— А ты всегда такая удачливая? — поинтересовался Олег, покидая порядком надоевшую гардеробную.
— Только рядом с тобой, — фыркнула Таня. — Такое чувство, что тебя прокляли.
— Ты? — хмыкнул Олег.
— Почему я? — озадачилась Таня.
— Ну ты же Ведьма.
— Ой, смешно-смешно, сейчас обхихикаюсь, — надулась девушка. — Так, сейчас я оденусь и идем. Я быстро! Ох, хорошо, что папа твою обувь не заметил…
На этот раз Таня сдержала свое обещание — была полностью готова через несколько минут. Они направлялись к прихожей, когда отец девушки вновь вернулся домой. Их спасло только то, что они не успели выйти из-за угла. Буквально несколько секунд.
Услышав голос Ведьмина-старшего, Олег и Таня замерли.
«Папа», — одними губами прошептала побледневшая девушка и несколько раз ткнула пальцем в ближайшую дверь, за которой Олег с тяжелым вздохом и скрылся. Он порядком устал от этой бестолковой игры.
— Пап, ты что-то забыл? — раздался звонкий Танин голос.
— Телефон, — отвечал ее отец.
— Я тебе принесу! — громко закричала девушка, поняв, что сейчас может произойти.
— Да я сам возьму. Он в моей комнате лежит, на кровати.
Олег вздрогнул — понял, что оказался не где-нибудь, а в спальне хозяев дома, и на широкой двуспальной кровати одиноко лежит телефон — он светился в темноте. У него было несколько секунд, чтобы принять решение, где прятаться — под кроватью, во встроенном шкафу или за шторой. Однако Олег просто встал за дверь, понимая, что больше ничего он сделать не успеет. В более глупой ситуации он никогда не был, и сердце почему-то колотилось так, словно он должен был вот-вот спрыгнуть с парашютом. Адреналина, впрочем, выделялось в кровь не меньше.
Дверь резко отворилась, и в комнату быстрым шагом вошел Танин отец в верхней одежде, которая делала его еще массивнее. Следом вбежала Ведьмина. Олег закрыл глаза, надеясь, что его не заметят.
— Ты какая-то странная, дочь, — взяв телефон с кровати, заметил отец. — Как будто что-то от меня скрываешь. Может быть, ты дома прячешь кого-нибудь?
— Папа, — укоризненно сказала Таня, — какого ты обо мне мнения?
— Да шучу я, шучу, — расхохотался он, выходя из спальни и закрывая дверь, за которой так и не заметил Олега. Тот выдохнул. Неужели пронесло?
Отец и дочь перекинулись еще парой фраз, и Ведьмин-старший, наконец, ушел. Оставалось надеяться, что насовсем.
— Выходи, — снова появилась в спальне Таня, и Олег почувствовал дежавю, которое заставило его улыбаться против воли. Интересно, что его ждет еще?
— Знаешь, такое чувство, что я выполнил затяжной прыжок, — задумчиво сообщил он Тане. — Столько же адреналина, как и при свободном падении.
— А ты что, с парашютом прыгаешь? — удивленно взглянула на него девушка. Олег кивнул. — Круто! А можно с тобой?
Ее глаза загорелись, но он покачал головой.
Глава 49
— Нет. Я тебя знаю, Ведьмина. У тебя обязательно что-нибудь случиться. Вертолет не взлетит, стропа в полете порвется, парашют не раскроется. Как говорится, рожденный ползать, летать не может.
Таня легонько стукнула его кулаком по плечу.
— Ты что, намекаешь, что я змея? — прищурилась она.
— Нет, что ты, любимая, — довольно-таки ехидным тоном отозвался Владыко. — Я вовсе даже не намекаю.
— А ты знаешь, что змеи кусаются? — спросила Таня и, прежде чем Олег успел среагировать, схватила его за руку и укусила за запястье. Не слишком болезненно, но ощутимо. На его коже остался след от ее зубов, надо сказать, довольно острых.
— Ты меня укусила? — недоверчиво спросил он, глядя на след. — Серьезно? Ты укусила своего преподавателя?
— Я укусила своего парня, — победно улыбнулась Таня. Выглядела довольно — только что поставила на нем свою метку. — Между прочим, я люблю кусаться. Привыкай.
— Я где-то читал, что люди кусают других людей из-за передозировки умиления, — задумчиво отозвался Олег. — Этакое парадоксальное проявление агрессии к близким, которое помогает сохранить внутренний эмоциональный баланс. Другими словами, это особая реакция мозга, которая помогает нам не сойти с ума от своей любви. Неужели я настолько тебе нравлюсь, Татьяна?
— Ой, Олег Владимирович, вот вы вроде бы умный человек, но порою несете такую чушь, — поморщилась девушка. — Может быть, я просто люблю делать людям больно? И это мой личный способ сохранить этот самый эмоциональный баланс, чтобы не прибить тех, кто рядом. И вообще, нам нужно уходить. Я не переживу, если папа вернется домой в третий раз.
«Я тоже», — мысленно ответил ей Олег, но не стал спорить и первым направился в прихожую.
Дом они покинули без особых приключений — вышли, сели в машину и уехали. Элитный ресторан, где должно было проходить торжество, находился через несколько улиц. По дороге оба молчали. Олег сосредоточенно вел машину, изредка поглядывая на Таню, а она сидела с зеркалом в руках и косметичкой — доделывала макияж, хотя по мнению Олега с ним все было в порядке. В самом конце она стала вдевать в уши серьги — крупные, треугольные, инкрустированные белыми и синими сверкающими камнями. Скорее всего, сапфирами и бриллиантами.
Олег остановился около шлагбаума, назвал охране свое имя, и въехал на парковку ресторана, где могли оставлять машины только гости. Бабушка всегда выбирала все самое лучшее.
— Пробудем на празднике недолго, — сказал Олег, прежде чем выйти. — Сыграй свою роль так, как положено. Чтобы окружающие были уверены в том, что мы — пара.
— Не волнуйся, я прирожденная актриса, — спокойно ответила Таня — склонив голову на бок, она пыталась застегнуть серьгу, но у нее ничего не получалось.
— Я помогу. Повернись, — велел ей Олег. Она послушалась, и он, убрав прядь волос, ловко застегнул серьгу, с трудом поборов в себе желание запустить пальцы в ее волосы — наверняка ведь испортит прическу. Впрочем, эти мысли у него были самыми невинными. Олег с удовольствием никуда бы не пошел, а остался с Татьяной в машине, чтобы… На этом он сам себя оборвал. Нужно прекратить думать об этом. Иначе Ведьмина окончательно сведет его с ума.
Девушка подняла голову и благодарно улыбнулась Олегу, явно не подозревая о его мыслях.
— Иногда ты бываешь таким милым, что я начинаю забывать о твоей истинной сущности. О том, какой ты ужасный преподаватель. Кстати, ты мог бы быть со мной не таким строгим? Обидно, знаешь ли, когда человек, которого ты видел почти без одежды, так неоправданно строго ведет себя на парах, — лукаво добавила она, вспомнив эпизод в ванной комнате, о котором Олегу хотелось поскорее забыть.
— Я уже говорил — в стенах университета я буду относиться к тебе ровно так же, как и к остальным студентам. Я никого не выделяю, и у меня нет любимчиков, — ответил Олег. Ему не нравились эти разговоры. К преподаванию он относился со всей серьезностью.
