только пожал плечами и задал ответный вопрос, не проще ли заработать бабло самому, чем просить у родителей? Тип поскучнел и отчалил от меня.
Пока мог, я хватался за разную работу и сам себя обеспечивал. Деньги у родителей перестал брать еще на первом курсе. Сам себе купил тачку, на которую долго копил. В долгосрочных планах было свое жилье. Я бы вообще давно съехал на съемную квартиру, но с матерью у нас была договоренность – буду жить с ними, пока учусь.
В ту ночь нас с Димой обоих поставили на фейсконтроль. У друга владельца клуба был день рождения, поэтому тусовка намечалась только «для своих». Впускать гостей мы должны были строго по спискам.
2.29
С самого начала эта смена была паршивой. Мы впускали тех, чьи имена видели в списках, а остальных заворачивали с каменными мордами. Вежливая фраза: «Извините, сегодня закрытая вечеринка», – помогала через раз. Кто-то воспринимал это нормально, кто-то фыркал, спорил, но в итоге уходил, а кто-то окатывал нас презрительным взглядом и включал знакомую песню: «А ты вообще знаешь, кто я такой?» Пара девиц закатила истерику, один парень предлагал бабки за то, чтобы его пустили, а еще один обещался сделать из нас котлету.
В довершении всего в клуб притащился Савицкий в своем излюбленном амплуа холодного принца.
Он остановился напротив, глядя на меня, как на облезлую псину, и назвал свою фамилию – бросил: «Савицкий», – как собаке кость. Мне хотелось завернуть Владика так, как никого в жизни. Но Димка полез в списки и нашел его.
– Паспорт, пожалуйста, – как можно более вежливо сказал я, хотя у остальных приглашенных гостей мы паспорт не спрашивали. Я изо всех сил желал, чтобы у Савицкого не было с собой паспорта, но нет, он у него был. Лежал во внутреннем кармане темно-синего модного пиджачка.
Влад лениво протянул паспорт, и мне пришлось потянуться за ним. Однако не успел я взять его, как Савицкий разжал пальцы, и паспорт упал на пол.
Этот урод весело смотрел на меня и ждал, пока я подниму его чертов паспорт. А я смотрел на него и твердил себе, что на работе, что должен сдерживаться, что Савицкий – ВИП-гость, что я не переломлюсь, если нагнусь перед ним.
– Долго мне ждать? – скучающим тоном спросил Влад, засунув обе руки в карманы джинсов. Наверняка фирменных.
Наверное, лицо у меня было таким, что Димка сам поднял паспорт, глянул фамилию и вернул его владельцу.
– Хорошего вечера, – сказал он Владу. И тот, пройдя мимо нас, бросил:
– Послушный песик. Охраняй лучше.
– Приятно провести время, – сквозь сжатые зубы процедил я, а Влад хмыкнул и панибратски похлопал меня по плечу.
Это завело меня не на шутку. Любые внештатные ситуации на работе я воспринимал как должное и почти не испытывал эмоций. Но Савицкий вывел меня из себя. Я сдерживался из последних сил.
– Остынь, дружище, – тихо сказал мне Димка – он отлично знал меня и был в курсе ситуации с Савицким. – Он тебя провоцирует.
