С одной из таких операций познакомим читателя, чтобы показать бесстрашие, мужество и гибкий ум героя книги. Евгений Петрович много читал, хорошо знал отечественную литературу. По воспоминаниям знакомых Е.П. Питовранова по службе в ГДР и Высшей школе КГБ при СМ СССР капитана 1 ранга А.Т. Сипотенко и полковника А.К. Соловьева, из иностранных источников он любил черпать мудрость в стихах спорщика с Богом, великого поэта и философа Востока Омара Хайяма. Наверное, в раздумьях о человеческой жестокости он вспоминал остроумные рубаи этого мудреца, и в частности этот:
О жестокое небо, безжалостный Бог!
Ты еще никогда никому не помог.
Если видишь, что сердце обуглено горем, —
Ты немедля еще добавляешь ожог.
Морозной и вьюжной зимой 1947 года в районе латвийской железнодорожной станции Добеле, на одном из перегонов линии Елгава — Лиепая, с недельным интервалом были пущены под откос два воинских эшелона Советской армии. Пострадала боевая техника, и погибли «на войне после войны» десятки военнослужащих, оставшихся живыми после 1418-суточного огненного марафона Великой Отечественной войны. Из анализа документов, составленных местными чекистами в ходе проверки выдвинутых версий, выходило, что диверсию совершила группа «лесных братьев», которыми командовал местный житель, латыш, имевший кличку Корень. О нем было известно, что он в начале Великой Отечественной войны был младшим командиром Красной армии, перешедшим в первые дни войны к гитлеровцам.
Новые хозяева обратили внимание на проявленную им жестокость во время карательных операций по отношению к гражданам, сочувствующим советской власти. В 44-м году пришел конец оккупантам на этой земле. Руководство военной разведки Германии — абвера, понимая необходимость дальнейшей подрывной работы против СССР и надеясь вернуться сюда после сепаратных договоренностей правительства с американцами, провело вербовку Корня. Его подготовили как боевика и радиста, снабдив быстродействующей рацией, шифрами и кодами, оружием, взрывчаткой, деньгами и настоящими советскими документами. В диверсионно-террористическую группу Корня вошло еще два местных жителя.
Обер-лейтенант абвера, инструктировавший перед отступлением вермахта своего резидента, определил ему такую линию поведения: осесть на узловой станции Елгава, следить за продвижением воинских эшелонов, проводить по приказу Центра диверсионные акты на железнодорожных магистралях и террористические акты в отношении советского и партийного актива, а также командиров Красной армии. Он же рекомендовал о результатах проведенных операций передавать по радиосвязи с указанием места и времени. Корень обосновался по фиктивным документам под другой фамилией. Но его нашли, правда, не контрразведчики, а его же «братья по оружию» из крупного и жестокого карательного бандформирования «Даугавас ванаги» («Двинские соколы»). Они хорошо запомнили его совместные действия против советских партизан и военнослужащих. Негласные отношения с немцами он скрыл, но согласился на сотрудничество в борьбе против советской власти. Однажды, обнаружив за собою «хвост», он понял, что попал под колпак советских органов госбезопасности. Поэтому без согласования с «ванагами» Корень перешел на нелегальное положение. С двумя коллегами они вырыли настоящую берлогу — землянку, в которой можно было выжить даже в лютые морозы. В схроне разместили: оружие, боеприпасы, взрывчатку, рацию, запасы продовольствия. Оборудовали запасной выход для побега в случае обнаружения бункера. Даже для обогрева соорудили небольшую голландку, работавшую в ночном режиме.
Окончательно Корень разругался с «ванагами» из-за дележа денег. Дело в том, что 16 декабря 1947 года в СССР была проведена денежная реформа. Обменять старые деньги на новые можно было только по предъявлении личных документов, что было крайне опасно для «лесного подпольщика». Большую сумму, переданную ему немцами, он передал для обмена «Двинским соколам», но «соколята» крупно обманули, практически оставивши его без средств существования. Оставался один путь — уголовный, через нападения на банки, сберкассы, инкассаторов и магазины. Такие операции он зачислял в разряд ликвидации советских активистов. Но его хозяева, располагавшиеся в американской зоне оккупации, требовали более громких диверсий. Такими и явились подрывы двух товарняков с боевой техникой, вооружением и личным составом, что вызвало серьезную озабоченность в Кремле и на Лубянке.
Оперативное совещание по поводу подрыва этих двух эшелонов срочно было проведено министром госбезопасности генерал-полковником В.С. Абакумовым. По согласованию с ним расследование ЧП взял на себя Е.П. Питовранов, который без промедления вылетел в Ригу.
После доклада латышских коллег стала постепенно вырисовываться более реальная картина. Удалось установить круг лиц, возможно, причастных к совершению двух диверсионных актов. Среди них значился недавно исчезнувший из Елгавы Корень. Прорабатывая его связи, местные сотрудники госбезопасности вышли на его близкую связь, бывшего нашего агента Линду — это вскрылось во время проверки, которая оставалась в городе и при опросе призналась, что у Корня сложились натянутые отношения с «ванагами».
Е.П. Питовранов решил с ней побеседовать лично. Такая встреча состоялась. Напротив него сидела миловидная русоволосая прибалтийская девушка, прекрасно понимающая, кто перед ней находится, что и как отвечать на задаваемые им вопросы в отношении Корня. А еще она надеялась, что органы госбезопасности, наконец, положат конец ее мытарствам в надоевшей подпольной жизни — захотелось истинной свободы.
— Где же он может находиться, а вернее, прятаться? — спросил Питовранов у девушки. — Он покинул лесной бункер?
— Да! Думаю, он прячется на каком-то дальнем хуторе, где еще при немцах была оборудована конспиративная квартира для работы с рацией. Сначала с немцами, а теперь с американцами.
— Знают ли об этом «лесные братья»?
— Нет, он об этой квартире ничего им не рассказывал, — ответила Линда. — Правда, хочу вас предупредить, что наши партизаны организовали охоту на него.
— Чем же он им не понравился сегодня?
— У них появилось подозрение, что он связан с русскими из-за многочисленных провалов в последнее время.
— Как мне докладывали мои местные коллеги, вы были в комсомоле до войны. Это правда?
— Да!
— Боролись с оккупантами в подполье? — продолжил генерал.
— Да!
— И вдруг — на стороне немцев. Чем можно объяснить такое быстрое перерождение? — поинтересовался Питов-ранов.
Линда съежилась, как будто ее хлестнули плеткой:
— Нас предали… Борьба за жизнь… Я предпочла расстрелу сотрудничество с абвером…
Кстати, эти обстоятельства были использованы в качестве аргументов при ее перевербовке местными контрразведчиками.
— А еще, товарищ начальник, Корень обеспокоен судьбой семьи: матери, жены и двоих детей… Их отправили в Сибирь, — дополнила показания девушка.
Питовранову удалось так расположить Линду к себе, так убедить ее в необходимости оказания помощи органам госбезопасности, что она согласилась попытаться склонить его к разговору с начальником контрразведки Советского Союза. Ему гарантировалась жизнь, семье — возвращение из Сибири.
