— И слава богу, — фыркнула девушка. — Иначе бы мы все умерли от скуки.
— Если бы на моем месте был бы кто-то другой? Серьезно, девочка, ты вообще понимаешь, что делаешь?
— Боже, да это просто шутка! — рассердилась и Таня, которой не нравилось, что ее отчитывают как ребенка. — Я прекрасно знаю, что вы бы мне ничего не сделали. Я же не зря в вас влюбилась! У моей любви стоит фильтр на придурков. Жалко, что не на козлов, — тихонько бросила она в сторону.
— Уже влюбилась? — сощурился Олег. От былого желания прикоснуться к ней и поцеловать и следа не осталось.
— А что, запрещено? — высоко подняла идеальной формы бровь Таня. — Любимых не выбирают, вообще-то. Можно подумать, я сама рада, что влюбилась в вас. Вы грубый и невоспитанный. Хотя фигура у вас неплохая. Хоть что-то хорошее. А, да, вы еще и умный.
— С тобой невозможно разговаривать. Ты не понимаешь прописных истин.
— Извините, конечно, но какая есть. И вам придется с этим смириться, — нагло заявила Татьяна. — Пойду, посмотрю, как там мое платье. А вы не хмурьтесь, у вас морщинки на лбу появляются.
Легко вскочил на ноги, девушка прошмыгнула мимо разъярённого Олега и упорхнула проверять одежду. Правда, запнулась о кошку и едва не полетела на пол, но грациозно удержалась на ногах. А вернувшись, царственным тоном велела дать ей утюг — платье было немного сырым.
Из квартиры Олега Ведьмина ушла спустя полчаса, и все это время они не разговаривали. Он, все еще злясь на ее безответственность и глупость, пытался доделать чертовы документы, а она, весело что-то напевая себе под нос, гладила платье.
— Завтра у нас свидание, не забывайте, — заявила она напоследок, одевшись в верхнюю одежду. — Будем узнавать друг друга лучше. Надеюсь, как настоящий мужчина вы держите слово.
Олег, который вышел в прихожую, снова скрестив руки, лишь яростно на нее взглянул, но промолчал. Идти с этой неадекватной барышней на свидание ему хотелось меньше всего.
— И еще, Олег Владимирович, — сказала вдруг Таня, открыв входную дверь. И голос ее стал другим — серьезным и взрослым. — Хочу кое-что прояснить. Я действительно не хотела врываться в вашу ванную и, если честно, просто растерялась. Смотрела на вас и… нет, не думала что-то вроде: «Ах, какой он прекрасный, мой Аполлон». Я думала, что это ужасно — так опозориться перед человеком, к которому у меня чувства. — Девушка на мгновение опустила взгляд в пол. — А вы… Вы тотчас прижали меня к стене — поверьте, это было ну очень неловко! А что касается моих родителей… — Татьяна нахмурилась, глядя прямо в глаза Олега. — Да, я из обеспеченной семьи, и да, мой папочка имеет возможность дарить мне дорогие подарки — например, машину. Но по-вашему я должна этого стыдиться? Собственных родителей и их благосостояния? Должна отказываться от того, что дают мне отец и мать? Должна пытаться быть, как все? Это глупо — идти против себя. И глупо вдвойне идти против своей семьи. Пусть чужие люди думают обо мне что угодно. Что я богатая дрянь, что родители избаловали меня, что я ни черта не смыслю в этой жизни и сама не заработала ни копейки. Мне все равно. Для меня главное, что обо мне думают мои близкие. И я надеюсь, что вы обо мне свое мнение поменяете.
— Вы умеете красиво говорить, — хмуро отозвался Олег.
— А вы — красиво улыбаться, о, Владыко.
— Ведьмина, вы перешли все границы и…
Татьяна послала ему воздушный поцелуй и ловко сбежала, словно чувствуя, что Олегу есть что сказать в ответ. Но она не оставила ему возможности сделать этого. Убежала. А он в ярости громко захлопнул дверь.
Глава 34
Я выбежала из подъезда Владыко с гулко бьющимся сердцем, теряясь в собственных эмоциях. Что это было?
Нет, серьезно. Что это было, мать вашу?!
Когда я вломилась в его ванну, у меня чуть глаза из глаз не выскочили — нет, не от красоты неземной, а от осознания того, как я облажалась. Хорошо, что на нем было полотенце, иначе я бы с ума сошла. Просто высшая степень неловкости! Впрочем, мне удалось сохранить спокойствие. К тому же, если честно, Олег оказался здорово сложен — интересно, каким спортом он занимается? Широкий разворот плеч, отлично прорисованные мышцы, кубики пресса, узкие бедра, сильные ноги. Просто загляденье! Само мужество, а особенное очарование ему в тот момент добавляли влажные черные волосы, которые полукольцами ложились на лоб и шею. Так и хотелось подойти к нему и убрать волосы с кожи — почему, не знаю. Этот Олег Владимирович Владыко — просто ходячий секс. Жаль, что сильно умный — если мужчина и красив, и умен, это не приводит ни к чему хорошему.
Да, признаюсь, я засмотрелась на Васькиного бывшего — есть за мной грешок, люблю я сильных мужчин. Но все-таки, какой же этот Владыко козел — решил со мной поиграть, взять на слабо. Глупенький, не понимает, что наши отношения будут развиваться по моим правилам.
Интересно, а как он целуется?
Эта мысль настигла меня уже в машине, и я вдруг вспомнила, как его губы касались моей щеки сквозь тонкую прядь волос. Меня вдруг окатило теплой волной какой-то глупой нежности, но я тотчас отогнала ее прочь. Никаких симпатий.
Я уверенно завела машину, надеясь, что завтра Олег Владимирович выполнит свое обещание и пойдет со мной на свидание. А уж я-то постараюсь, чтобы оно было… особенным.
Все получится, Танечка.
Я вдруг представила, как Олежка ведет меня по университетскому коридору, трогательно держа за руку и называя любимой, а рядом корчится от ревности и злости Васька. Мы царственно проходим мимо, останавливаемся и я, закинув на шею Владыко руки, страстно целую его. Васька визжит и плюется слюной. Но уже поздно. Ее бывший стал моим. Месть свершилась, все счастливы.
Куда плюнуть, чтобы не сглазить?
Посмотрев на окна квартиры Владыко, я поехала прочь по заснеженным дорогам. Мой путь занял больше часа, и все это время я радостно подпевала любимым песням, громко включив музыку. Домой я приехала как раз к ужину, довольная и радостная. Однако, как только увидела Ксю, которая была похожа на тень, перестала улыбаться. Должно быть, ей тяжело.
— Все будет хорошо, сестренка, — села я на диван рядом с ней и обняла, но Ксю, вздрогнув отстранилась от меня.
— Что теперь может быть хорошего? — тихо спросила она меня.
— Ты найдешь другого, — нахмурилась я. — Свет не сошелся клином на одном человеке.
— Сошелся, — ответила сестра.
— Глупости, — поморщилась я. — Людей слишком много, чтобы раствориться в ком-то одном.
— Ты говоришь так, потому что никогда не влюблялась, — еще тише проговорила Ксю.
— Откуда тебе знать? Может быть, влюблялась, — нахмурилась я.
— В того мальчика? Как его звали, Костя? — вдруг вспомнила сестра человека, который когда-то действительно был для меня особенным. — Он ведь уехал, верно? Он не остался тут, с тобой. И ты переживала, Таня. Места себе не находила. Я ведь знаю, хоть ты и скрываешь все. Тебе было тяжело, а мне тяжело втройне. Поэтому просто оставь меня в покое и не говори глупости. Не говори о том, чего не знаешь.
